Как моя дочь превратилась на острове Бали в Маугли

Мое лето в Индонезии началось в декабре.

Майские каникулы в Турции уже забылись и отмылись. И вообще, наконец, я чувствовала: пора самой исполнить мечту своей жизни. За окном мороз. Машина не заводится. Дороги замело. Скоро рождество, а я как моль белая и замшелая. Ни одеться, ни глазами блеснуть на фоне бледного целлюлита на радость всем «женским сотрудникам». Ну, дорогая, так ты новый год одна будешь встречать…

И вообще я ребенку обещала на день рождения в восемь лет отогреть ее на море после соплей и бесконечных кашлей. Решено, собралась с духом и вперед, исполнять свою заветную мечту, которую лелеяла еще с подростков. Еду куда … куда глаза глядят … подальше …. На Бали. То есть назад. Назад во времени, а может и к предкам. Там солнце раньше встает, значит назад - в сезон дождей из колючей зимы.

- Помнишь, как я приехала одна из Китая, а теперь мы поедем вместе. Покажи, повернись, а сзади? И расшито! И расписано! А волосы -то совсем желтенькие, на солнце была, ясно… «и кудри белые до плеч. Ну, конечно, а на шее что такое - татемы какие-то с жемчугами - подружки меня всю извертели и потрогали, когда я вернулась однажды из Китая с острова Хайнань.

Представляю, что будет, когда вернусь из недосягаемого Бали:

- Слушай, какой костюм, очень стильно. Где была, откуда привезла? Опять молча уехала, мы тебе звонили. -защебечут мои теточки.

- Девочки, я три самолета сменила, пока долетела, три острова, дальше только Антарктида!

-?????

- Остров в Индонезии. Бали! Туда дальше за Китаем, за Сингапуром, где остров Ява, в сторону Австралии.

- Австралии? Ну, конечно, знаем. Это где Гоген туземок рисовал!

- Да, нет, это на Таити…

- Еще дальше? Это где Кука съели.

- Наконец-то! Ура! - и дочь понеслась укладывать чемоданы, весь вечер выбирая, какую куклу или зайца она возьмет с собой

Но постараюсь все по порядку. А это было предисловие. Или присказка.

Сначала выбирали как лететь в Индонезию - любимую моему сердцу и никогда не виденную еще Джогджокарту: Москва-Дубаи- Сингапур, а потом на великолепном рейсе новенького боинга Сингапурские авиалинии на Яву, а уж потом еще два часа на Бали... Местным самолетом.

Или еще проще, сначала прямым рейсом в Сингапур, там всегда надо проводить несколько дней, даже если бы летала каждые полгода, потом на Бали, а потом дней через несколько после передышки и приведения себя в норму уже на Яву, а потом обратно можно на Бали.

Через десять часов мы прилетели в Сингапур слегка утомленные. Нас встретил город- аэропорт.

Стюардессы и стюарды с командой «Сингапурские авиалинии» прошли по Аэропоту в самолет по красному ковру залов ожидания как по подиуму- одинакового роста, изящные и миловидные в длинных платьях национального кроя в обтяжечку. И самолет был под стать- чистенький, новенький боинг, сидения удобно раскладывались, и убрав подлокотники можно было наконец-то уложить девчушку спать в нормальном положении - в расправленном.

Улыбчивая стюардесса даже принесла питье диетическое в детских бутылочках - век бы летела. Самолет был на самом деле огроменный, не той огромностью, какой поражает русский Ил86 - двухэтажный аэробус- по небу комбайн, а мы в нем все трактористы с косилками или косами.. На бой готовые... Водички ребенку хоть дайте - сто рублей!

Размах крыльев - заканчивался где-то в облаках. Летели в очень густых облаках и приземлялись тоже. По времени я знала, по прошествии двух часов пора бы и приземлиться, но туман полнейший, ветер, темнело, в иллюминаторы колотило дождем. Чувствовалось, с какой осторожностью летел самолет. Он летел очень, очень низко над землей.

На мгновение через мглу, туман и облака стало видно, что крыло острое и длинное почти царапало посадочную полосу, зависло, летело так несколько минут, снова приподнялось и снова летело без пространства... Просто во мге через ливень и ветер. И вдруг неожиданно,

с глухим ударом как пузом по мокрому асфальту, шасси покатилось уже по земле.

Вот это да! Пассажиры только очухались, часть русских завозмущалась: что за посадка, так и напугать можно...

Вот глупые, посадить во мгле в непогоду такую махину!

Испывая восторг и адреналин, наверно потому что я была с дочерью, очень хотелось заступится за пилотов, невольно мы обе зааплодировали, как и все иностранцы поддержали.

В полутемном аэропорту Денпасара с низком потолком, совсем как у нас в Шереметьево, нас встречал уже гид, он слабенько как я на английском, но упорно говорил на русском, хотя обоим было легче на английском, но слишком сильным было его желание выучиться и говорить на " ваш деревянный язык из одной спряжений и склонений "...

Балийский гид был индусом, но медитацией, как нам думается, которой они только и занимаются, он уже давно не увлекался- кормил семью на русских туристах. Русских здесь не так много, так что своей машины у него еще пока не было. Работал старательно и все капризы старался выполнить. Но учитывая их бедность и простоту быта, мне иногда бывало и неловко за свой роскошный отель и индивидуальный джип и индивидуального гида.

Нас встретили как родных, повесили гирлянду цветов на шею, даже малышке, которая была чудо как терпелива, всю дорогу не держалась за шею.. Зато теперь с удовольствием разместилась в руках высокого и сильного индуса, который в одной руке держал зонт, а в другой нес мою дочь. И почему она так сразу расположилась к нему! Сели в джип, медленно пробирались сквозь ливень и посты охраны:

- В Куте был взрыв неделю назад, вы наверное знаете, так что может и не ходить пока где много народа. А так вроде тихо. Мусульмане митинг, говорят, готовят... Мы же их никогда не трогали, и терпим их молитвы и звоны с мечети. Индуизм религия терпения.

- А, русских мало до сих пор..

Мы раскланялись по индонезийскому обычаю- сложив руки перед собой прямо с легким поклоном, если ладони вниз- это уже для дьявола. Пока подождем дьяволу кланяться…

не до него, только что приехали.

Отель встретил нас ударом в гонг о вновь прибывших гостях и трогательными медлительными ритуальными чувственными танцами юных девушек в золотых нарядах устроенных специально для нас. Все было очень трогательно.

Ужинали за низкими столами в глубоких мягких диванах с местным красным вином из фруктов родного острова. Приятного вкуса, без французской терпкости, легкие и чуть кисловатые, но приятные, не опьяняющие сразу.

Девушка, ухаживающая за столиком садилась перед нами на пол, сжав коленочки, сложив точеные ручки на них и умиленно спрашивала: что пожелаете еще?

Мы забыли про Россию и морозы с зелеными соплями через час, и снег, и офис, проблемы, звонки- все ушло и растаяло в одночасье, смытое сезоном дождей и ливней

Дожди были теплые, можно было босиком как в детстве бегать по лужам, шлепать ногами и визжать, не просыхая. Сушить одежду было бесполезно, зато не надо было гладить- из-за сильной влажности, одежда подсыхала к утру ровно на столько, что ее можно было надеть от жары и не жаль снова попасть под дождь. Балийцы услужливо носили зонты за нами, они у них стояли везде - во всех входах -выходах отеля, водитель старенького, но зато только нас обслуживающего джипа, выходил открывать дверь, держа зонт и принимая малышку на руки.

Малютка нравилась всем. Смуглые и темноволосые и совсем не кудрявые, кроме пышноволосых индусов, они подходили, улыбались, кланялись, спрашивали:

- можно поздороваться с вашей девочкой, можно ей подарить цветок? – и продевали большой цветок за ухо и ей и мне.

Очень деликатные, они никогда не повышали голоса и морщины у них были сглаженные, казалось, что резких эмоций они себе не позволяют, поэтому и морщинки не от злости и горя, а от улыбок.

Однажды, когда мы поднимались по многочисленных ступеням Храма матери на горе в сопровождении гида, с нами поравнялись несколько женщин, веселых и нарядных, также идущих на праздник в храм. Смеясь над гидом и видимо мною, они ввели его в краску своими не злыми насмешками. Продолжая хихикать, тем не менее, они видно, что очень хотели до меня дотронуться. Наконец, одна из них пониже и пошустрее, спросила через гида, но глядя на меня лукаво и с любопытством:

- можно я потрогаю тебя и твои волосы.

Я засмеялась. Конечно.

- А я твои, можно?

Остальные смеялись рядом, но больше ни одна не решилась.

Они очень милые и скромные, но при этом совсем не запуганные, а держатся свободно и просто.

Я не могла не вспомнить, как на Хайнань года два назад, когда русских только начали туда «завозить», на пляже почти в первый же день на меня налетела стайка китаянок.

Я пыталась сказать: « Хелло! Как дела.»! Я из России, а Вы?

Но меня никто не слушал. Я чувствовала себя блестяшкой в клюве сороки - воровки. Пока они меня всю не истискали и все со мной не перефотографировались, трогая за волосы, платье и руки, не обращая внимания на меня вообще и не слушая в своем галдеже, только после этого меня оставили в покое. Когда они разбежались, я не могла понять что это было, меня потрепали как плюшевого мишку без лапы и пуговицы на морде. У меня никто не спросил разрешения и даже не сказал привет.

Тем не менее, даже гид и наш постоянный молоденький водитель, ревностно относясь к девочке и уже успев проникнуться к ней из-за ее миловидности и не плаксивости, предупреждал не однажды

- не давайте всем касаться ее- не все люди безопасны и добры, особенно когда ходите в храмы на массовые празднества и гуляния.

А мы ходили и очень много. Приближалось полнолуние. Большое празднество для балийцев. Полнолуние считается днем полных сил и обновления, который приносит энергию и радость в жизнь, с которыми потом начинается новый виток в жизни.

Первое время мы даже поглядывали на гида- а к этим можно открыто или нет, но скоро бдительность потеряли, ходили на религиозные праздники и поклонения в храмы, всюду таская с собой малышку. Малышка быстро окрепла на солнце, глаза стали ясными и синими, а волосы от мягкой воды и чистого воздуха превращались в золотистые трогательные кудряшки. Будучи сами людьми открытыми и доброжелательными, мы заметили, что не вызываем настороженности у местных, которые не были надоедливыми как бывало в Египте или Тунисе... Приставая: купи, купи, но зато торговки на пляже могли сидеть рядом часами, худо -бедно говоря по английски и рассказывая про большие семьи и ремесло, иногда про легенды - к ним они относятся без страха..

Совсем отбившись от отеля, такого красивого и комфортного, мы все больше приставали к гиду, чтобы он показывал нам то, что не входит в стандартный пакет.

Наш гид стал и к нам относится по- особенному, и сказал:

- Вы просите у меня, то что другие русские никогда не просили.

А мне просто хотелось поближе узнать настоящий Бали, а не только фешенебельные отели. К нам на террасу каждое утро приходила белка! Белка в Индонезии, а не в Подмосковье, она быстро привыкла брать соленые орешки с ладони. Терраса выходила окнами в парк с кокосовыми пальмами. На пальму лучше кошки на четвереньках без всяких веревок вскарабкивался балиец и срубал острым мачете кокос, потом также ловко его обстругивал для коктельной трубочки и, улыбаясь протягивал моей девочке.

Через неделю райской жизнью мы, похоже, насытились, несмотря на то, что чередовали валяние на море с бассейном, а бассейн с путешествием по острову и храмам и вкусной едой из морепродуктов и фруктов.

Наш гид удивлялся, что бассейн с витиеватыми мостиками и искусственными волнами в заливчиках с золотыми рыбками нас не прельщает, и мы проводим на берегу моря полдня.

Ведь в бассейне так много пресной воды- это так дорого и так красиво!

Подумаешь, море соленое.

- А какая у вас зима? Это же сколько одежды надо? Наверное, вся квартира в одежде?- гид не мог поверить и удивлялся всему.

Я начинала понимать, что это я кудрявая блондинка с такой же дочерью для них экзотика не меньше чем они для меня.

- Нам осталось еще съездить на вулкан и в национальный парк. Да, а потом еще на Яву! Там самый высокий храм и самый древний, обожаемая Джогджакарта! Ее фотографиями вся прихожая облеплена в моей русской квартире.

На территории отеля в Нуса-Дуа, где мы остановились, было несколько ресторанчиков и даже свои храмы- один прямо на территории, другой почти на рифе в сторонке от пляжа. Мы подошли на « рецепцию» заказать ужин в суши- ресторане, потому что ужин из выловленной при нас же рыбы на берегу моря мы уже испытали:

да еще под дождем и под зонтиками, которые держали услужливые балийцы- очень романтично и забавно.

Среди администраторов оказался один «белый». Мы разговорились. Он предложил нам президентский номер в ночь перед отьездом, если хотите. Мы сначала завизжали, что можно поскакать на президентской перине, но потом вежливо отказались:

- У нас хороший номер, одна террасса метров двадцать и белки к нам приходят.

Потом оказалось, что симпатичный белый сам из Германии, а здесь работает по контракту, но разрешено всего один год. А потом надо выехать и можно въезжать снова на год. Тогда он поедет в Тайланд, а в Тайланде у него подружка- настоящая тайка, а когда он здесь заработает немного денег он вернется к своей Тайке жениться.

При таких беседах нам стало маловато английского, поскольку мы уже перешли на

живой язык, выяснилось, что молодой человек из Германии на самом деле из Екатеринбурга, откуда они с родителями выехали еще в начале девяностых…в Германию, там ему стало скучно и вот теперь он на Бали.

- А вы не были на ювелирном заводе, там делают украшения из настоящих алмазов и сапфиров с Бирмы.

- Были и восхитились….

- Да я смотрю, вы разбираетесь в камнях и в бизнесе.

- Да, нет что Вы.,- сказала я, сожалея что мне не удалось сильно скрыть мои профессиональные познания.

- Я вас познакомлю с французами, которые торгуют дорогой бижутерией и хотят открыть дорогие магазины в Москве и Екатеринбурге, а здесь закупают камни и украшения для Парижа.

Я не могла отказать услужливому портье, то ли балийцы меня так расслабили со своей талассотерапией, спа и улыбками. Но на следующий день французы с русским немцем меня уже оккупировали на пару часов. И на следующий день.

Ну вот! Попали. Отпуск грозил превратиться в командировку.

И в один прекрасный день мы сбежали из отеля.

У нашего гида был еще брат, который держал крошечный ресторанчик на берегу моря, а назывался он Джамборан. По- моему так. Поскольку листок со всеми моими записками однажды на лодке все- таки смыло дождем, а я не успела его выучить, даже имя нашего гида, которого мы стали звать просто Джерри.

Он с тех пор всем русским так и представляется.

Мы попросили Джерри отвезти нас в одну из тех деревушек, которые мы проезжали, пока путешествовали по острову, оглядывая рисовые террасы и заросли бамбука, кстати они дорогие эти плантации, а больше 20 метров там не так легко и пройти.

Всегда хотела потрогать живой бамбук руками и как китаянка повисеть на ветке бамбука! Удалось! Здорово! Нам оставалось до самолета еще несколько дней и мы решили провести их среди балийских друзей, попросту в деревне, в хижине или в домике, как угодно назовите, лишь бы на берегу океана.



Но получилось несколько иначе.

На все вопросы - на кого похожи индонезийцы с острова Бали- у меня была одна

Ассоциация- на французов. Милые, но с достоинством и светские.

Светские при том, что глубоко религиозны. Светские, при том что так далеки от света.

Врожденная деликатность и тактичность, улыбчивость и внутренняя гармония привносят спокоствие и достоинство в их жизнь и манеры. Гармония, идущая из глубиныи души и веков от понимания и единства с природой. Я никогда не слышала здесь, что человек царь природы. Нелепость. Даже в Сингапуре, где вершины технологии в виде упирающейся в небо рекламы Филипс, на которой казалось бы и держится небо, даже в Сингапуре тоже уважение и преклонение перед природой. Может быть поэтому никто не орет ни на рынках ни на улице и не сквернословит… а может потому что за это могут оштрафовать долларов так на триста. Если бы знали, как орут французы-торговцы на рынках! Вот была неожиданность для меня в Париже! … Благо, что между собой.

Каковы законы- таковы и люди. Или наоборот. Не знаю. Надо еще куда-нибудь съездить, тогда будет понятно.

Балийцы до сих пор не ходят на дискотеки, ночные клубы или в кино. Это все для туристов. Но это не значит, что они не развитые и не продвинутые. Даже в деревенских домах мы видели хорошие телевизоры … Но это для семейного круга для дома, а не публично. Мне это даже понравилось. Все привычные нам развлечения для туристов где-нибудь в веселой Куте. Индонезийки как и сингапурки не обнажают пупки и плечи при вечной температуре в тридцать градусов.

Поначалу мне виделось, что здесь на острове, все женщины как таитянки у Гогена, и краски яркие как у Ван Гога. Они садились вокруг меня поодаль, тихонько улыбаясь и поглядывая в мою сторону игриво и доброжелательно, не приближались никогда без приглашения, хотя все были обвешаны украшениями и сувенирчиками. Они носили их на огромных просто подносах, которые и водрузить -то на голову было не просто. Зато когда они их несли на головах- это выглядело изящно и грациозно. Спинку и походку надо иметь ровную, иначе все полетит в песок.

Дня через два через три мы познакомились с двумя подружками с пляжного рынка неподалеку. Завидев нас, они улыбались нам искренне, махали рукой и забавно выкрикивали наши имена: Ли-ена, Ол-лья! Для них это было очень просто. Их имена – мама, мия, я записывала их «здравствуйте» и их имена- и это заняло пол страницы. Оказалось, что у одной из них пятеро детей, а муж ныряет за жемчугом, который старший сын и дочь расписывают с другими ракушками и камешками, собирают в замысловатые бусы. Оторваться от них было невозможно. Они стоили не дороже пяти долларов и я покупала каждый день себе и дочери какую-нибудь безделицу, скорее чтобы сделать приятное для своих подруг туземок, как мне казалось.

Теперь я думаю, что это я для них туземка. И мне тоже хоелось просто им понравиться.

А после путешествия по Бали, Яве и Сингапуру нет для меня милее украшений чем эти, купленные на берегу океана в Индонезии по пять долларов за штуку.

Бали- остров искусств, здесь все ваяют, танцуют, рисуют, все грациозны, все изысканы в народной одежде, даже подростки на мопедах, и мужчины, везущие на таких же мопедах своих изящных жен- ей нельзя быть не грациозной- у нее на голове килограммов двадцать моркови в корзине.

Отров Бали, на котором четыреста лет не воют. Ни с кем. Даже друг с другом…

Итак, мы поехали на стареньком джипе, на котором уже и без того исколесили половину острова провести несколько дней в деревне, а потом отправиться на Яву, а потом уже обратно через Сингапур рейсом «Трансаэро» в Москву.

Чтобы попасть в деревушку к родственникам нашего гида, нам нужно было пересечь гору. Ту самую, где мы однажды уже косили и просеивали рис на террасах. Рис в Индонезии собирают три раза, а иногда и четыре. Надо было перевалить на другую сторону горы по серпантину, правда пологому. Внизу в долине светило солнце, но чем выше в горы, тем становилось все пасмурнее. Отличная асфальтовая дорога петляла среди зарослей бамбука, но была такая узкая, что с трудом на ней разъезжались два встречных автомобиля.

Пошел мелкий туманный дождь. Мы подымались в гору уже около часа. Потом начали спускаться. Очень хотелось выйти моей дочке, а мне выйти в заросли бамбука, о котором я насмотрелась в китайских фильмах. А вообще-то, когда –то в детстве у меня были такие лыжные палки и мы с родителями ходили зимой в лес на лыжах, брали с собой шоколадку и закусывали сверкающим морозным снегом… Одним словом, я должна была выйти в бамбук несмотря на дождь, туман и узкую дорогу. Осмелев, я попросила гида остановить машину, где это будет возможно, но обязательно в бамбуке.

Сделать это оказалось непросто. Дорога была скользкая.. Повороты довольно крутые, а дождь усиливался. Наконец, нам показалось, что дождь почти стих. И мы вышли на одном из пологих поворотов. Под ногами мягко стелилась листва, травы не было – одни опавшие листья и стержни бамбука, смыкавшиеся над головой. Мы шли все дальше и дальше, но машина еще была видна.

Чтобы не заблудиться мы пошли вдоль дороги. Мне все хотелось что-либо найти их этого таинственного леса на память- заядлая туристка, что тут скажешь. Насладившись красотой и необходимым девчачьим одиночеством, мы стали возвращаться. Идти по опавшей листве и веткам было не легко: под ними скрывались камни, иногда острые- возможно осколки валунов, как и должно быть в горах.

Дождь снова усилился. Видно было уже как Джерри махал нам рукой:

-Пора, ливень идет, а я тут нашел хижину, настоящую как вы хотела, покажу какао.

Иди за мной, вниз давай.

Я начала торопиться, спускаясь и … оступилась или поскользнулась, не увидев камни, торчащие под мокрой листвой. Мои пляжные шлепки с перламутром из ракушек были слишком сырые и проскользили по листве.. И я упала прямехонько на камень, стукнувшись еще и головой.

Когда я очнулась, было очень шумно от ливня. Очень сильного ливня. Он хлестал меня по лицу. Моя дочь сидела рядом на корточках, нелепо обмахивая меня веткой бамбука, словно мне было жарко.

Я приподнялась и мы увидели, как наш джипик развернуло поперек дороги и медленно тащило вниз с потоком воды. Я попыталась встать, но дикая боль в пяточном суставе меня опять уронила на землю. Наконец, поднявшись, несмотря на торчащую кость на месте щиколотки, мы с ребенком поползли на дорогу. А куда же еще? Вспомнили про какую-то хижину с какао, о чем кричал нам гид.

Выйдя из леса, правильнее сказать, выбравшись из зарослей бамбука, мы наш джип и гида не увидели- их отнесло далеко вниз. Поток воды с землей и ветками не ослабевал. Правда за стеной ливня чуть поодаль мы увидели крышу хижины. Но спуститься с ребенком и с вывихнутой ногой, да еще борясь с потоком воды, было не под силу.

Мы опустились на большие камни, держась за бамбук и стали ждать. Может быть через часа два, а может и больше- в таких ситуациях теряешь ощущение времени, но все стихло. Мы успели пропеть все песни и стихи, что знали по пять раз, рассказать все анекдоты друг другу, над которыми никогда раньше даже не смеялись, но теперь все пригодилось.

Нам ничего не оставалось, как идти в эту хижину. В джипе остались все наши вещи, даже моя дамская сумочка с документами… все, мы вышли прогуляться на десять минут налегке. Налегке и остались.

Мы доковыляли по дороге вниз к еле видневшейся крыше. Крыша была из веток и едва возвышалась над дорогой, но все же это был дом, а значит и люди. Ведь мы мечтали увидеть просто людей, а не отели. Мы увидели дворик с хижиной, который примостился

Прямо к насыпи асфальтированной дороги- верное решение прит таких ливневых потоках.

По другую сторону дороги сразу по ее обрыву мы нашли каменные ступеньки во дворик.

А нам на встречу уже шла балийка. Темноволосая, невысокая, гладко зачесанная на прямой пробор и улыбалась. Чему? А знаю- белая женщина в местном длинном белом платье, явно туристка с маленькой такой же белобрысенькой девочкой, обе грязные и мокрые. Зато в шляпке ив бусах! Конечно ей было весело. Там всем было весело- еще была женщина постарше и две девчушки, одна лет 10-11, а другая как моя. Очень славная, с черными круглыми глазками, словно напуганная нашим появлением.

Очевидно, Джерри успел у них побывать, пока мы гуляли по бамбуковым зарослям. Тут же во дворике росло высокое дерево какао и еще незрелые плоды вытянутой формы свисали прямо над головой. Балийка помогла мне дойти до лавки, долго что-то говорила, показывая в сторону, куда отнесло машину с гидом, водителем и нашими вещами. Они все столпились около нас, начали суетиться, принесли какие-то листья, тряпочки и посудины с порошками и травой. С начала мою ногу замочили в каком-то растворе сильно пахучем, потом размяли –помяли и поставили кость на место!

Потом положили компресс, через пол часа сняли и положили другой с тугой повязкой. Моя дочь уже играла с местной девочкой. Потом нас напоили великолепным кофе из чашек от кокоса. Даже чайные ложечки были сделаны из кокоса, сама ложечка была смешно привязана бечевочкой. Я привезла их с собой в Россию на память. Напившись кофе, мы заснули крепко! Индонезийский кофе великолепен, а до этого я не пила кофе несколько лет вовсе, потому что не нравилось, как впрочем, и чай черный.

Но индонезийский кофе с острова! Индонезийские чашки все еще мне кажется им пахнут и еще пальмовым маслом. Они его сами делаю, здесь же в хижине. И масло я привезла с собой. Оно застыло в холодильнике и стало белым. Есть его почти не возможно- очень специфичный запах, но когда жаришь- никогда не горит и не чадит. Но я им, не поверите, берешь застывший белый кусочек и мажешь лицо! Это идеальное средство от ожогов, загара и от старости.

До вечера за нами никто не вернулся. И на следующий день тоже. Мы виновато оставались жить в хижине у темнокожей балийки.

Трудно назвать домом в принятом нами понимании хижину, в которой жили темнокожая мягкая балийка с семьей почему то без мужа. Как выяснилось позже, он был где-то на заработках. Их хижина прижималась задней стеной к скале, собственно стеной эта скала и служила, для уюта завешанная тряпицами и листьями пальм, крыша также была из листьев и прутьев особым образом сплетенных, что не позволяло даже обильным дождям и ливням проникать в лачужку. С другой стороны хижину окружали высоченные заросли бамбука, такие плотные, что через метров пятнадцать- двадцать там уже идти было невозможно, что и служило им живой защитой.

Дворик и остальные стены были выложены черными и темно-серыми камнями, аккуратно обтесанными. Из таких камней был выложен и невысокий забор вокруг дома, у которого даже было две комнаты- спальня и кухня с одним выходом во двор. Скала, к которой прижимался домик,- нет, все-таки- просто жилище, хотя окна конечно были, но без стекол- со шторками из пальмовых листьев- скала шла вдоль дороги, которая пологим серпантином спускалась с горы через бамбуковые заросли и рисовые террасы вниз к океану, куда они ходили опускать на воду свои подношения во время прилива- если море их принимало, то уносило с собой.

Вместе с ними моя дочь ходила на море и к старому многовековому дереву носить дары, поскольку я пока не особо то могла ходить.

Подношения из фруктов и цветов индонезийцы делают и деревьям, заботливо обвязывая его цветной тряпочкой и возведя вокруг незамысловатый заборчик, оберегая старца.

И поклоняются морю, солнцу, ветру, луне и звездам. Открытое и искреннее поклонение, без фанатизма, без ложной религиозности, не какое-нибудь светское хождение в церковь. Поклонение природе, как образ жизни, как единство с природой, при этом покланяешься ветру и морю, потому что знаешь, что ты бессилен против их стихии, но здесь не только страх. Какой страх, если древнее дерево становится алтарем, если его оберегают, ограждают и заборчиком и веревочкой и украшают, по нескольку раз на дню ходят к нему молиться с подношениями. Это не страх, а почитание, какое бывает при уважении величия и достоинства какого-нибудь Ричарда Львиное сердце. Только здесь к дереву – оно тоже огромное, сильное, великое и благородное, тоже живое.

Очень философски - такое бывает при полном осознании своей короткой жизни в этом мире.

Местные прозвали мою дочь –Лалупанатата, или что-то в этом роде. И я стала называть ее Лалупана, до того она была просто девочка-Олечка.

Мы прожили так почти неделю, пока позволяла виза, приспособились к климату, к вечным 29 де гри.

Для дочери сотворили маленький шарон и приталенную кофточку, прикрывающую плечи от солнца, а приемная балийка уже учила носить ее корзину на плечах и голове. От этой национальной особенности все балийки становились исключительно грациозными, так как иначе без равновесия и стройности нельзя было не уронить кувшин с головы. На головах балийки носят все! Это и огромные корзины с морковью килограмм на двадцать, и поднос бананов, и корзины кофе, а уж когда водрузив на голову охапку пальмовых листьев женщина- балийка несет их достигнув совершенства не держа руками- тогда кажется что это сама пальма плавно качается на ветру... И никая машина или мотоцикл не заставят ее свернуть с дороги даже на обочину, просто машина не посмеет- это значит разрушить красоту.

Любимым занятием девчушки стал... Храм. Храмы на острове Бали и на близ лежащих к нему островах есть повсюду, в каждом доме есть свой храм. Трудно назвать домом в принятом нами понимании хижину, в которой жили солнечная белая девочка и темнокожие мягкие балийки.... Но и в этом доме тоже был свой храм.

На шествие к океану собиралась вся небольшая деревушка, они шли вереницей осторожно неся коробочки по узким тропинкам среди скал. Сидели все вместе на берегу, пели и молились, держа перед собой ладони. Радовались хорошей погоде, улыбались, переговаривались и шутили, и также вместе возвращались обратно в горы к обычной работе.

Храмы, которые были в каждой хижине, обычно представляют собою некий алтарь, напоминающий древние языческие скульптуры у славян до крещения. Храмы, которые стоят во внутренних дворах обычных жителей в Индонезии как правило не изображают никого конкретно, ни Будду или одного из них, но выполнены с тонкими и сложными барельефами эпизодов этноса или национального орнамента. На этот алтарь или храм возлагались подношения иногда несколько раз в день, как и моления с обрядом поклонения.

Камни, служившие строительным материалом были вулканического происхождения, местные жители находили их здесь же в джунглях, а затем обтесывали, либо прессовали вулканический черный песок. Из вулканического прессованного песка получился совершенно великолепный материал для выполнения скульптур: пользуясь определенным методом веками наработанным его заливают в подготовленные формы, как это делали в эпоху ренессанса для отливки скульптуры. Обилие скульптур из вулканического песка, сложной, витиеватой и очень чувственной гармонии делает остров Бали островом искусств. Природный подарок жителям в виде золы и черного песка лег в основу техники росписи на тканях - батика и изумительной техники рисования, напоминающей гравюры Дюрера- роспись черными чернилами и красками по ткани и бумаге...

Черные же пески произвели на маленькую девочку неимоверное впечатление, а произошло это во время поездки на праздник в храм-пещеру летучей мыши.

Храм летучей мыши находится в заливе черных песков, который и представлял собою не что иное как оставшиеся горные края потухшего некогда огромного вулкана, кратер которого теперь заполнен водой и со временем слился с океаном воедино, внешне став живописным побережьем-бухтой. Однажды в полнолуние за ними пришла машина с навесом из яркой ткани от солнца и они поехали всей семьей в храм летучей мыши.

Дабы девочка не вызывала ажиотажа, заботливая индонезийка переодела ее в мальчика. Мальчики и мужчины на Бали носят белые повязки с хвостиками -бантиками впереди, но чтобы скрыть золотые кудряшки, она изловчилась надеть его как платочек, чтоб он весь покрывал ее голову, а не только как повязка, а брови, ресницы и волосики около висков слегка подкрасила угольком, чтобы была как все, надев на не белые штанишки- шаровары, перевязанные широким поясом, поддерживающим и впереди как мальчика и вокруг талии,.. Одним словом, при беглом взгляде, она вполне сходила в толпе за балийского мальчишку, правда с голубыми глазами -что делать?.

Не ехать было нельзя, это был большой праздник и отмечался только раз в год, индонезийцы очень религиозны и живут на маленьких островах крепкими общинами, даже если их дома и далеко расположены друг от друга.. Когда их машина подъезжала, уже слышны были гул, шум и иногда странные звуки- музыка. Людей было неимоверно много, все в белых одеждах, все побережье широкое и уходящее вдаль было усыпано людьми в белых одеждах, которые сидя кто на корточках, кто в позе лотоса или на коленях, молились и совершали обряд поклонения океану. Но побережье было из черного песка! Все! Огромный широкий уходящий вдаль пляж был из черного песка, он искрился на солнце как метал или серебро, и на фоне черных песков - только белые одежды балийцев.

Может быть девочка давно забыла, что видела и раньше много людей, но не в белых одеждах и не на черном пляже под ярким солнцем, а в большом городе, и не с таким огромным количеством доброжелательных лиц... Общая аура и общая гармония единого духа полностью оцепенили даже маленькую девочку, Неужели это имел ввиду Джерри, когда говорил: осторожно с малышкой, не давайте ее трогать и касаться в храмах и молениях, особенно когда люди входят в транс и уходят куда -то в астрал...

Маленькая белокурая девочка не догадывалась и не знала ни слов ни ощущений, но что –то происходило, повлияло на нее чудодейственным образом, что-то произошло в невинной душе- она кланялась рядом с новой мамой океану и подняв глаза к небу на мгновение увидела перед собой белую женщину с лицом... Будто это она, ЛАЛУ, только взрослая, та ласково ей улыбалась, протянула руку чтоб погладить по голове, прошептав едва: рости милая, не бойся, я всегда рядом...

Потом они пошли в храм летучей мыши, вокруг на площади перед храмом стояли мужчины и женщины нарядно одетые, в золотом облачении и высоких головных уборах. Пройдя через ворота храма под песнопения, они прошли вглубь к пещере. Это была действительно пещера, но ее не напугало: вся пещера, ее стены, потолок и ее вход были покрыты- летучими мышами. Они пищали, иногда взлетали, но в основном висели вниз головой на своих хвостах, поскольку это был яркий солнечный день.

Они опять делали подношения, стояли на коленях, ей давали какую-то жидкость, курились благовония, потом ее подвели к алтарю, омыли из источника, взбрызнув кисточкой из золотой чаши, священнослужитель обмакнул палец в чашу с рисом, надавил им в месте третьего глаза, несколько рисинок осталось у нее на лбу, украсил ее нежным белым цветком за ушко, улыбнулся с прищуром, глядя прямо в ее голубые глаза. Ничего не сказал, только погладил по голове, читая мантру, поклонился, поклонилась и она...

Когда они вернулись на свою гору, девчушка как положено маленькому ребенку уже спала, ничего дальше не помнила, от избытка эмоций и новых странных ощущений состояние было сладостное и упоительное, а сон спокойный - со слюнками изо рта.

Ели рис с пальмовых листьев, пили воду бьющую слабым ручейком из скалы, а моя девочка ходила вместе с местными индонезийками в храм на берег вулканического озера высоко в горах, научилась правильно кланяться, но не научилась говорить длинное и не складное "здравствуйте" на индонезийском, хотя оно странным образом напоминало именно это длинное и несуразное русское слово.

Нам показалось, что мы живем здесь в горах уже вечность, но поскольку я ходить все еще не могла, то меня не очень волновало, что гид за нами все еще не вернулся. На душе у нас было спокойно. Поэтому, когда через несколько дней мы увидели на дороге вдоль дома знакомый джип, мне это показалось инопланетным кораблем. Джерри был в восторге, что нас нашел: в дожде и тумане они не могли найти место, где нас оставили.

Их машина, попав в селевый поток сломалась и они сами добрались в Куту только дня через три, тем более что их отнесло далеко в сторону от намеченного пути. Мы совсем не были в претензии, хотя возможно и стесняли приютившую нас балийскую семью. Уезжать не хотелось. Самолет на Яву был послезавтра рано утром.

Решили вернуться в отель. В отеле перед нами распластался немецко-русский «эмплоинт», и тут уж мы не стали отказываться от президентского номера на « посошок». Оставив гиду англо-русский разговорник, мы распрощались в Аэропорту. В полет Джерри подарил нам местные незамысловатые сладости из
риса, покрытые фруктовым джемом и нанизанные на веревочку как гирлянда цветов. За неделю в бамбуковых джунглях мы привыкли к странным вкусам и запахам дурияна и пальмового масла. Нам это уже было вкусно. Еще не уехали, а очень хотелось вернуться на остров, а все запахи помнятся до сих пор.