Самостоятельно в Мьянму или дикарем за золотом.

Самостоятельно в Мьянму или дикарем за золотом.

До отъезда в Мьянму оставалось несколько дней, а я все еще не знал, куда двину. Решил, как «карта ляжет», будь, что будет. Точно знал одно – раскрученные туристические сайты такие, как Инле, Баган, Нгпали – не для меня. Мое хобби – самостоятельные поездки. Люблю Таиланд, но на сей раз, еду в Мьянму.

Предварительный план поездки был таким:
- добраться до Янгона (столица Мьянмы), облазить все достопримечательности и клоаки;
- перебраться в Мандалай (это второй по величине город Мьянмы, находится практически в центре страны), посмотреть город и окрестности;
– рвануть на север Мьянмы в город Метчину – столицу штата Качин (именно здесь расположен золотоносный регион Мьянмы – настоящий азиатский Клондайк). А дальше отыскать партию золотоискателей, посмотреть, чем они живут, намыть немного золота и благополучно (надеюсь) вернуться.
Забегая вперед, скажу, что добраться до северных территорий мне все же удалось. Так что этот рассказ о бирманском Клондайке.

День «Х» настал на шестые сутки моего пребывания в Мьянме. К тому времени я уже посмотрел Янгон и добрался до Мандалая. Сегодня вечером начнется мое самостоятельное путешествие на север Мьянмы, в город Метчину. Насколько я знаю, именно там на севере добывается большая часть золота и драгоценных камней, которыми так славится Мьянма.

В два часа отправляюсь на железнодорожный вокзал Мандалая (судя по билетам мой поезд отправляется в 15.30). Ни хрена подобного. Выхожу из такси, ко мне подскакивает служащий, проверяет документы и говорит, что поезд в Метину вот-вот отправится. Затем я, как угорелый рву на платформу, влетаю в вагон, и… поезд трогается. Хорошо все то, что во время отправляется.

Помимо меня в купе бирманская супружеская пора – Коте и его жена Тана. Мы с Котте начинаем разговаривать: обсуждаем мой маршрут, говорим о России, о русской и бирманской культурах. И только часа через три до меня доходит, что говорим-то мы без языка: он не знает русского, а я не знаю ни английского ни бирманского. Да, есть такая категория людей, которые все понимают с полуслова и полужеста. Котте оказался именно таким человеком. Весь путь мы говорили и прекрасно понимали друг друга. Помогали себе жестами, лишь изредка прорисовывали какие-то уточнения на бумаге.
Коте и Тана еще раз подтвердили мое мнение о бирманцах, как о бескорыстных и гостеприимных людях. В течении всего пути они угощали меня и поили чаем…

По приезду в город Метчину сразу двигаю в отель и начинаю готовить свой марш-бросок к Месоу. Месоу – это небольшой поселочек у истока реки Ирравади. Пункт приема туристов и перевалочная база на пути к далеким золотым приискам.
Погода не балует (или наоборот) – моросит дождик. На улице, по местным меркам прохладно + 22 по Цельсию.
Таксиста, который довезет меня до Месоу, я подыскал еще будучи в Мандалае. Выезд назначен на утро следующего дня. Пока осматриваюсь. Поначалу Метчина кажется весьма обычным городком, но это только поначалу.
Вся жизнь здесь крутится вокруг рынка. Рынок этот огромен. На нем можно купить и продукты, необходимые людям вещи и золотые изделия, которые кстати, тут же и изготавливают. Метчина – город-рынок; город на пути из Индии в Китай. Огромная перевалочная база для торговцев золотом, нефритом, драгоценными камнями, шкурами экзотических животных и наверное опием.
Всю оптовую торговлю и торговлю золотом в Метине «держат» китайцы. Их здесь очень много. Местные – качины, торгуют в основном продуктами питания.

Как я уже сказал, Метина – перевалочный пункт для всякого рода искателей легкой наживы. Сюда стекаются старатели, перекупщики и «речные цыгане». Последние осуществляют связь артелей золотоискателей и внешним миром: перевозят продукты, бензин, технику и людей на золотые прииски.
Цыганами этих людей назвал я сам. На самом же деле – это качины, обитающие в деревнях на берегу Ирравади. Большая часть жизни этих людей проходит прямо на реке. Они ловят рыбу, занимаются торговлей, обеспечивают всем необходимым лагеря старателей, подвозят в город необходимые стройматериалы (песок, глину и речной камень). Жизнь в «таборе речных цыган» кипит. Одни грузят провизию для старателей, другие приводят себя в порядок.

Побродив по городу возвращаюсь в отель. В холле меня ждет водитель такси и преподносит «сюрприз». На пальцах он мне объясняет, что к золотоискателям не поедет: «До Месоу – пожалуйста, а к золотоискателям – нет!» Я достаю одну из своих записок и тычу в слово «золотоискатели». Таксист отрицательно машет головой: «Не поеду». «Ноу гольд, ноу мани», – говорю я ему, разворачиваюсь и ухожу.
Вот ведь блин! Мой план начинает разваливаться.
Весь следующий день хожу по городу и пытаюсь найти проводника, но никто не подписывается: «до Месоу – пожалуйста, а дальше – нет». Народ боится. Золото есть золото, любопытных старатели не любят.
Вечером, грустный, так и не найдя машину, возвращаюсь в отель и вижу моего таксиста сидящего в холле. Делаю серьезную мину, а водила подходит ко мне и говорит, что готов ехать. Ну что ж лед тронулся!

Ранним утром прыгаю в машину и мы срываемся с места. Часть пути лежит по горной дороге Ледо, которую проложили еще во время Второй мировой войны англичане.
На середине пути останавливаемся «отлить». После стоянки завести движок вновь не удается. Оказывается у тачки что-то случилось с генератором и на аккумулятор не всегда идет зарядка. Короче аккумулятор – сдох. Все попытки завести тачку с толчка кончаются ничем. Особо не разбежишься: на дороге ухабы, камни и рытвины.
Два часа торчим на дороге. И тут из леса буквально вываливается огромный-преогромный, старый слон. Впереди слона вышагивает «конкретная» такая бабуля, а на спине у слона сидит мужик-погонщик.
Водила пятясь подходит к слонику и начинает что-то объяснять мужику. После монолога водилы, слон вытягивает хобот идет к тачке и толкает ее. Мотор заводится. Причем мужик-слоновод при этом не издал ни звука и не совершил ни единого телодвижения. Ощущение, что водила все объяснял слону.

Вот наконец-то и Месоу – место слияния двух рек и небольшая деревушка. Место уникальное – природный заповедник. Здесь берет свое начало река Ирравади – мьянмарская «Волга», главная водная артерия страны. Сюда местные жители приезжают отдыхать.
Водила опять мнется и хитрит. Я же стою на своем – золотоискатели! Выходим из тачки и идем на берег реки. Таксист тычет в какую-то «левую» бабку со старательским лотком и говорит, что это и есть «золотоискатель». Бабка пыжится и делает вид, что моет песок. Слабенькая туристическая замануха. У меня остается мой самый весомый аргумент: ноу мани!

Водила поняв, что ехать на прииски все же придется, идет искать проводника.
Вскоре один из местных лодочников подписывается подбросить нас до приисков.
До приисков чалить несколько километров вверх по речушке Меликха. Это одна из двух рек, которые сливаясь образуют Ирравади.

Лодочник заводит мотор и мы, обходя скалы, выдвигаемся вверх по реке. Никакой радости на лице моего водилы не замечается.
Уже через полчаса на берегу начинают встречаться лагеря золотоискателей. Большинство лагерей заброшены. Хотя возможно люди просто попрятались увидев нас.
Вскоре вижу обжитой лагерь и говорю мотористу, чтобы причаливал к берегу. Ну что вот он «Клондайк» Мьянмы. Место, куда я так долго стремился.
У берега, на приколе стоят плоты на которых установлены помпы. Эти насосы перекачивают речной песок, в котором содержится золото, на берег.

Лодка тыкается в берег и я спрыгиваю на землю. За мной с неохотой «тянуться» моторист и таксист.
Люди здесь точно есть, хотя их и не видно. На берегу разбит лагерь и установлена палатка. Оборачиваюсь и вижу серые физии моих сопровождающих. Оба плетутся в паре метров сзади. Заглядываю в палатку, на полу спит мужик. В лагере никого. И тут из зарослей выныривает какой-то паренек и стремительно направляется ко мне. Я оборачиваюсь к своим спутникам… Спутников словно ветром сдуло. Сзади никого.
Парень подходит к палатке и типа улыбается. Я делаю тоже самое. Молодой старатель, не прекращая улыбаться, наклоняется и берет в руки мачете. Мне сразу становится не по себе. Мне только и удается, что выдавить из себя: «плиз фото». Поднимаю фотик, щелкаю и начинаю задом отступать. Мои сопровождающие уже успели столкнуть лодку с мели и завели мотор…
Итак моя первая попытка наладить контакт со старателями окончилась ничем. Попытку необходимо повторить, но ни лодочник, ни мой водила особым желанием не горят. И все же мы двигаемся дальше.

Вскоре вновь видим людей. Три человека копошаться на берегу у перекачки. Моторист разворачивает лодку к берегу.
Старатели на нас даже не смотрят, продолжают заниматься своим делом – чинят насос у которого порвался ремень привода. Я спрыгиваю на берег и двигаюсь к лагерю старателей.
В отличии от предыдущего, этот лагерь гораздо больше. На территории установлено свыше десятка палаток. В лагере живут несколько семей. Ходят женщины, бегают детишки, да и народ настроен более дружелюбно. Поговорив со старателями иду к местному «бугру». Мужик без проблем разрешает мне бродить по лагерю, фотографировать и даже мыть золото. Получив разрешение «бугра» я иду на прииск и начинаю знакомиться с народом.
Поначалу старатели меня сторонятся, но поняв, что я существо абсолютно безвредное о моем существовании «забывают».
Увидев, что на этом прииске нам ничего не угрожает, к драге подтягиваются и мои спутники.
Песочек про запас. Намытый с золотоносного дна песок затем промывают вручную.
Водяную взвесь песка, глины и золота сливают на склон горки накрытый чем бы вы думали... искусственной травой.
Поток воды сносит песок и глину вниз, а тяжелое золотишко оседает между усиками синтетического ковра.
Затем песок, который осел в искусственном «чане» промывают вновь, но уже вручную. Дело в том, что на коврике оседают в основном самородки, а легкие золотые крупицы пролетают над ковриком вместе с речным песком.
А вот и результат – золотишко с одного лотка.
Оттарабанив несколько часов на прииске, начинаем собираться назад, а старатели продолжают свою работу.

По направлению к Месоу проскакивают несколько лодок. Старатели везут намытое золото в Метину.
Вскоре намытое здесь золотишко окажется на рынке в Метине у какого-нибудь китайского торговца ювелиркой или будет тайно вывезено в соседние страны. Мьянмарское золотишко в Индии и Китае ценится дороже, чем свое, как собственно и местный нефрит. На фотке местный «бугор» снимает деньги за золотишко. Это уже в Метине.
А вот собственно и оно – бирманское золото. Маешь вещь!
В Метине мне предстоит пробыть еще пару дней. Хочу проследить, куда уходит золото с приисков. Еще вчера я познакомился с семьей китайских предпринимателей, которые держат на рынке в Метине три точки по продаже ювелирных изделий.

Ювелирка – это в основном кольца, серьги, браслеты и цепочки из золота, которые изготавливают прямо тут, на рынке.
Жена хозяина подзывает меня и что-то быстро достает из ящика. На ладони у женщины лежит хороший такой самородок весом 7 грамм. Самородок – классный. Напоминает палицу с шипами на конце. Причем рисунок практически симметричный. «Редкость большая» – пытается объяснить мне хозяин, – «купи, отдам по дешевке». Китаец называет смехотворную цену, но я отказываюсь и на пальцах объясняю ему, что у нас в России за ввоз самородного золота меня «возьмут за жопу». «Просверлим отверстие и наденешь, как медальон», – парирует китаец. И все же я отвечаю отказом. Самородок лихой, но домой хочется больше, чем в тюрягу.
Увидев, что я интересуюсь золотом, ко мне подходит какой-то старатель и осторожно достает из внутреннего кармана пакетик с каким-то металлическим песком. Мужик показывает мне пакет и улыбается.
Пакет выхватывает китаец и буквально пожирает его глазами. – Феррум, никель, – спрашиваю я?
– Платинум, – сквозь зубы цедит китает.
Старатель отбирает пакет у китайца, еще раз дает мне подержать, забирает платину и уходит.
В большинство золотых изделий, которые продаются на рынке Метчины вправлены драгоценные и полудрагоценные камни: изумруды, рубины, сапфиры, жемчуг и нефрит. Так золотое кольцо (3,5 гр. самородного золота) с сапфиром (диаметр камня миллиметров 7) можно купить долларов за 85. И это цена для иностранца, а значит завышенная. Серебряное кольцо с небольшой, но настоящей жемчужиной, здесь можно взять долларов за пять. Серебряный браслет с семью настоящими (!!!) жемчужинами идет за 25 баксов. Причем стоимость 1 жемчужины – 1 доллар.

К точкам перекупщиков старатели подтягиваются с раннего утра.
Золото Мьянмы не песчинками, как у нас, а блестками. Поэтому старатели скатывают его вот в такие шарики.
Полученные деньги старатели ответственно пересчитывают, складывают в пакеты и незаметно исчезают. Рынка золота официально не существует, а не официально – вот он!..
Мой полный отчет по Мьянме можно почитать у меня на сайте: http://ciama.narod.ru/
Удачных вам путешествий!