Прогулка на лошадях

Все началось с того, что я, легкомысленная отдыхающая пансионата «Магнолия», в полудреме нежась (а лучше сказать, охая и кряхтя, переворачиваясь с боку на бок) под лучами еще не жаркого крымского солнца на каменистом пляже, расслышала через невыносимый свист и шипение рупора гнусавый голос, призывающий всех бесцельно валяющихся здесь дам и господ на увлекательнейшие и познавательные конные экскурсии. Голубая мечта детства всплыла и потребовала своего немедленного осуществления. Более реалистичный внутренний голос сказал: «Ты ни разу в жизни не подходила близко к лошади, тебя даже на пони в детстве не катали!» Но я уже видела себя восседающей на огромном вороном жеребце, как на картине Брюллова, слышала какой-то торжественный марш и свист ветра и — помчалась догонять нечленораздельно говорящего зазывалу.

И вот я ровно в 9.15 стою у ворот пансионата, дожидаясь заветного «Рафика», который должен отвести меня в горный лагерь на встречу с лошадью. Автобус почти не опаздывает, и скоро мы, шестеро отважных и смелых любителей конных прогулок, катим по узкой горной дороге на 5-часовую экскурсию. Как нам объяснили, 1 час - на инструктаж по технике безопасности, подбор лошади, а собственно по горам — четыре. Настроение у всех было приподнятое, мы с нетерпением ждали обещанных нам волшебных мгновений и верили в чудеса. Кроме меня в автобусе ехали две молодые девушки-подружки, красиво и модно одетые, с изящными рюкзачками, неизменным плеером на шее; загорелый, веселый мужчина в шортах и шлепанцах на босу ногу; сидящего у окна юношу я даже сначала не заметила, настолько бесцветным были его одежда, выгоревшая на солнце или полинявшая от времени, его глаза неопределенного цвета с белыми ресницами, даже волосы какого-то неестественного серо-коричневого оттенка. Не человек, а хамелеон какой-то, уютно устроившийся среди занавесок у окна. Еще одна девушка, постарше, с высокомерием мастера окинула презрительным взглядом нас, дилетантов, и сообщила, что самое главное — сразу дать почувствовать лошади свою силу и власть над ней и ни в коем случае не показывать страха и неуверенности. Я тихо посочувствовала лошади, на которую сядет эта амазонка, призадумываясь, каким образом буду придерживаться этого золотого правила, и тут же представила себя сидящей на лошади с сердито двинутыми бровями и вообще зверским выражением лица. Мне стало смешно, и все опасения вмиг рассеялись, к тому же мы уже прибыли.

Я не знаю, что имел в виду экскурсовод, называя это место лагерем: к длинной жерди были привязаны лошади с угрюмо опущенными мордами, неподалеку стоял полуразвалившийся сарай, около него бродили неопрятно одетая девушка с такими же, как у лошадей, спутанными волосами и очень худенький мальчик. Это были наш проводник и его помощник. Трава кругом была вытоптана, мы то и дело натыкались на следы присутствия лошадей. В общем, наш романтический порыв заметно поубавился, но не исчез.
Весь инструктаж состоял из одного основного пункта: не приближаться к задней половине лошади. Ну и конечно, не разгоняться, не отрываться от группы. Хотя это правило было лишним (как мы позже убедились, лошади не имели ни малейшего желания пуститься галопом и тем более в одиночку), все внимательно запоминали эти нехитрые советы опытных наездников.

Наконец, для нас стали подбирать лошадей. От высокой, с роскошной гривой кобылки Лады я отказалась наотрез, очень она игрива, не стояла на месте, даже проводников не слушалась, рыжий жеребец был просто огромен, не то что оседлать - - к нему подходить было страшно. Этих лошадей отдали девушкам-подружкам, и все оставшиеся вздохнули с облегчением. Парень в шлепанцах сел на приземистую, не первой молодости кобылу, совершенно равнодушную ко всему происходящему, а опытная девушка взяла самую лучшую лошадь и гордо гарцевала на ней вокруг нас. Я загрустила, так как оставались только привязанные к жерди клячи, но вывели еще двух лошадей, совсем непохожих на остальных. Они были какой-то татарской породы: маленькие, крепкие, с блестящими хитрыми глазами. Мне сразу понравился конь Малыш. Нет, он не был похож на лошадь из моей мечты, но ее очертания сильно изменились к этому моменту. Он был спокоен, серьезен, к тому же, я просчитала, что падать с него будет менее болезненно.
Тут же я отметила еще одно достоинство моего Малыша: на него залезать и слезать гораздо проще, чем на других. Кое-как проводнику удалось втащить нас на лошадей, и мы двинулись в путь. Мне сначала казалось, что любым своим неосторожным движением я поврежу лошадиную спину, и я сидела, не шевелясь, намертво вцепившись в прикрепленную к седлу ручку, бросив повод и предоставив Малышу вести меня по своему усмотрению. Впереди я видела лошадиный зад (которого, помня главную инструкцию, боялась как огня), а сзади слышала зловещее фырканье рыжего великана.

Любоваться красотой окружающих мест в такой нервной обстановке я не могла: даже несмотря на плавный шаг моего коня, я почему-то болталась в седле, переваливаясь то на одну, то на другую сторону, и вообще сильно опасалась, зазевавшись по сторонам, свалиться совсем. Наши лошади покорно брели друг за другом, внезапно, как по команде, останавливались, и сдвинуть их с места было непросто. Еще хуже было, когда они так же внезапно дружно пускались в галоп по извилистой узкой дороге. В такие минуты я изо всех сил вцеплялась в спасительную ручку, ругая свою легкомысленность, пытаясь удержаться в седле и не потерять совсем повод, придерживая при этом висевший через плечо фотоаппарат «Зенит», который при каждом скачке больно хлопал меня по боку. Наконец, мы остановились, сошли с лошадей. Ноги, привыкшие к округлости лошадиной спины, не хотели принимать первоначальное положение. С трудом соединяя колени, мы прохаживались, обмениваясь впечатлениями. Девушки в своих дорогих белых костюмах жаловались на грязь вокруг, слюнявили кружевные платочки, оттирая запачканные лошадями коленки, бесцветного юношу конь сразу невзлюбил и старался при каждом удобном моменте укусить, даже опытная девушка возмущалась обмундированием своей лошади, которое, по ее словам, годится если только для организаторов этой экскурсии. Один лишь юноша в шлепках был всем доволен, по-прежнему весел, но немного боялся потерять свои шлепки, предательским образом скользившие в стременах.

Немного отдышавшись, я наконец-то заметила потрясающую красоту вокруг. Море осталось далеко внизу, сверкало серебристой чешуей, сливалось с небом. Игрушечными казались домики на берегу, а горы — вот они, рядом! Мы - в Долине привидений, и причудливые каменные изваяния, нагроможденные друг на друга, напоминали город Мертвых.
Второй наш марш-бросок был более интересным: нам обещали шашлыки и настоящее домашнее вино, развалины древней крепости, горный родник и необыкновенный вид. Внимательно приглядевшись к экскурсоводу, я заметила, что она не очень углубляется в детали и вообще ленится что ли нам что-то рассказывать. Ее монолог звучал примерно так: «Там крепость развалившаяся, там Долина привидений, там родник, там скала, где снимали «Кавказскую пленницу», шашлык 10 гривен, вино — 5, салат лучше не берите, к крепости сходите сами, лошадей не поить». Потом дала нам час на поедание шашлыков и сама с удовольствием подсела к нашему столу. После каждого стакана вина она оживлялась, становилась говорливой и веселой, относилась к нам, как к лучшим друзьям. Я не стала ждать дальнейшей степени братания (до «ты меня уважаешь?» было уже недалеко) и, тихонько отвязав Малыша, поехала к развалинам крепости. Какое все-таки удивительное ощущение - езда верхом! Ты чувствуешь каждое движение лошади, слышишь ее дыхание, напряжение ее мышц передается и тебе. И вот уже не ты на лошади, а ты и лошадь мчитесь по дороге как одно целое! Само собой исчезла неуклюжесть, боязнь упасть, даже мучитель- фотоаппарат не так больно хлопал по боку. А какое наслаждение скакать вперед, задыхаясь от ветра или идти шагом, с жадностью разглядывая все вокруг и фотографировать, не слезая с лошади, или просто гладить по шелковистой шерсти это умное и сильное животное, заглядывать во все понимающие глаза, разговаривать с ней.

Вот полуразвалившаяся крепость Фуна. Глядя на уцелевшие стены, бойницы, невольно представляешь людей, которые были здесь, трудились, сражались, отдыхали у этих стен, касались руками камней; Здесь, в тишине, у забытого исторического памятника, ощущаешь бег времени, «топот веков», чувствуешь себя и пылинкой в мироздании, и его незаменимой частью! И сладкое ощущение бытия переполняет тебя. Я есмь! Я часть этой земли, этого неба, этих старых стен, и все остальное не особенно важно!

Когда потрясенная этим открытием я вернулась к своей группе, веселье было в полном разгаре. Наш проводник, увы, уже не могла сдвинуться с места и вместо 4 часов мы пробыли до вечера, когда за нами из лагеря приехали на машине и, хорошенько обматерив, велели как угодно добираться. Не знаю, как наш проводник, а мы уже не такой организованной группой, как вначале, а кто как мог, другими тропами, по одиночке, все же доехали до лагеря, благо лошади знали все дороги. Белые костюмы девушек от частых падений с лошадей изменились до неузнаваемости, парень в шортах все же потерял свои шлепки, и лишь бесцветный юноша обошелся без потерь: несмотря на все старания, лошади так и не удалось укусить его за ногу.
На следующий день я не могла сидеть, стоять, лежать, ходить, особенно спускаться и подниматься по лестнице. Мое тело, с огромным багровым синяком на боку, мне не принадлежало, но что я точно знала, это то, что как только все это заживет - поеду на трехдневную конную экскурсию в горы.

P.S. Все это – чистая правда. Я лишь утаила, что со мной был еще шестилетний ребенок, который туда ехал с проводником на одной лошади, а назад (по вышеперечисленным причинам) – самостоятельно.