Гжель – в стране голубых роз и синих птиц.

В детстве я сама лично занималась гончарным делом. Да, а что, не верите? :) Надо было сгонять на канал, куда детям ходить строго настрого запрещалось, накопать на берегу глины, намять её в руках, налепить посудки, выложить её на большой валун для просушки на скупом северном солнышке, а дома разрисовать красками. Куклы были довольны. В общем детское «кустарное производство» на лицо.
Обожаю народные промыслы, наверное, не устану про них писать. Устаю только от искусственной красоты. Но, честно говоря, к Гжели я относилась всегда с прохладцей. Причиной этому не её бело-синий «зимний» цвет, а откровенные подделки, которые выдаются за Гжель. Сейчас 9 из 10 изделий в наших магазинах - это всё-таки не гжель. Тяжелые желтоватые изделия в сине-белой гамме и штампиком «хендмейд» – это не Гжель. Сине-белые хрюшки-собачки, вазочки-подсвечники в палатках и магазинчиках – это не Гжель. Настоящая Гжель – это настоящее народное искусство, это магнит, это «Ах!», а не равнодушная рябь в глазах от синего на белом.
Я люблю искусство; художественные галереи, выставки, музеи – это всё для меня. Я сама неплохо рисую. Но при этом характер у меня - романтицски-прагматичный. Я люблю улетать в облака, но при этом обязательно посчитаю удельную долю пуховых облаков среди мелкоперистых. Издержки финансового мышления…епрст :). Поэтому немного выбилась из боевого стандарта повествований: :) «пришёл – увидел – купил». Для моей неуёмной любознательности этого оказалось маловато.

Оглавление.
Организация поездки.
Что такое Гжель.
История промысла.
Дорожно-автобусный опыт.
Майоликовый филиал госзавода в деревне Трошкóво (Объединение Гжель).
«Сквозь огонь и воду». Технология производства керамики. Гжельская роспись.
Гжельская роза. «Азбука мазков».
Настоящая Гжель. Мастера.
Магазины Гжели. Покупки.
Поделки «под Гжель». Подделки. Как покупать Гжель.

Организация поездки.
Конечно, мы бы с мужем с удовольствием туда сгоняли на машине, но не могу его просить сейчас – жесткий цейтнот на работе. Поэтому мне хотелось просто съездить в Гжель на разведку, обязательно попасть на производство, ну и… опускаю глазки вниз, копаю носком землю… Новый Год, здравствуй Дедушка Мороз, что в мешке ты нам принёс – закупиться там подарками тоже немаловажный и сильноволнующий моё женское сердце фактор!
Казалось бы, чего проще найти турфирму, занимающуюся направлениями народных промыслов. Вот Интернет, вот поиск по слову «Гжель», а вот выкатывается куча агентств с web-приглашениями присоединиться к экскурсии. Ха-ха. Куча на деле оказалась виртуальной. 90% турфирм дружно отнекиваются, отмахиваются, отпинываются и презрительно удивляются, типа «А что, разве мы ТАКОЕ - гж.., гже.. - организовываем? Не-е, у нас Фиджи, Мальдивы и Париж, а ТАКОЕ не-е». На вопрос: «А чего это вы тогда развесили в Интернете экскурсии?», они, конечно, честно не отвечают: «Да это мы прикалываемся так», а употребляют странную формулировку: «На сайте устаревшие данные». При этом соответственно достроить логическую цепочку - раз устаревшие, то надо как бы снять – в турагентскую голову никому не приходит. А мне приходится тратить время на пустые звонки.
Очень впечатлила некая предприимчивая турфирма «Вельт». За однодневную экскурсию в Гжель мне там насчитали – 8 т.р.! Пудрили мозги профессионально. Сразу затарабанили: «Вам какую экскурсию? Один завод – один музей; два завода – один музей; два завода – два музея? Если средненький вариант, то осмотр одного завода – 1 т.р., а двух значит – 2 т.р., в музее час экскурсовода – 900р., плюс аренда машины эконом-класса (!может, имелись в виду «Жигули»?) – 5 т.р.». Даже я (заранее подкованная в информации) выпала в осадок. С учётом того, что стоимость билета в музее - 100 р. (вычитала на сайте), коммерческая хватка турагентства впечатляла. Бедные иностранцы! Это же они в основном ловятся на такие «индивидуальные» экскурсии.
В результате: турагентство “September-t” (http://september-t.ru), стоимость путёвки – 480 р.

Что такое Гжель.
Край фарфорового чуда,
А кругом него – леса…
Гжель - старинное село на берегу реки Гжелки, расположенное в Раменском районе Московской области, 60 км от Москвы. Здесь располагаются богатейшие залежи глин и издавна жили гончары. Своё название деревня получила от слова «жгель», т.е. «жечь» или «обжечь» - всё это слова из лексикона стародревних гончаров. Интересно, что население здесь в основном старообрядческое. В некоторых сёлах даже сохранились старинные старообрядческие церкви. Помните Боярыню Морозову на картине Сурикова, её двуперстное крестное знамение. Так до сих пор и крестятся старообрядцы, в т.ч. и в(о) Гжели. Старообрядцы там живут и до сих пор. Церкви невероятно красивые, такой архитектурный стиль специалистами почему-то называется «византийским». Они строгие и лаконичные, но очень русские. По дороге проезжали мимо сине-белого чуда - часовни отделанной гжельскими изразцами. Такое я увидела в первый раз.
Гжель – название народного «сине-белого» промысла, керамический центр России. Под «крышей» Гжели находятся, кроме самого одноимённого села, и другие известные гончарные деревни (перечисляю по ходу движения): Трошкóво, поворот направо - Глебово и Фенино; Речúцы, снова направо - Ново-Харитоново, Турыгино, Бахтеево, Меткомелино; налево - Володино, Жирово, Игнатьево, Карпово, Кузяево, Коломино – вообще всего их около 30. Интересно, что правильно говорить: поехать не «в Гжель», а «во Гжель».
Гжельская волость в к.18в. в одной из ревизских сказок описывалась так: «Земля песчаная, хлеб посредственный, покосы худшие, лес дровяной, крестьяне на оброке промысел имеют деланием разных сортов посуды и сервизов…»
Своё понимание Гжели могу также выразить в трёх словах – это глина, мастера и особая техника росписи.

История промысла.
Начиналось всё с глины. Сама природа одарила эту местность: здесь находится Гжельско-Кудиновское месторождение жирных огнеупорных глин. Это под землей, а на его поверхности раскинулись маленькие деревушки и сёла. А много ли нашему рукастому народу надо – глина есть, руки есть – вот и славно! Издревле жили на этой глиняной земле гончары, гончарихи и гончарята, т.е. все от мала до велика в этой местности занимались гончарством. Глину копали сами. Тяжёлое это дело и грязное. Копали ямами или "дудками". Копкой занимались крестьянские мужики с сыновьями, либо позднее артели. Всем хотелось напасть на «жилу». Глина залегает прослойками, между глиняными пластами находятся слои песка, которые достигают «несколько сажен толщины». Различают несколько сортов глины. Первый слой это глина простая красная - «ширёвка»; далее «пушнина» - жёлтая, средняя по качеству; а в самом низу лучшая тонкая белая глина – «мыловка», которая используется для изготовления фарфора и фаянса.
Да поди ж ты докопайся лопатой до хорошей глины. «Пушнины» накопали и то дело. Домой приташшыли, в сарай положили. Там же, стоя на коленях, разувлажнили водичкой, тщательно перемяли, перебили руками. Далее завертел мастер гончарный круг, положил шматочек глины и чего-только из-под умелых рук не выходит: молочные крынки, тарелки, миски, медовницы, квасники и кумганы - кувшины похожие на птицу, с выгнутым носиком, ручкой-хвостом.
Когда мастер свою работу заканчивал, звал сыновей-подмастерьев и дочек-писарих. Мальчишки помогали облить лепнину блестучей глазурью. Девочки раскрашивали. Потом всю посуду несли на обжиг или «жгель» в большой горн-печку – технология! - а раньше ведь деды горшок в жирных щах вываривали для глянцу. Понятное дело, что окромя хозяйственной утвари лепил папанька-гончар детишкам на забаву ещё и глиняные свиристели и фигурки. Секреты ремесла и росписи крестьяне свято оберегали от своих деревенских соседей и передавали по наследству. Так создавались семейные династии «точильщиков», «писарих», а самые деловые мечту осуществляли заветную крестьянскую - «ф-а-абрику» открывали.
Промысел очень древний. Археологи накопали в этой местности черепков и удивились – мало того, что краски не поблёкли, так мастерицы изображали ещё не просто условную травку, а луговую овсяницу или полевицу, не просто листики, а листья папоротника, не просто завитки-усики с ягодками, а - «поразительное» открытие, сделанное археологами - «данное изображение имеет сходство с земляникой». Ну, надо же, а мы думали, что древние русичи лаптем щи хлебали.
В 17в. вышел Аптекарский указ царя Алексея Михайловича Тишайшего, чтобы «тае глины дела никуда не давать, а держать тае глину на аптекарские дела и впредь тае глину изо Гжельской волости имать и возить тое же волости крестьянами кака та глина в аптекарский приказ надобна будет». Гжельские крестьяне по этой причине никогда не были крепостными – ведь вся Гжель вместе с крестьянами была закреплена за Аптекарским приказом специально в целях изготовления посуды. Царская грамотка!
В 18в. Михайло Ломоносов, который искал секрет фарфора и изучал гжельские глины, писал: «Едва ли есть самая чистая и без примешения где на свете, кою химики девственницей называют. Какова у нас гжельская, которой ни где не видел я белизною превосходнее». Так и повелось: при Петре I тут «приискивали» глину для кирпича, а при его дочери императрице Елизавете – для первого в России фарфорового завода. Однокашник великого Михайлы, учёный-химик Дмитрий Виноградов «умыл» немцев с их мейсеновским фарфором - разгадал таки «китайский» секрет фарфора и привёз из Гжели глину, из которой были впервые изготовлены русские фарфоровые изделия.
Ну а что крестьяне? В 19в. одиночек становится всё меньше и меньше, всё больше артелями работают или поднакопили на свои собственные крошечные фабрики. Гжель цвела и пахла! По переписи 1871 года в 16 деревнях Гжели было: 11 лавок, 15 питейных домов, 11 харчевен, 5 постоялых дворов и 88 производственных заведений. Гжельские крестьянские семейства выходили «в люди»! Жизнь кипела!
Вот красочная иллюстрация местных деревенских интриг того времени: однажды местный Ломоносов - крестьянин Павел Куличков, имевший опыт работы на фарфоровом заводе Отто, нашёл в складках местности светлую глину, и сразу смекнул, что дело «пахнет фарфором». Тут же в сарае практически наладил фарфоровый заводик, правда малость сглупил – поделился секретным рецептом изготовления и устройством горна с одним единственным рабочим-татарином, который ему пособлял. А конкурент Храпунов из соседней деревни переживал, завистничал, спал и видел во сне «куличковский секрет». Тудыть «на вражескую территорию» и послал старшого сына Герасима, который, споив рабочего, самым подлым и примитивным образом спёр рецепт фарфора. Даже старообрядцам ничто человеческое было не чуждо. :)
Да и вообще, фарфоровый заводик, хоть и кустарный, оно еть требует какого труда! Простую банку аптекарскую сделать или тарелку какую, делов-то сколько - невпроворот. Твёрдых материалов для фарфору попробуй размоли – тут конный привод нужон. Дров разных сжигают 800 сажен; свечей сальных расходуют 13 пудов; на жалование рабочим идёт до 10 тысяч рублёв, а посуды выпускается на 32 тысячи рублёв. Етыть твою в дышло!
Но Императорский двор крестьянский фарфор жаловал, заказы солидные размещал на посуду «фасона заморского самоилутчей доброты». За работу местных заводчиков награждали серебряными медалями «За полезное» и «нарядными кафтанами».
К слову сказать, сервизы гжельские выпускались разные по количеству предметов: знаменитый «Гурьевский» на 150 персон, «Тет-а-тет» на двоих, «Эгоист» - для одного себя любимого. Гжельские заводчики с крестьянской закваской марку держали, иностранцам нос утирали - Гжель стала «русским Стаффордширом».
А дальше пришло красное время и понеслось - «раскулачивание кулачества как класса», национализация. Представьте себе, сколько эмоций находится в сухой энциклопедической информации: «После Октябрьской революции, в 1918-1919 гг., в Гжельском керамическом районе были национализированы все фабрики и мануфактуры. Из них 7 наиболее крупных и хорошо оснащенных - стали государственными заводами». Поясняю – отобраны фаянсовые заводики, заработанные потом и кровью прадедов, у братьев Барминых, братьев Храпуновых-Новых, братьев Акулиных, братьев Дунашовых, братьев Тереховых и Киселёвых, у гжельцев Куринова, Качинкина, Фартального, Фомина, Самсонова и многих-многих других.
Вот и ещё ответ на вопрос «Что такое Гжель?». Гжель – это трудовые крестьянские династии. Гончарство – тяжелый труд, согласитесь, что в белых перчатках посуду не полепишь.
Донационализировались до того, что гжельские мастера открыто говорили: «Если в скором времени никто Гжелю не окажет помощи, то помяните наше слово, и горшки-то у нас точать разучатся и их будут привозить из других мест». Спасли ситуацию уникальные люди, пришедшие на производство. В 1933г. основали Гжельский керамический завод в д. Турыгино (помните Дунашовых, это их детище). Сюда пришёл работать учёный-искусствовед Александр Салтыков и художница Наталья Бессарабова. Эти люди буквально возродили гжельского Феникса из пепла, они придумали и разработали новый стиль – те самые известные нам синие узоры на белом фоне. Раньше то Гжель была разноцветной, но об этом см. ниже раздел «Гжельская роза».

Дорожно-автобусный опыт.
Опыт массовых автобусных экскурсий у меня был разве что в детско-школьные годы, поэтому дома я немного хаотично пометалась в размышлениях, что надо с собой взять. Пару бутеров, бутылочку сока, кусочек шоколадки Tobleron и небольшую, но вместительную дорожную сумку-баульчик Samsonite, чтобы не связываться с пакетами. Честно говоря, баульчика своего я дико застеснялась, ведь он прямо указывал на мои предновогодние шоппинговые намерения. «Что подумают люди?» – переживала я. Зря стеснялась. Место сбора у нас было назначено напротив гостиницы «Ленинградская», за мостом от м. Комсомольская, на 9 часов утра. Автобус приличный. Народ уже толпился и оказалось, что мой баульчик совершенно не выделялся на фоне снаряжения прочих туристов. Мне ещё было ужасно интересно посмотреть, что за люди едут в(о) Гжель. Что это за ушлые туристы, из-за которых я выкупила путёвку аж за 1,5 месяца, поскольку все остальные были уже давно раскуплены? :) Оказалось люди как люди – разновозрастные, причём гендерное соотношение Ж и М – 80:20. Декабрьское предрождественское утро было слякотным и серым, голова была сонная, глаза слипались.
В полудрёме я фрагментарно слушала рассказы экскурсовода – спокойной приятной женщины о Москве: Ивана Калиту прозвали так из-за кошеля-калиты, который он носил на пояс….засыпаю….на Басманной улице жили пекари, которые называли печать своей гильдии – басман….голова упала на грудь…в этом доме жила Елизавета Арсеньева, бабушка знаменитого поэта, здесь же и родился Миша Лермонто… Относительно справилась я с сонными силами, когда автобус уже выехал на Волгоградский проспект. Я эту местность плохо знаю, поэтому одним приоткрытым глазом просматривала памятники Шолохову и Есенину, трубчатый фонтан, районы Марьино, Люблино и Жулебино – оказывается, как же это далеко от Москвы. Выехали на Егорьевское шоссе. Проезжаем Лыткарино – экскурсовод рассказывает, что там есть оптико-механический завод; Белую Дачу - раньше в теплицах для Кремля применялись эко-удобрения с Мёртвого моря; Люберцы – там местный институт гирудологии (пиявочный) жители прозвали Домом Дуремара; Жуковский – проехали мимо вертолётного аэродрома, где прыгал с парашютом Гагарин; далее Малаховка, Быково, мелькают деревеньки. Народ уже проголодался и подкрепляется бананами. Окна в автобусе, не то, чтобы совсем немытые, но мытые уже давно, в связи с этим пейзаж за окном особо в деталях не просматривается. Дорогу и окрестности лучше всего видно только, через шикарно чистое лобовое стекло, поэтому создаётся какое-то странное ощущения тоннеля – по бокам не видно, только впереди. Наконец проехали мимо села Гжель. Домишки по бокам очень ладные, многие со старинными великолепными богатыми узорчатыми наличниками (такую красоту уже редко где встретишь, может это старообрядческие?), много небольших коттеджиков из кирпича.
Погода была странной, её всё время штормило. Утром слякоть и серое небо, потом выглянуло солнышко, дальше мы попали в плотную пургу, когда вообще ничего не видно кроме стены снега. Как раз в этот момент экскурсовод сообщила, что «мы подъехали к заводу «Синь России», и так как приехали рано, то у нас есть (о счастье!) время для посещения одного хорошего магазинчика при этом заводе». Она посоветовала обратить внимание на красиво оформленную ограду у «Синь России», и сказала, что директор человек оригинальный, поэтому она украшена подвешенными на цепочках сине-белыми чашами-кувшинами, а фасад здания оформлен «паровозиком». Все заглянули за ворота и защёлкали фотоаппаратами.
При этом основная масса туристов всё-таки стремилась душой к придорожному магазину. Сами понимаете, что утренняя покупательская активность народа в этот момент была на абсолютном пике, большинство туристов ломанулись из автобуса и, несмотря на плотную завесу снегопада, помчались к магазину. Тут из-за двери магазина чей-то зычный голос крикнул, что запускают только по 10 человек. Счастливчики скрылись в помещении, остальные остались в нетерпении ждать с увеличивающимися снежными сугробами на головах. Прошло минут 10 – естественно никто из магазина не вышел. Самые недовольные и смелые приоткрыли дверь и пытались войти внутрь. Не тут то было. Из магазина вылетела перекошенная в буквальном смысле продавщица и заорала не своим голосом: «Я же сказа-а-ла входи-и-ть только по 10 человек!». Она с таким лязгом клацнула железной дверью прямо перед носом у одной женщины из автобуса, что у той практически снесло шапку на голове. При этом изнутри она ещё и закрыла дверь. В общем no comments или русский сервис. Им привезли 50 человек покупателей, а они тут дверями клацают. Смешно. Что-то подобное вообразить себе, к примеру, в Финляндии или Швеции в сувенирной лавке просто даже нереально. Неужели людям даже себя не жалко – так орать-то? Но группа подобралась видимо бывалая - «наши не сдаются» - и как только вышла первая счастливая обладательница гжели толпа штурмом взяла магазинчик. Но обо всём об этом и о покупках напишу ниже в разделе «Магазины Гжели. Покупки».
На обратном пути меня укачало так, что до финала состояния «укачивание» мне оставался только один шаг. Не ожидала я от себя такого. Из последних сил я медитировала на воображаемый кусочек сырокопченой колбасы, которая помогает таким как я. В общем – ужас. Когда на обратном пути мы уже подъехали к Ленинградскому вокзалу и весь, довольно прилично в возрасте, народ весело повскакивал с мест, поздравил друг друга с Наступающим и бодрыми оленями выскочил из автобуса, а я буквально вывалилась из проёма на боку, и совершенно не обращая внимания на опасно позвякивающую сумку, прикладывала к лицу мокрый снег с дороги. О-о-й!

Майоликовый филиал госзавода в деревне Трошкóво (Объединение Гжель).
Когда после «Синь России» довольный народ опять расселся по местам, нам сообщили, что через 5 минут мы уже будем на месте и посетим другой завод (буквально за углом). Выяснилось, что у нас экскурсия на филиал государственного завода в деревне Трошкóво, где производят не фарфор, а майолику, т.е. изделия из красной глины. Эта информация в турагентстве, по крайней мере, была строго засекреченной, все как-то мямлили и на мои вопросы невнятно отвечали: «Ну а какая вам разница куда ехать? Мы и сами точно не знаем, какой завод гос- или коммерческий». В целом всё это производство, и гончарно-майоликовое (здесь в д.Трошкóво куда нас привезли, http://www.gzhel.org), и фарфоровое (филиал в д. Турыгино, http://www.gzhel.ru) называется официально так: ЗАО Объединение Гжель. Фирменный знак – двуглавый орел. Экскурсии на фарфоровый филиал завода (самый интересный!), как сказала экскурсовод, стоят дорого, поэтому группы туда практически не возят.
Проезжаем на территорию, выгружаемся перед большим кирпичным зданием и входим в какой-то чешуйчатый зелёный холл. Да, обстановка, конечно, ещё та: драный линолеум, покоцанные стены, рассохшаяся штукатурка. Очень жаль. Очень обидно – за наши промыслы. Народные ведь как никак. Мы ждём местного внутреннего экскурсовода. Стоим в большом вестибюле, на третьем этаже, оттуда проглядывается какой-то цех, сушка и длинный прилавок с местной продукцией. Завод ведь майоликовый и выпускает помимо изделий из красной глины (крынки, плошки, но в основном цветочные горшки) ещё и чудную разноцветную Гжель-майолику (фигурки, вазы, кувшины фруктовницы, шкатулки). Одна половина народа, пользуясь свободным временем, кинулась удовлетворять естественные потребности, другая к прилавку - покупательские. Девушка за прилавком делала одновременно пять дел: записывала что-то в свою тетрадку, двигала горшки, общалась с нашим экскурсоводом и подошедшей местной девушкой-гидом – в общем, всё что угодно, только бы не обслуживать выстроившуюся длинную и напряжённую очередь прибывших покупателей. Несколько счастливчиков успели вписаться в этот промежуток свободного времени, но всех уже попросили пройти в музей.
Музей керамики очень маленький, но и очень симпатичный, там выставлены талантливые вещи и фотографии мастеров. Все с ахами и охами опять засверкали вспышками. Девушка-гид рассказывала про историю и технологию, но не особо самозабвенно, как-то заученно, типа поскорей бы закончить. Интересно было узнать, что глина вылёживается 1,5 – 2 года, потом её разбавляют водой и жидкую фильтруют через сито. В полученную очищенную глину снова добавляют водичку и доводят до эластичного состояния. Я услышала ещё про какие-то гипсовые формы, куда заливается эта подготовленная жидкая глина (или шликер) и про то, чем отличается глина гжельская от скопинской. Отличительный знак - цвет глины: в Трошкóво – она красно-коричневая, а рязанская – бежево-кремовая. Красную глину возят с карьера в 5 км отсюда, а залежи белой уже давно выработаны и сейчас Гжель работают на привозной.
Потом нас повели куда-то вниз в огромный просторный ангар – гончарный цех. Сегодня суббота, и соответственно работающих людей всего несколько. Их видимо оставили специально для приезжей публики. Смотреть, как работает гончар, невероятно интересно! Он сидит перед гончарным кругом весь в глине, штаны заляпаны глиной, майка тоже, руки по локоть в глиняной жиже и на глазах создаёт чудо. На круг кладётся увесистый шматок коричневой глины, всё кружится, мастер поднимает руками глину, вытягивает её вверх, по локоть погружает руку внутрь того сосуда, в который за пять минут превратилась та самая глина, очень ловко орудует специальной проволочкой-контролёром толщины стенок, снимает лишнее шпателем. Излишки – глиняные колбаски – шмякаются рядом на стол. Ну и работа! С одной стороны – ты весь в глине, с другой – творчество. Вообще после того, что я увидела, я прониклась глубочайшей симпатией и уважением к простым глиняным горшкам. Это же ручное производство!
За гончарами сидит женщина-художница, перед ней на столике масса тюбиков с акриловыми красками и сухие разноцветные порошки. Она широкой кисточкой разрисовывает дырчатые аромолампы. Другая керамистка специальной палочкой наводила ещё по сырой глине орнамент. У гончаров и живописцев нет нормы – всё зависит от сложности и настроения – могут сделать 30, а могут и 150, как пойдёт.
Тут в цехе, кстати, вспомнились загадочные слова нашего автобусного экскурсовода, что «мол, Гжель это исконно русское искусство, но сейчас вносятся восточные мотивы, на заводе сами всё увидите». Профили двух гончаров и второй керамистки были явно или восточными, или молдавскими. Зачищали и оглаживали просохшие изделия азиаты(-ки), сортировкой занималась также восточная нация, а люди, возившие тележки с крынками и горшками, громогласно ругалась по-туркменски. Я не к тому пишу «а почему на русском национальном производстве работают …» - просто становится понятным, что производство, очевидно, платит такие деньги, которые устраивают только людей с мигрантским статусом.
Дальше мы очутились в пустынном и гулком цехе обжига. Рабочих никого, все окружили дощатый стол, где наша девушка продемонстрировала процесс нанесения глазури. Поставила сухой горшок на вращающийся круг– турнетку, отцентровала, взяла в руки обычную резиновую грушу (другими словами клизму) и кончиком стала наводить волнистые узоры по бокам горшка. Сказала, что груша заполнена жидкой белой глиной с добавлением красителей – ангобом, и что можно расписывать, как обычными кисточками, так и грушей – как кому удобнее. Дальше перевёрнутый вверх дном горшок опустила в ведро с белой мутной жижей – это и есть глазурь или стекловидное вещество, которое после обжига становится прозрачным и блестящим. Интересно, что горшок окрашивается только снаружи, а внутрь глазурь не проходит потому, что там образуется воздушная пробка. Потом горшок простукивается палочкой и в печь. Мы подошли к пышущей жаром печи. Она длинная, около 13м. Вся керамика с 20 минутными интервалами, постепенно нагревается и входит в зону обжига, а потом также постепенно охлаждается. У меня получилась эффектная фотка – яркий пылающий огонь в печи и блестящие темно-коричневые бока выходящих из неё горшочков.
Направляемся теперь в заводскую кафешку. В программке у нас заявлено «чаепитие». На столах печенюшки и бледноокрашеный чай в кружках. Все жуют пирожки из буфета. А я, глотнув чайку, помчалась опять на третий этаж, пока не набежало 50 человек народа надо успеть и забежать кое-куда и, в конце концов! – надо же и закупиться присмотренными сувенирчиками. Через 5 минут следом примчалась и вся группа, но опять людям не дали ничего сделать и позвали на мастер-класс.
Мастер-класс это супер вещь! На длинном столе перед каждым положили по приличному куску красной глины. Лепите говорят, что душа пожелает, а лучшая работа получит приз! Женщины есть женщины, и многие на всякий случай кокетливо раскричались, что, мол, мы не умеем, но видели бы вы, какие шедевры лепил народ! Я сама с таким удовольствием и блестящими глазами лепила своего поросёнка Харитона Степаныча – впереди ведь год Кабана. Потом все дружно побежали опять в известное обшарпанное донельзя заведение, отмывать ледяной водой грязные от глины руки. Победу одержал глиняный попугайчик, выполненный одной женщиной в возрасте – нелепый такой, потому и смешной. Вообще искренне браво – взрослый народ налепил таких котиков, слоников, петушков и прочая, что диву даёшься, сколько прячется талантов. Приз внесли в студию – грамоту и цветочный горшок, женщина сияла. Автор скульптуры «Слоник» громко протестовала. Всем остальным выдали грубую обёрточную бумагу и разрешили забрать свои творения. Я, честно говоря, думала, что не довезу, и что мой сырой совсем поросёнок развалится в дороге. Ничего подобного, доехал благополучно и сейчас сушится на подоконнике.
Экскурсия на этом считалась законченной, и все помчались в фирменный магазинчик при заводе. Но о магазинных приключениях я подробно напишу в разделе «Магазины Гжели. Покупки» ниже. После отоваривания на заводе нас опять куда-то повезли, по словам гида на местный рынок сувениров и другой заводской фирменный магазинчик.
Придорожные деревни переходят одна в другую, а через мутное стекло не разобрать названия. Мы повернули очевидно (я потом посмотрела по карте) у деревни Ново-Харитоново направо сразу за чудной сине-белой изразцовой часовней. Проехали мимо Гжельского художественно-промышленного института и колледжа, через чрезвычайно симпатичный коттеджный городок 70-х годов – посёлок Электроизолятор. Очевидно в пик расцвета гжельского производства государство профинансировало строительство этого городка для гжельских мастеров, ведь эта работа считалась такой престижной. Мечтали превратить Гжель в город-сад, чтобы у каждого художника был свой домик с домашней мастерской-фабрикой, ну а вышло как обычно. Тут, кстати, к слову и выяснилось, что какое-то производственное здание с трубой далеко впереди и есть главный корпус Объединения Гжель - фарфоровый (мы были, повторюсь, в майоликовом филиале). Фарфоровый находится в деревне Турыгино, следующей за посёлком Электроизолятор. Это основное производство, и раньше на него равнялись все остальные.
По-моему с майоликой всё всем ясно, а что же с фарфором и гжельской бело-синей росписью?

«Сквозь огонь и воду».
Технология производства керамики. Гжельская роспись.
Поскольку я лично не знаток технологических подробностей и немного путаюсь в терминах, поэтому сейчас набросаю «Гончарный словарь». Это понимание очень важно, потому что позволяет разбираться в качестве Гжели.
Фарфор (от турецкого farfur) – изделия тонкой керамики, непроницаемые для воды, обычно белые, звонкие, просвечивающиеся в тонком слое. Фарфоровое сырьё: каолин, пластичная глина, кварц и полевой шпат. А пропорция компонентов – это секрет! :) Фарфор обычно получают высокотемпературным обжигом.
Фаянс (от французского faїence) – изделия тонкой керамики, плотные и мелкопористые. Отличается от фарфора большей пористостью и водопоглощением, поэтому все фаянсовые изделия покрывают тонким сплошным слоем глазури. Фаянсовое сырьё: 60-65% пластичных материалов (каолин, глина); 30-36% кварца; 3-5% полевого шпата. Фаянс получают трехэтапным обжигом: бисквитным (t-1250˚), глазурным (t-1100˚) и закрепляющим рисунок (t-700-900˚).
Керамика - изделия из обожженной глины. Майолика – поливная керамика т.е. покрытая непрозрачной глазурью.
В начале века на гончарном производстве были нужны жернова для размола глины, конная тяга, глиномялка, муфели, горны, гончарные ножные круги. Работали точильщики, литейщики, глазуровщики и писарихи.
Сейчас же технологическая цепочка строится так: Формовка (литье в гипсовых формах) – Сушка – Ручной осмотр – Контроль на трещины – Обжиг (электропечь) – Живописный цех. Вот за этими «производственными» словами и скрывается тайна создания Гжельских изделий и труд множества людей: в т.ч. мастеров-технологии, скульпторов, литейщиков, художников-керамистов!
Гжельская глина отличается особыми качествами: высокой пластичностью и тугоплавкостью. Она жирная, т.е. в ней мало песка. Накопанная глина проходит тщательную первичную обработку: вымораживание, отмучивание, разминание. Глина - живой материал!
А что вылепить из глины? Здесь мастер (вернее его творческое воображение) «рождает» образ будущего изделия. Оно материализуется в виде карандашного наброска-эскиза и расписывается задуманным художником узором. Далее делается пластилиновая модель, по которой отливают гипсовую форму. Готовый гипс разрезают вдоль на две половинки. Через резиновые шланги с пистолетами заливают исходное сырьё - очищенную глину (шликер) - разведённую до состояния густых сливок. Этим занимаются литейщики. На твёрдом шликере швы от разъёмов до гладкости зачищают оправщицы. Это и есть формовка.
Потом – всё в печь! Первый обжиг проводится при t-900˚. Дальше роспись. Изначально, придуманный художником рисунок, в живописном цехе точечками переводят на изделие, которое ставят на крутящуюся турнетку и точными движениями воссоздают узор. Ошибиться нельзя – пористый черепок сразу впитывает краску!
Инструмент живописца – кисточки, стеклянная палитра, шпатель для смешивания красок, баночка с чёрной смесью (окисью кобальта). Кобальт – особая керамическая краска - изначально чёрный как сажа и становится ярко-синим только после обжига. Краска-то одна, а добиться нужно всей полноты васильковых оттенков. Гжельские мастера насчитывают свыше 20 оттенков синего цвета, который получается после обжига. Представляете какое нужно иметь чувство цвета!
Гжельская роспись считается подглазурной, т.е. расписывается сначала просто обожженный черепок, поэтому после нанесения рисунка изделие окунают в глазурь, а затем отправляют снова в печку на второй окончательный обжиг при t -1350˚. Там глазурь делается прозрачной как стекло, а кобальт меняет цвет.
«Бельё» - это фарфоровая форма без росписи.
«Крытьё» - это сама синяя роспись по белому фону.
Гжельская роспись делится на три вида. Главная - это травка, злаки, ягоды, веточки, листья, букеты и гирлянды цветов. Кроме роз изображают маки, георгины, лилии, пионы, астры, гвоздики, ромашки. Форма у них немножко условна. Это растительная роспись.
Орнаментальная. Прежде всего, это шашечки – несколько рядов сине-белых квадратов по бортику и поясок-отводка тоже вдоль бортика. Художники рисовали также знаменитые гжельские сетки - «гребёнки» (в виде ели), «капельки», «жемчужинки», «усики». С помощью кисти с жёстким ворсом наносится рисунок «под мрамор». Им заполняется пространство внутри, к примеру, волнистых линий, или звезды, круга на дне тарелки.
Сюжеты. Это природа и времена года. Это сценки городской жизни, деревенский пейзаж и быт и т.п. Это персонажи из русских сказок: Синие птицы, Полканы, птицы Сирины, разные Русалки, Коты-Баюны и т.п.

Синеглазая посуда –
Вазы, чайники и блюда –
Ярко светится оттуда,
Как родные небеса.
Гжельская роза. «Азбука мазков».
Изначально, ещё в стародавние времена Гжель была разноцветной, посуда расписывалась яркими красками, и цветочки были не синие, а жёлтые, красные и зелёные. Гжель ведь никогда не была предметом роскоши. Гжельские кувшины для браги и молока, квасники, кумганы-птицы, миски для похлёбки предназначались для простого трудового люда и трактиров. Поэтому и палитра из трёх основных красок радуги идеально вписывалась в натюрморт крестьянского стола: каравай только что из печки вытащенного хлеба, крынка с тёплым только что из-под коровы молоком, деревянные ложки и радующие естественной красотой красок узоры на мисках и кружках. В нач. 20в. эти миленькие цветочки никак не совпадали с геометрией революционных красных стягов и пятиконечных звёзд. Да и «раскулаченному» потребителю какая разница из чего хлебать тюрю в сибирской тайге.
Поэтому старинные деревенские трёхцветные букетики сменила синяя гжельская роза.
Сейчас фирменный цвет гжельской росписи – сочно синий, ярко-голубой, васильковый, цвет неба и воды. Кобальт – краска модная в городе, но гжельские мастера, не стесняясь новой синей моды, для себя до сих пор делают посуду разноцветной. Это понятно. Деревенский букетик так и тянет понюхать, а синяя роза держит дистанцию. Барышня!
К слову про цветные краски, которыми расписывают «древнерусскую» гжель - майолику – это зелёная (соли меди), желтая (соли сурьмы), вишнёвая (соли марганца). Синяя понятно – соли кобальта. Основа всему – белая эмаль. Это гжельская «пятицветка».
У гжельцев есть свои секреты, как, скажем розу, сделать именно гжельской розой.
Главный секрет - это мазки. Мазок – это родовая примета Гжели.
* Главный приём – правильное соотношение синего и белого или сочетание «белизны заснеженных полей Подмосковья и прозрачной синевы ясного неба».
** Другое правило – каждый последующий мазок отличается от предыдущего. Сначала на кисточку густо набирают краску. Далее с разным нажимом раскладывают кистью цветок. Первые мазки самые сочные, но по мере убывания они светлеют. Круглые лепестки цветка получаются либо чёткими, либо мягкими «размытыми». Так рисуются многолепестковые цветки. После обжига цветок становится васильково-синего цвета.
*** «Мазок с тенями». Краска набирается на одну сторону кисточки и наносится легким круговым разворотом, т.е. поворачивается вокруг черенка. В утолщённой части кисти краски больше – мазок тёмный, к середине краски чуть поменьше – мазок высветляется, а тонкий кончик оставляет совсем светлый след. Так получается разноокрашенная объёмная розочка или листочек.
«Азбуку мазков» дополняют другими элементами. Тонким кончиком кисточки наводят стебель, усики-завитки, прожилки на листиках или штриховку. Иногда по синему цвету рисуют тонкими золотыми линиями и штрихами, которые как бы обозначают контуры. Но это дело вкуса. Править нельзя!
Представим, что мы гжельские художники. Давайте нарисуем розу. Нужна среднеширокая кисточка. Поворачиваем её вокруг черенка, потом от середины цветка накладываем широкие мазки синей и голубой краски, т.е. как бы наращиваем лепестки широкими мазками. Получилось? Да мы почти профессионалы! Хотя, чтобы постичь «Азбуку мазков» художникам требуется около ~5 ле