Борнео. В поисках настоящих приключений

...На стенах балконов застыли ящерицы. Никто их не шугает даже в пятизвездочных отелях, они сами внезапно срываются с места и устраивают гонки по вертикали на верхотуре. Из окон 10-го этажа прекрасного Sutera Harbour Борнео видно огромное поле гольф-клуба с 28 лунками – главная здешняя гордость. Но мне пока это ни к чему. Играть в теннис со здешними холеными постояльцами в этой бане тоже не в кайф. Да и стоило ли ради этого ехать на другой край света? И бассейн здесь оказался мелкий. А пляж вообще никакой: насыпной и маленький. Лезут туда только русские, хотя возле моря табличка: "Купаться опасно: водятся ядовитые рыбы, морские ежи и медузы". В общем, надо было выбирать себе культурную программу "по понятиям". Как все Для начала свозили нас к китайской деревеньке на сваях, показали издалека, как живет местное население. Но главная достопримечательность здесь, конечно, гора Кинабалу и национальный парк вокруг. Драйвер наш, он же гид, оказался из местного племени муруты, которое относятся к группе даяков – тех самых веселых ребят, которые еще не так давно отрубали зазевавшимся путешественникам головы. Я видел их знаменитые духовые ружья сумпитан и кинжалы – крисы. Серьезные штучки! Микроавтобус "Тойота" мчался мимо кусочков наклонных полей. Вскоре шофер отключил охлаждение, и я понял, почему местные балдеют от Кинабалу: при парилке внизу, это настоящий природный кондиционер. Люди здесь добродушные, а многие цветы, от слоноподобных раффлезий до маленьких "кувшинчиков", – хищные. И пахнут тухлым мясом. Ресторанчик в здании музея был забит китайцами, которые вели себя очень шумно. Неподалеку от музея я обнаружил канатную дорогу, ведущую непосредственно на гору Кинабалу, где виднелись радио- и телетрансляторы. Вскоре появился смотритель и долго не мог понять, чего я хочу. "Нет, этот фуникулер не для туристов, это для технической поддержки радиооборудования на верхушке. Как это – "эксклюзивно за дополнительную плату"? Вы с друзьями? Нет, на Кинабалу подымаются пешком, специальными группами с инструкторами. Когда следующий подъем? Через два дня. Нет, туда посторонним нельзя". Когда я стал усиленно предлагать ему сто баксов, смотритель задумался, даже вспотел. "Вас будет пятеро?" "На час-два, не больше, никто не узнает!" – соблазнял я. И хотя до конца его так и не уломал, все же номер своего сотового он мне оставил... Настоящее приключение Неподалеку от автобусного терминала в Кота Кинабалу располагается филиппинский рынок. Там я разговорился с красивым крепким парнем – торговцем агар-агаром, который показал, как правильно доканчивать кокос. Я в ответ выставил ему и его приятелям по новому кокосу и разбавил всем желающим "молочное" содержимое "Столичной". Дальнейшее мало чем отличалось от аналогичных сцен на родине... Языковой барьер, понятно, вообще больше не существовал. На следующее Yтро меня как "лучшего кореша" приглашали в торговую морскую экспедицию по окрестностям. Джонни оказался правильным мужиком, но лодка у него – маленькая, деревянная и без навеса. Хорошо, что я взял с собой бадью крема от загара! Команда состояла из двух контрастных типов. У движка на корме сидел квадратный невозмутимый "Будда", так ни разу и не улыбнувшийся за все поездку. Второй, Али, мелкий даже по малазийским масштабам, был из вчерашней "кокосовой банды". Он сразу бросился ко мне с объятиями и восторгами по поводу русской водки. Глаза его при этом шарили по рюкзаку, пытаясь вычислить характерные бутылочные формы... Даже при небольших волнах кораблик наш заливало водой, которую Али и Джонни спокойно вычерпывали обрезанными пластиковыми бутылками. Солнце уже палило, дымка пропала, раза два я просил Джона заглушить мотор, чтобы охладиться за бортом. Видел лениво плывущую черепаху, морских звезд необычной расцветки... Наконец, мы достигли цели – плантации агар-агара. Про него я знаю, что применяется он в кондитерской промышленности, а также в фарминдустрии. Агар должен расти 2-3 года, чтобы его можно было использовать для дальнейшей переработки. Студенистые, бурого цвета водоросли эти привязывают к тросу, который держится у самой поверхности воды поплавками, в роли которых выступают те же незаменимые пластиковые бутылки. Водоросли капризны, требуют ежедневного ухода и для их нормального развития должны быть соблюдены три условия: определенная постоянная температура воды, специфический ее минеральный состав и чистота. Поэтому разводят их, кажется, только в регионе Малайзии, Индонезии и Филиппин. Нас высыпала встречать вся деревня: мужчины, дети, старики, женщины с грудными детьми. И три худющие собаки. Джонни сразу начал взвешивать мешки с сушеными водорослями и грузить в лодку. Я решил раздать местной детворе русские сувениры: достал из рюкзака две матрешки, разложил их в две шеренги и потом вручил каждому ребятенку по одной. И все – влип. После этого толпа детей, похожих друг на друга, как мои матрешки, постоянно ходила за мной по пятам. Метрах в ста от берега начинались редкие джунгли. Ребятишки на какое-то время оставили меня в покое – наверное, потому что были босиком. Они что-то кричали мне вслед, я отмахнулся... и похолодел от страха: прямо передо мной пересекала едва заметную тропку длиннющая серо-бурая змея. Но нет – присмотревшись, я обнаружил, что это деловитая муравьиная река. А по возвращении из леса (далеко идти в сандалиях не рискнул) я стал львом Бонифацием из одноименного мультфильма. Раскрыв в восхищении рты, протягивая матрешки, ребятня раз за разом просила меня повторить завораживающую операцию: собрать, а потом, осторожно раздваивая, установить роты самых главных наших после водки сувениров по росту на песке друг напротив друга. Затем дети моментально расхватывали их и опять протягивали мне. Пот катился с меня градом, но я, естественно, не мог им отказать. Праздник Пока я развлекал детей, хозяева накрыли настоящий стол на песке рядом с их деревней-островком, образованным соединением хижин между собой деревянными настилами и проходами, с лодками, курами в клетках, сохнущими вокруг одеждой и агар-агаром. Угощение было славное – вяленые креветки, папайя, еще какие-то фрукты, кусочки крабов и мелкая рыбешка, которую все если целиком. Мне единственному предложили воду, все остальные пили водичку из кокосов. Чувствовал ли я себя белым гадом и настоящим колонизатором, спаивавшим добродушных дикарей "огненной водой", когда доставал из рюкзака заветную бутылочку? Ну конечно, нет. Каждому ведь досталась по капле. Но опьянели от этой малости все мужчины. Улыбаясь, они периодически задавали один и тот же вопрос: откуда я. Я, как посол доброй воли, отвечал на разные лады: Россия, Раша, Русь. И они повторяли за мной, чтобы запомнить. Уже когда мы засобирались обратно, дети притащили барабаны, задергались, задвигались, запели в ритме. Взрослые захлопали в такт, жестами стали приглашать меня в круг. Сначала я пытался подражать их движениям, но потом пошел выкидывать русские коленца. Я попросил продать мне барабан на память. Джонни долго переводил мою просьбу – местные почему-то никак не понимали. А когда поняли, просто подарили мне его, обтянутый кожей, пахнущий рыбой, креветками и (чуть-чуть) знаменитым дурианом. Я все же пытался всучить им ренгит 30-40, понимая, что для них это большие деньги, но они продолжали смеяться и отталкивать мои деньги. На обратном пути никого уже не волновало, что перегруженная мешками с сушеными водорослями лодка вовсю черпала бортами. А "Будда" на корме вдруг запел. Мне показалось, что это была старинная песня. Я потихоньку начал отстукивать ритм на тамтаме. Песню подхватил Али и Джонни. В Ке-Ке пришвартовались уже в полной темноте. Я протянул Джонни еще 50 ренгит (около 13 долларов) поверх оговоренных 50-ти (за бензин), хотя был уверен, что он оттолкнет мою руку. Так и случилось. "Приезжай еще!" – "Да, обязательно, ведь мне еще надо попасть на вершину гору Кинабалу..." Приятно было возвращаться в мир кондиционеров. В роскошном холле отеля ансамбль играл знакомую мелодию, вокруг стояли люди с коктейлями в руках. И это тоже был праздник... Эпилог ...Еще на пути в деревню я обнаружил, что спросонья забыл фотоаппарат в номере. Сейчас понимаю, что снимки нужны были бы только для других, у меня все навсегда запечатлелось в душе. Но один кадр непременно следовало сделать. Строй родных деревянных сувенирных бабешек по росту выстроился на ослепительном песке. Между шеренгами вдруг вылез крабик, замер, обалдел, застыл с клешнями наперевес. От неожиданности и я отпрянул, стал заваливаться набок, вобрав глазами кусочек синего-синего неба, пальмы и лица счастливых, хохочущих коричневых детей... Игорь ТИМОФЕЕВ