Мумбаи-ГОА-Карнатака. Как это было. Завершение

Безумная усталость, холод и простуда навеяли на меня легкие галлюцинации. На первом этапе мне начали мерещиться березовые рощи, растущие вдоль дороги, на втором – перебегающие дорогу тени, которые видела только я и температурящая Олька. Часа через 2 показались очертания какого-то поселения и в душе затеплилась слабая надежда на спасение. Едва подъехав к жилой зоне, нас тормознул дежурный дорожный патруль, направив свет фонаря в наше авто. Я думаю, то, что они увидели, заставило их надолго задуматься о нашей национальности, вероисповедании и наличии здравого ума как такового вообще. На фоне рикш, одетых в изящные футболки, сидело три моргающих мешка, с арабским платком на голове у одного из них, с пунцовыми, физиономиями в лучах фонаря, среди груды рюкзаков, из которых, казалось, эти мешки прорастали, пробиваясь сквозь слои текстильных сооружений. Смею напомнить, что акцент на арабском платке сделан не случайно, поскольку Индия состоит не в очень дружных отношениях с Пакистаном.
Истоки конфликта относятся к 1947 году, когда британская колония Индия получила независимость и была разделена на мусульманскую часть (Пакистан) и немусульманскую (Индию). Между двумя новыми государствами тут же началась война за обладание северной областью Кашмир. По сей день экстремистские мусульманские группировки, при поддержке Пакистана, ведут вооруженную борьбу за отделение Кашмира от Индии.
Уловив немой вопрос в лице охранника, наши рикши обернулись и, подавляя вопли ужаса, судорожно вздрогнули, поражаясь, на что способны некоторые забугорные умы.
Заглушив усилием воли, первый приступ ступора, охранник поинтересовался, куда мы едем, на что Олька автоматически выпалила «Hotel». Это, странным образом сыграло решающую роль и нас отпустили, предварительно заковыристо поглумившись на хинди, после чего наши водители расхохотались. Думаю, что гадать на предмет шутки, здесь смысла не имеет.
Место, в которое мы приехали, слабо походило на поселение тибетцев. Грубо говоря, Мундгуд оказался обычным индийским глухим селом. На дворе стоял час ночи, село спало, закупорив ставни всех жилых и не жилых помещений. Отдельные слои населения крепко спали на улице, в москитной сетке-гамаке, подвешенной к какому-нибудь карнизу. Мысль, найти отель, посреди глухого села , показалась совершенно безумной и, вопрос: «где мы будем ночевать?» стал не то, что ребром, а лег костьми на задницу наших рикш. Наши рикши не бросили нас в трудную минуту и пытались пристроить наши вымученные тела, отбивая (!) пороги закрытых Гест хаузов. Катаясь по периметру села, наш автодырчик вынырнул на пару сельчан - лунатов, которым не спалось в эту ночь и, закомпоновав какого-то мальчика к нам в салон, поехали проторенным маршрутом, куда указывал его перст. В мою голову закралась отчаянная мысль: а не заплатить ли нам 1000 рупий водителям, чтоб отвезли нас обратно в Хубли, где работали круглосуточные гостинницы, и пропади пропадом этот Литл Тибет. Я поделилась новаторской идеей с девчонками и меня поддержали, поскольку вот уже битых минут 40 мы ездили по кругу, мыкаясь в любое отверстие, но перспектива ночлега нам, кажется, здесь не светила. Направление, куда показывал парнишка оказалось закрытым Гестом. Минутой позже мы затормозили у какого-то госпиталя и, один из рикш отправился прощупывать почву на предмет ночевки. Ну да, где мы еще не ночевали, так это в индийском госпитале! Осталось только отчаянно помолиться, чтоб нас не пристроили в кровать к местным амбулаторникам, предпочтя вслух больничной койке - морг, как вполне изолированное от инфекций место. Вскоре рикша вышел и, осчастливив нас, обреченно развел руками. После, круга 5-го, предварительно отбегав дистанцию в размере нескольких гестов и ночлежек, к величайшему изумлению, наш водитель, принес «оливковую ветвь в клюве» - место найдено! Все это время, мы не оторвали от сидений даже 3-ю часть зада, молча, взирая на попытки рикш и половину неспящего села, найти нам жилье. Отдельное спасибо индийским рикшам, хвала, форева и аминь! Нас пришвартовали к рецепции, засвидетельствовав, что есть места и очень много (еще бы, какой дурак, кроме нас, еще сюда припрется). Убедившись, что без крыши, которая периодами съезжала в дороге, не останемся, оба водителя решили, наконец, удалиться, при этом, не выразив ни малейшего намека на то, что мы перепаскудили им вечер и возможность нормально поспать. За героические усилия, вместо 700 рупий, которые были оговорены заранее, мы заплатили 1000 и мило распрощались. Не успели распределиться в холле отеля, как под центральным входом выросла компания индийских гопников, которые впервые наблюдали, как три белых, полусумасшедших с виду, тетки пытаются заселиться среди ночи в отель, непонятно что делая в этой глуши вообще. Меня все еще продолжала преследовать навязчивая мысль, что нас непременно должен кто-нибудь ограбить и вид любопытных ухорезов, слегка испугал. Но арабский платок, повязанный на Ольке с зияющим клеймом во лбу, которая была на голову выше среднестатистического индуса, видимо, сыграл ключевую роль, а может быть, просто у моего страха глаза были велики.
Мальчик лет 17-ти, который дежурил в эту ночь, проводил нас в 3-х местный номер, на 2-м этаже, (с кроватью, вместо экстра матраса, для Ани) и, убедившись, что мы всем довольны-удалился. Окликнув его уже в дверях, мы уточнили, чисто на всякий случай, не рассчитывая на положительный ответ, есть ли в номере горячая вода? Как и во всех предыдущих Гестах, горячей воды в номере не было, зато был душ, туалет и площадка для гольфа, вокруг туалета, поскольку территории, отводимые в Индии на туалеты были всегда больше чем скромными. Озадаченный вопросом, мальчик решил нас приободрить, сообщив, что горячая вода будет с 7 утра. Вау, в такой – то глуши такой сервис, мы были искренне растроганы. После того, как он удалился, мы потратили еще битых минут 20 на то, чтоб аккуратно вытолкать на улицу, бегающего по потолку гекона, с огромной бабочкой в зубах. Звереныш был напуган больше всех нас взятых за целый вечер и, выпучив глазки, не выпуская бабочку, что помешало ему ругнуться, – убежал по стенке на балкон. И только в начале 4-го утра тело коснулось подушки, кстати, на удивление, чистой. Не успело мне присниться парочку бредовых снов про Киев, как вдруг послышался какой-то грохот. Несколько минут я приходила в себя и пыталась понять, что происходит, где я нахожусь и откуда доносится шум. Как оказалось, нам стучали в двери. Одновременно проснулись девчонки, потирая запухшие лица, также как я, силясь понять происходящее, машинально натягивая первую попавшуюся одежду. Открыв засов, в дверях возникло привидение вчерашнего мальчика – служащего отеля, который держал перед собой огромное ведро, сообщив, что принес горячую воду. Увидев наши застывшие от неожиданности физиономии, он стушевался и сказал, что сейчас принесет еще одно ведро, на что мы отчаянно замахали руками, умоляя этого больше не делать. Отголоски безумной ночи и полудремотное состояние не позволили нам осознать всю абсурдность ситуации, и мы тот час же упали на кровати, мгновенно вырубившись, оставив ведро с горячей водой медленно остывать у порога. Стало быть, на улице прокукарекало 7 утра, раз появилась горячая вода, которую накануне мы так наивно ожидали увидеть в кране. Засыпая, в каких-то 3 секунды мелькнула мысль: может не стоит раздеваться; вдруг парнишка вернется через час за ведром, либо принесет набор церемониальных насадок на душ, которыми заведено пользоваться в строго определенное время, в период подачи горячей воды….. ибо в этой стране возможно все…
Несколькими часами позже, нас разбудила Аня, которая каким-то образом, успела сбегать на разведку окрестностей, купить бананы и, восторженно брызгая слюной в остывшее ведро, сообщить, что Литл Тибет таки существует. Пока мы вяло одевались и совершали утренний моцион, она носилась по номеру и, заливаясь, щебетала о том, как упоительно быть здесь.
До определенного момента Ане все же удалось усыпить нашу бдительность, компенсируя преувеличенным описанием, наказанную ранее инициативу. Как позже выяснилось, Литл Тибет у местных имел совершенно другое название, отчего нами вчера, собственно, и жонглировали рикши, перекидывая друг на друга, не зная куда везти. «Тибет колони» (по-местному) находился автономно от Мундгуда, в 15-ти километрах, что еще раз подтвердило не фонетическую тупость местных, а топографический кретинизм у нас.
При нашем Гесте находилось небольшое кафе, в которое мы нанесли визит, решив откушать чая.
Едва мы засвидетельствовали в зале свои физиономии, все разговоры стихли и пару десятков глаз уставились в нашу сторону, не мигая. Э-э-э-э-э-э-э-э-э-э…..
Как выяснилось позже, нога белого человека, особенно в концентрированном женском виде, ступала в этот поселок очень и очень редко, ибо только отъявленные фанаты могли приехать посмотреть тибетские поселения, что, видимо, происходило не часто. Чувствуя себя экраном телевизора, девчонки позавтракали какой-то жареной ерундой, а я отделалась стаканом «масалы», на том и порешили. Мундгуд, при дневном свете, вдохнул жизнь не только в свои улицы, но и в нас и нашу веру в местные достопримечательности. Улочки жили своей жизнью, лавочки вели оживленную торговлю, рассыпав овощи вдоль дороги, которые ловко объезжали мотороллеры либо тележки, запряженные быками, переступающими через черных хрюшек, которые длинными мордами рыли местные мусорники. В целом, местечко показалось колоритным, компактным и живым, не говоря уже о его чрезмерно живых жителях, среди которых, был немалый процент мусульман. А еще мы заметили, что местным «good smoke» здесь был бетель, который непосредственно все мужчины жевали как жвачку, сплевывая вязкую, красно-охристую жидкость.
В Индии и странах Юго-Восточной Азии листья бетеля традиционно используются как тонизирующее средство. Их жуют вместе с известью и кусочками семян пальмы. Семена пальмы содержат вещество, которое стимулирует слюноотделение является возбуждающим средством. Индийские уличные продавцы бетеля могут помазать готовый свёрток бетелевой жвачки сусальным серебром, которое, как считается, дезинфицирует продукт.
По незнанию, еще в Мумбаи, мы купили нечто подобное, приняв за восточную сладость, и …съели (!), возмущаясь, что «фольга» не отлипает от листа. На вкус «сладость» оказалась гадкой.
Пока, в поисках интересных ракурсов, я изучала кукольную архитектуру какой-то мечети, девчонки словили местного рикшу, по направлению к тибетским монастырям. Нас оказалось больше чем трое. Непонятно каким образом, там разместились два тибетских монаха, бритых, в красных одеяниях, гармонирующих с нашими идентичными мордами, будто вышедших из другой реальности, один из которых висел за сидящей на краю Ани, другой – над водителем.
В мою задачу входило зафиксироваться седалищным нервом за другой край седушки и крепко, дабы не вылететь, впиться ногтями в проем дверей, благодаря широкому заду, сидящего возле нас монаха. Как оказалось, нам было по пути и размениваться на другого рикшу монахи не собирались. Рикша же, включив на полную мощь, забавную песенку, с этно мотивами, помчался вдоль полей и джунглей, в сторону «Тибета», который был просто обязан компенсировать с лихвой все наши затраченные нервы и усилия накануне. Пока мы подбирали литературные английские выражения для заумных бесед, сидящий рядом с Аней монах, упорно пытался ее потрогать за плечо, шаловливо перебирая пальцами, вызвав Анины офигевшие возмущения по-русски. Мы хотели усиленно поверить, что прикоснуться к белому человеку, у местных, независимо от вероисповедания, национальности и статуса – дело святое, но как-то не получилось. Нанесенный девичьей чести урон, монахи компенсировали недюжими познаниями об Украине, что в пределах Индии звучало как откровение.
Тибетские храмы делились посекционно, поэтому, у первого комплексного подразделения и началась наша экскурсия. Предварительно откланялись вечно улыбающимся (еще бы, после всего, что было между нами) монахами. Едва успев хороводом выйти из мотодырчика, как тут же обрушилась стая попрошаек – цыган, которые стерегли вход у территории храмового комплекса. На сей фактор «альпийского нищенства» мы уже давно перестали обращать внимание и, договорившись с рикшей, что вернемся позже, отправились знакомиться с культурой, набившей немало моральных шишек.
Архитектура тибетских храмов имеет определенно выдержанный и довольно статичный стиль, который множество элементов позаимствовал в китайской архитектуре. Однако же, тибетцы – приверженцы более широких фасадов, а также более лаконичны в элементах отделки. Активные наружные цвета – бардовый, золотой, желтый и светло персиковый. Двери в храм, как правило, богато инкрустированы золотыми орнаментальными мотивами, либо расписаны, в лучших традициях тибетского мастерства. Все храмы были относительно новы и построены не так давно, во времена правления Махатма Ганди….. решили мы.
Внутренний интерьер храмов пестрил изобилием богатой палитрой, с множеством тканевого декора, который большими полотнами свисал с потолка. Каждое полотно и полотнище - индивидуально в своем исполнении и несет определенный сакральный смысл. Однако, тканевые стологниты больше напоминали большую декорацию, нежели храм, хоть и смотрелось забавно.
Среди вытканных изображений божеств, похожих, в воображении западного человека, больше на бабаек, также были замечены лоскутные куполообразные формы, предзначение которых, к сожалению, не удалось узнать. Внутреннего пространства у местных тибетцев хоть отбавляй; с множеством декоративных колонн, рассекающие внутреннюю территорию на определенное количество так называемых коридоров, вдоль которых, на мраморном полу лежат длинные вереницы, прямоугольных подушек, на которые можно сесть, упасть и заснуть.
В целом, атмосфера очень непринужденная, беспретензиозная, созидательная и прозрачная.
Священным символом Тибета является свастика. Она присутствует почти перед каждым храмом, среди расписанных белой краской на асфальте, мандал – сакральных символов, которые используют при медитациях. Зайдя в первый храм, в конце зала которого находилось несколько монахов, мы решительно и настойчиво отфографировали все, на чем мог зацепиться глаз, при этом не получив ни в глаз, ни в бровь, ни взгляда, ни слова кривого. Тоскливо проведя, в голове, параллель с православными церквями, хочется…..нет, не хочется даже распыляться…
Как показал случай, в храм разрешалось входить в любой одежде, либо без нее, не говоря уже о поведении внутри, формат которого мог простить даже пьяные блатные песни, лишь бы от этого никому не было вреда. Единственное условие, которое вы должны соблюдать в качестве уважения (а также исходя из культа гигиены на Востоке)- это отсутствие обуви, да и то, никто за это вас не прогонит.
В следующих комплексах, мотивы повторились, а в последнем, самом расписном и «бабаечном» храме мы не выдержали соблазна прохлады и попадали на подушки, вырубившись, минут на 20. Наш рикша все это время, за разговором с каким-то индусом, поджав ножки, сидел невдалеке, в ожидании, пока мы выспимся. На месте местных властей, я бы поставила памятник индийским рикшам, как воплощению противоречивых качеств, сочетающих в себе активную внутреннюю мотивацию к хлебу насущному и чувство безмерного сострадания к ближнему. В пол дня езды по всем комплексам мы вложились. Вечером предстояло возвращение транзитом, в Хубли, и, на следующее утро, обратно в ГОА, в лоно океана, которым я уже неистово бредила. Наградив мальчика на рецепции денежным эквивалентом, за ранний и тяжелоатлетический забег с ведром воды на второй этаж, а также за предоставленный душ, в другом номере, после знойной прогулки – мы попрощались.
До последней минуты отъезда, мы продолжали эпатировать публику лишь одним своим присутствием. На автостанции нас облепили школьники, со стандартным набором вопросов, только с трижды удвоенным любопытством, чем это было в Хампи. Ответив 20-ти детишкам, как нас зовут, 30-ти, откуда мы приехали, 40-ка, как у нас вообще дела, в последствии мы отвечали, что нас всех зовут Сережа и мы родом из Индии. Второму же, дети отказывались верить, продолжая допрашивать, откуда мы, и, на ответ: «из Индии», въедчиво повторяли вопрос снова. Так продолжалось долго и нудно, пока, от монотонности повторений, мы не в пали в состояние самогипноза. Наконец, пришел спасительный автобус и, под громкие овации детворы, мы втиснулись в салон. Поприветствовав пассажиров по-русски, мы представили сидящей публике, очередное шоу, под названием: «тетки с торбами в проходе коллапсирующего буса», за 1, 5 часа езды, не имея ни малейшей перспективы где-нибудь и на кого-нибудь упасть.
Прибыв в Хубли, с тяжелыми рюкзаками, над дрожащими после гарцующего автобуса ногами, поплелись искать очередной ночлег, на одну ночь. Методом дедуктивного щупа, забраковав несколько предыдущих-остановились на каком-то монументальном (после предыдущих) отеле, сняв номер за все те же 450 рупий, который находился на 4-м этаже, с видом на проезжую часть.
К сожалению, красота холла у рецепции не соответствовала внутреннему убранству номера, но, когда, находясь в Индии, ты каждую минуту внутренне готов провести ночь на улице, то претензий, кроме желтого постельного белья, у нас ни к чему не возникло. Постельное белье в этом номере, когда-то жило своей насыщенной жизнью, родившись белым, но к нашему приходу, под влиянием многовековой службы потемнело. Служащий отеля нас попытался убедить, в его чистоте и невинности, на что, махнув рукой, мы раскинули свои привезенные с Киева простыни, ибо были предупреждены и вооружены. Перед сном решили совершить вылазку прогуляться, осмотреться и поужинать. С Аниной подачи, был замечен неплохой ресторанчик, при пафосном и дорогом, с виду, отеле, с очень и очень демократичными ценами и ротой официантов, пристально заглядывающих в десны. На нем и сделали паузу, случайно не избежав участи в очередной раз получить ожог 2-й степени благодаря индийской щедрости на специи.
В целом, Хубли чем-то походил на Мумбаи, с такими же орущими дорогами и удушливым воздухом. Духота не давала спокойно заснуть, перемешиваясь со звуками улицы, которая громыхала клаксонами через закрытые ставни и неумолимо издевалась над желанием поспать. Щадя свое горло и Олькину стихающую температуру пол ночи мы варились в собственном соку и спали без вентилятора. Вторую часть ночи, вентилятор заработал, с моей вялой подачи и, наконец, удалось заснуть, с перерывами на трехэтажные слоги, в адрес ночных водителей за окном, которые сотрясали кровати.
Утром я почувствовала себя как-то не лучшим образом, выпив, на всякий случай, активированный уголь, пытаясь не обращать внимания на дискомфорт в животе. Окончательно из сонного бдения, вывел Олькин вопль из туалета, которая с выпученными глазами, в обрамлении розового лба, выбежала, констатируя, что там таракан. Рыжий таракан, размером с указательный палец сидел на умывальнике и с видом модели ждал съемки для моего портфолио работ, после чего, шевеля роскошными усами, удалился. Красавчик!…ничего это бабьё в эстетике не понимает, хи-хи...
Пока происходили сборы, в сторону жд. вокзала, я осознала в полной мере, что вот оно, случилось то, чего я так упорно ждала, боялась и надеялась, что пронесет. Вот меня и пронесло, привет долгожданная и воспетая белыми стихами своих жертв - диарея!
Если бы это не случилось, когда скоропалительно нужно бежать на поезд – это была бы не я.
К счастью, до вокзала было рукой подать. Поезд, как всегда, опаздывал, исключая возможность даже узнать, на сколько. Мы облюбовали привокзальную лавку, на перроне, уточнив предварительно, что номер платформы совпадал с прибывающим составом. Но и здесь, покой не довелось вкусить полной грудью, ибо двое школьников, которые получили от Ольки порцию последней украинской монеты, после ряда вопросов, танцевали вокруг нас индийское «яблочко», в надежде на очередной сувенир. Они периодически куда-то убегали, потом возвращались, просили деньги снова (рупии честно не брали), получали вразумительный (так нам казалось) ответ, затем опять убегали, доведя своими действиями до легкого психоза даже некоторых индусов, внимательно наблюдавших за спектаклем.
Измучившись, сим навязчивым ритмом и ноющей болью в животе, я попросила Ольку отдать последнее, что у нее было заготовлено для подобного случая-игрушечного тигренка. Мягкую игрушку она везла из Киева, чтоб наградить им какого-нибудь индийского ребенка, занявшего первое место в номинации «нищий ребенок года». Но, подобные ситуации нам не встречались; то ли детей было слишком много, чтоб выделить кого-то определенно, то ли мы все ждали зрелища, достойного слезы, то ли мозг научился вырабатывать фермент против жалости…
В Хампи мы чуть было не расстались с плюшевым тигренком, которого Олька, с моей подачи, едва не вручила Микки-Маусу, что, однако сделать, не судилось. Окинув взглядом разорванные в нескольких местах ботинки мальчишки, цыганящего сувенир, я ее, наконец, убедила, расстаться с игрушкой. Мальчик, довольный как индийский слон, после съеденных бананов - убежал за другом, и у нас (кроме меня), наконец, появилась возможность глубоко вздохнуть. Через минут 5 малец вернулся, в компании друга и толпы детей, которые, окружив нашу лавочку, выстроившись в 2 ряда, принялись методично клянчить одарить их чем-нибудь еще.
Борьба между усилием объяснить, что у нас больше ничего нет и детской бронелобостью продолжалась, пока не показался наш поезд, который опоздал на добрых 45 минут. В этот раз, из-за нехватки билетов, нам достался 3-й слиппер класс – один из последних в классификации индийских поездов. Зайдя в вагон (женский), который урезался посекционно, мы оказались в обычной электричке, вместо стандартного поезда дальнего следования, с множеством полок. Там, где были обозначены наши места, в пыльных приисках, которые замшевым ковром стелились по деревянным лавкам, сидела индианка с двумя детьми, которые, при виде трех белых теток мгновенно забыли, во что играли. Прежде чем сесть, пришлось выудить несколько пачек влажных салфеток, которыми я активно начала протирать сидения. Едва прикоснувшись салфеткой к деревянной поверхности - она мгновенно покрылась толстым черным слоем, дав понять, что одной пачкой здесь так легко не отделаешься. Помимо ковролина пыли, по лавкам гарцевали полчища рыжих муравьев, которых я аккуратно (проявляя должное уважение к индийской фауне) попыталась смести на пол. Девчонки терпеливо ждали, пока я не закончила выгребать муравьиные остатки из-под штанов сидящего рядом ребенка, который выпал в анабиотический осадок и, не дыша, смотрел на весь церемониал, вытаращив перепуганные глаза. Женщина, с другим ребенком, заняли ту же позицию, и, с лицами американских имбицилов, окаменели, боясь моргнуть лишний раз, дабы я, в припадке стерильности, не смела их с лавки, вместе с муравьями. К первым рядам, присоединился также партер и галерка, с парой остальных теток, которые, свесившись из-за соседней перегородки, также, не моргая, наблюдали за комплексной уборкой территории. Истребив 2 пачки салфеток, наконец, мы сели.
Вскоре, поезд, одарил меня другим сюрпризом: в туалете закончилась вода, которая мне нужна была как воздух, ибо арсенал противодиарейных таблеток, которые я недавно заглотнула, пока не возымели должного действия. Пока я, мысленно, прикидывала всевозможные и доступные варианты выхода из сложившегося положения, поезд подъехал к какой-то крупной станции и надолго замер. Дети, ехавшие с нами, вместе с остальными выскочили на платформу и замахали ручками. Узрев знакомый мотив, пришлось достать камеры и устроить фотосессию через решетчатое окошко, ответно улыбаясь и так же маша ручкой. Вскоре к детям присоединилась их мамаша, которая нам что-то пыталась объяснить, но ее слова распадались на звуки, на фоне посторонних шумов. Мы продолжали улыбаться и махать, строя догадки вслух, что она от нас вообще хочет? После женщины к окну подошел какой-то мужчина и принялся нам так же что-то объяснять, а я подумала, что это уже слишком, ибо память в фотоаппарате не резиновая и на все морды не хватит. После 10-ти минутного диалога на языке картинных жестов , всплыло истинное значение происходящего: мы сели не на тот поезд и намертво осели на конечной станции чужого маршрута. Первая мысль, которая вспыхнула в моей голове была: «только не сейча-а-а-с!!!»
Сообразив, наконец, что нам дружно пытались объяснить, мы выскочили на пустую платформу, и, в полной растерянности, заколосились, лихорадочно соображая, что делать дальше. Пока я сидела на вещах и славила божества индуизма, чтоб, наконец, действие таблеток возымело силу, девчонки выяснили, что не все потеряно и наш поезд идет следом, прибывая на соседний путь.
И, действительно, вскоре появился фронт поезда, пронзительно сигналящего во все отверстия.
У нас в запасе оставалось 5 секунд, за которые нужно было взлететь на платформу высотой по пояс, предварительно, перебежав по шпалам, перед носом, идущего состава, с тяжелым рюкзаком на плечах, а в моем случае, еще и постараться избежать лишнего напряжения. Как показала практика, инстинкт самосохранения иногда творит истинные чудеса эквилибристики. Совершив ряд акробатических трюков, мы оказались купе состава, который наглым образом опаздывал на час. 3-й слиппер класс, за исключением отсутствия кондиционера и занавесок, практически ничем не отличался от 3-го дженерал класса которым мы ехали сюда. Даже влажные салфетки, которыми мы тщательно протерли предыдущий состав, отправив его блистать на отстойник, пригодились лишь в случае приема дорожной пищи, которую словоохотливо расталкивали по купе местные торговцы. «Левомецитин» и «Лоперамид» постепенно меня мобилизовали, вернув к полноценной жизни, правда, с перспективой вынужденной голодовки до самого вечера.
В Маргао мы, соответственно, также опоздали. Нас ждал Палолем-еще один поселок, на берегу океана, где суждено было провести еще 2 дня, после чего - день в Мумбаи и - привет страна суррогатов и вечного холода. Но об этом думать не хотелось.
Выудив свои оставленные пред отъездом лишние вещи из привокзальной камеры хранения, застолбили рикшу и, за 500 рупий, после традиционного торга, сделав финт ушами – оторвались от железнодорожной маеты.
Дорога к Палолему заняла около 1, 5 часа. Сам поселок был значительнее цивильнее, чем Колва-наше первое место около океанского проживания. Вдоль длинного побережья, вереницей тянулись, нанизанные на выступающие над берегом пальмы, кафешки и всевозможные бунгало. Тем не менее, суетой здесь не сквозило, и жизнь проходила тихим, размеренным темпом. Пока девчонки подыскивали жилье, я осталась на вещах, и, сидя на бережочке, наблюдала за мелкими крабами, катавшими песочные шарики вокруг нор, служившие на манер фортификационного сооружения. Вечерний океан шептал и успокаивал и вся предыдущая усталость сменилась благодатной истомой, медленно растекающейся по жилам, нежным шелестом волн…
Вскоре за мной вернулись, неся в клюве приятное известие: мы сняли бунгало, у самого моря, всего за 550 тугриков (30 гривен в сутки с человека). В этом месте издержкам Крымской цивилизации очень хочется вручить большой кукиш с художественным пенделем под зад…
Наше бунгало состояло из черепичной крыши и горизонтально сложенных дощатых стен, проемы между которыми позволяли океанскому бризу гулять по комнате, приятно обвевая разгоряченное тело днем. Ночью же приходилось набрасывать на себя теплое одеяло (впервые за всю поездку), вызвав тем самым величайший вздох облегчения Ольки, которая все время таскала за собой флисовый плед, каждый раз жалея вслух о его непригодности. Ко всему вышеизложенному, во время большого ветра, который изредка громыхал по крыше падающими кокосами, приходилось спать в чалме из полотенец, прикрыв голову от сильных сквозняков. Однако, эффект присутствия живой природы компенсировал столь мелкие неудобства и, первый раз за время пребывания в Индии, сопровождал сон достойными слуха звуками. Ни кататонической шизофрении ворон, петухов, футболистов, ни ведер с горячей водой и голосящих теток с детьми здесь, к счастью не водилось. Был только океан, кокосы и мы, а еще забегающие бравыми отрядами рыжие муравьи, которые сбредались к ужину, на ежевечерние ананасы, которые стоили в Индии гораздо дешевле, чем были на вкус. Горячая вода, как обычно, отсутствовала, зато все остальные удобства были на месте, включая балкон с натянутой веревкой, которую оставила чья-то заботливая рука, для сушки белья. Над нашим домиком росли высоченные пальмы, которые поднимались горкой к выстроенной площадке, для занятий йогой, которую периодически посещали туристы, под эгидой местного инструктора. Под носом деревянного балкона, смотрящего немым взором в океан, густой россыпью стелились большие камни, ниспадающие в прибрежные воды.
Мы снова в раю.
С первой вылазки на пляж, персонал ближайших кафе, примыкающих к комплексу бунгало, нас принял с радушием, и, в последствии каждый раз интересовались, как у нас дела, здороваясь по-русски. Этот ритуал происходил каждый раз, стоило лишь пройти мимо. Ах, как они были милы! (картинно заломив белую рученьку, закатываю глазки)
На следующий день, Аня изъявила желание прогуляться по местным лесам, мы же с Олькой решили побродить по лавкам, докупив все, что не купили доселе. Гуляя по проселочным дорогам местных джунглей, мы заблудились. А все потому, что, созрев на решительные действия, мы решили вернуться к какому-то кафе и заказать относительно недорогую экскурсию на лодке, к дельфинам. Часа полтора мы проблуждали среди местных поселений, которые на пример «домика для Тыквы», всплывали перед взором и так же прятались, в густой тропической зелени. Расспросив местных о дороге, в одиноко стоящей лавочке посреди глуши, пришлось купить браслет и непонятного назначения расписной отрез ткани, о котором Олька потом жалела и говорила, что сей окрас, ассоциируется у нее с советскими профсоюзными кружками.
Вскоре, дорога была найдена, но нам пришлось сделать огромный крюк вокруг всего поселка, чтоб попасть в центр. Там же нами была замечена интересная лавочка, ( а мы вернулись вечером туда уже с Аней) с очень милым продавцом «поющих чаш», который обратился к нам по-польски. Позже, на английском, он признался, что родители его – пакистанцы, а сам изучает 7 языков, для всестороннего, так сказать, развития. Симпатию ему удалось вызвать сразу и, обложившись звенящими емкостями разных размеров, я и Анька как истинные адепты, ушли с головой в процесс, ища среди разнообразия звуков «свою» чашу. Как поляк полякам, он сделал нам хорошую скидку, после чего,болтая, мы провели в его лавочке пол вечера.
А затем снова был массаж. Нас с Олькой, как вечно наступающих на одни и те же грабли, измором, завлек массажит-йог, который 3 раза в день приглашал, выступая с броневичка. Пребывая на территории бунгало, он терроризировал наше «постширодарное» сомнение, настойчиво предлагая аюрведический массаж, пока мы, наконец, не сдались. Всего за 300 рупий (хотя, дешевизна пугала больше, чем дороговизна) – мы согласились посетить его в предпоследний вечер. Едва вложившись в пару часов последних закупок, не успев переодеться, мы нагрянули в назначенный час в салон, при котором он, судя по-всему, еще и жил.
В душе я ждала подвоха, который сформировался годами в подобных поездках и моя интуиция меня не подвела. Точнее, я в очередной раз к ней не прислушалась. Массажист – зазывала, собрался орудовать над Олькой, мне же достался его, как мне тогда подумалось, сын - вьюнош, со взором горящим, 20 лет от роду. Отказываться было весьма неудобно и поздно, хоть меня и жутко смущала компетентность мальчонки. Нам указали на промасленные полотенца, на которые ложиться не хотелось вовсе, но массажист заверил, что они чистые и беспокоиться повода нет. Подавив приступ легкой брезгливости и, едва успев сверкнуть грацией горизонтально распластанного тела, с нас активно начали стаскивать одежду. Не понимая, что, собственно, происходит, мы одновременно попытались оказать сопротивление, вмиг придав осанке вертикальность, а лицу возмущенную декомпозицию. А все потому, что предысторией массажа, было показательное выступление массажиста, который продемонстрировал тонкости аюрведического массажа на ладони, убедив, что аюрведический массаж отличается от классического тем, что воздействие идет непосредственно на определенные точки и не более.
Посему, мы прикинули, что на точки нам будут воздействовать через одежду, но оказалось, что нам показалось. Сделав предупредительный жест ручкой, что сейчас вернемся, мы галопом помчались в бунгало где экипировались в купальники и, захватив чистое полотенце (все же я своим глазам доверяла больше, чем словам массажиста) - вернулись обратно, обреченно уткнувшись мордой в кушетки. Массаж, как по мне, особо отличий не возымел от стандартной мануалки, за исключением большого количества масла и робких пощупов мальца, в интересных местах. Ольку сия участь обошла. Еще бы! Все, что он мог нащупать, он уже давно прозондировал на своей жене, в отличие от своего младшего брата (это был не сын, а брат), который в свои 20 лет, видимо, решил начать с меня изучение микрокосма женщины. Хотя, со слов наблюдающей неприкрытым глазом, Ольки, мальчик очень старался и усердно пыхтел над моей распятой тушкой, в отличие от мужичка, который местами взбил Ольку в фарш.
Сделав вид, что нам все понравилось, дабы не обидеть старания массажистов, которым нужно было кормить большую семью, мы заковыляли домой, неровно освещая путь карманным фонариком. Первая и концептуальная фраза Ольки, которую мне довелось услышать была в стиле: «последний раз, в поездках я хожу на какой-либо массаж …!!!», но морская пучина поглотила ее слова в один момент….. вообщем все умерли…
Дома нас ждал сладкий ананас, заботливо выращенный на базаре, руками Ани, который был приговорен за милую душу. Пока мы с Олькой, пол дня пребывали в поисках себя и своего места в окружности Палолема, Аня успела договориться на завтра с местным рыбаком, который пообещал нас свозить на прогулку к дельфинам, охватив знаменитый пляж, под названием: «Вutterfly beach». Каким-то чудом, ей удалось сторговаться за смешную цену, которая была в два раза ниже той, которую нам озвучивали все рыбаки на побережье. Вообщем, нам пора уже было подумывать о том, чтоб начать сдавать Аньку кому-нибудь в аренду, как человека-универсала, дающего 100%-ю гарантию выживания в суровых условиях любого континента.
К вечеру следующего дня, а это был последний вечер в Палолеме, мы отправились на экскурсию к дельфинам, с которыми я, глубоко наивно, предполагала искупаться. Пока хозяин деревянной рыбацкой лодки, выгребал ненужный хлам из ее лона, к нам присоединилась пара индусов, по всей видимости, пребывающая в начальных парах брачного периода, которая, чинно смущаясь, изъявила желание покататься с нами. Я, было, запротестовала, но, узнав, что постороннее присутствие на борту судна снизило нам цену в 200 рупий – решительно успокоилась. Хозяин лодки также не протестовал. Отлучившись, он вернулся с огромным мотором, который умело, привинтил к корме, указав кивком зрительные места, посреди узкого гальюна. Деревянной лавчонки, соединяющей борта лодки, нам едва хватило с Олькой, чтоб уместиться вдвоем. Аня, сложившись фигурой ростра, заняла центровое место на носу, а молодая пара, лишенная всяческих амбиций, примостилась сзади..Хозяин включил мотор и мы заскользили по водной глади. Хотя, 10-ю секундами позже, скольжением это назвать было сложно, ибо наша лодка взлетела над волной, щедро окатив водой с ног до головы и, подпрыгивая, понеслась камешком, пущенным по воде, словно в замедленной съемке.
Через минут 5, вымокнув наполовину, мы вошли в раж и, сидели, громко мыча от восторга, словно на аттракционе, боясь лишний раз достать фотокамеру. Через какое – то время бурной качки, удалось увидеть легендарный «Вutterfly beach», о котором ходили толки как о местном акценте окрестностей Палолема, который обязательно должен посетить каждый турист. Пляж, по внешнему виду, ничем особым приметен не был, кроме одиноко гарцующего седобородого старичка, внимательным взором смотрящего куда-то вдаль.
Дельфины в этот вечер ли