Чао, бамбино! Оруще-жестикулирующая Италия

Как Труфальдино из Бергамо

Итак, 21 апреля 2012 года утром я с другом Хельмутом сел в поезд ICN Bombardier. Из Винтертура мы за 25 минут доехали до Цюриха. Там пересели на региональный, состоящий из старых вагонов, наверное, 1950-х годов. Этот двигался в сторону итальянского кантона. Наша цель на территории Швейцарии – город Чессано, граница с Италией.
О том, что мы уже в границах итальянского общества поняли, когда пошли названия станции с итальянским прононсом, да и с немецкого языка перешли на итальянский. Дома несколько отличались от немецких и французских кантонов, а церкви больше какие-то массивные, старинные. Доехали до Беллозоны, там пересели на локальный поезд (электричка) – он доставил нас до границы.
Промелькнули в окне озеро, поселки, станции, и вскоре приехали в Чессано. Ходят по перрону хмурые пограничники, сотрудники таможенной службы и полицейские, одежда у них отличающаяся от немецких кантонов. На одном таможеннике мундир похож на мешок и висит соответствующим образом. Никакой проверки. Ни одно официальное лицо не подошло и не потребовало документы для проверки – в Узбекистане уже через пару секунд после прибытия был бы шмон ментами, таможенниками и погранцами, причем каждый искал не столько контрабанду, сколько бабло для своего каримана. Мы ждали Рохера, и он приехал за нами через час. Дело в том, что дорога перегружена и он не смог добраться к условленному сроку. А пока кружили по станции, доедали сендвичи и допивали колу. Заглянул в туалет на станции и здесь меня ожидала первая неприятность. Судя по всему, люди имели плохое представление, для чего существует унитаз, раковина, и вообще уборная, а во-вторых, убирали помещение редко. Во всяком случае запах стоял крепкий. Меня чуть не вывернуло, и я выскочил оттуда с мыслями, что Швейцария практически закончена, а на границе с Италией другие «порядки».
Тут появился Рохер. Загрузили багаж. Потом сели в его авто, которое размером было не больше узбекского «Матиаза». Не очень просторная машина, но ездить какое-то время в кабине в полускрюченном состоянии терпимо. Зато дороги все-таки ближе к нам. Нет, автобаны отличные, а вот муниципальные (местные) имеют выбоины, трещины, совсем как в бывшем СССР. Я даже забыл, что такое плохая дорога, ибо в Швейцарии к магистралям и транспортным коммуникациям относятся очень прилежно, ремонтируют постоянно и строят качественно. Рохер ехал и каждого, кто проезжал мимо неправильно, громко обсуждал по-итальянски. Вообще, итальянский на слух – это цыганский говор. А когда еще жестикуляция соответствующая, то формируется определенный стереотип базарного языка. Кстати, итальянскому поведению быстро адаптировались и иностранцы, коих здесь очень много, и они тоже чуть ли не кричали при разговоре и дергали конечностями.
- Я живу в Бергамо, там где жил Труфальдино, - сказал мне Рохер, перуанец, одноклассник моего друга Артуро. – Слышал?
- Амиго, слышал и о городе Бергамо, и о слуге двух господ Труфальдино, - ответил я. Можно подумать, что в СССР жили одни неучи и безкультурные, и если дороги были плохими, то образование поставлено на хорошем уровне. Знали и побольше перуанцев и итальянцев, а то и многих европейцев.
Вспомнилась песня из кинофильма, исполняемая совместно с другими Константином Райкиным:
«- А я такой!
- Да как сказать!
- А я упрямый!
- Ну и что?
- Я Труфальдино из Бергамо!
- Ты хвастунишка из Бергамо!»
Для Рохеры мы привезли швейцарский шоколад. Оказывается, он поедает их килограммами. Пока ехали, он, не отрываясь от баранки, один за другим доставал из пакета маленькие шоколадки и глотал, и когда приехали в Бергамо, то пакетик был пуст. Я подумал, хорошо, что купил ему восемь тяжелых (400-граммовые) и длинных плиток, ему «хватит» надолго, хе-хе...
У Рохера своя двухкомнатная квартира, купил ее несколько лет назад. Планировка так себе, все-таки двухкомнатные в Ташкенте более комфортабельные. Санузел и туба для душа в таком тесном пространстве, что невозможно развернуться. Дверь вообще какая-то раздвижная клеенка. Кухня еще ничего, более-менее просторная. Два маленьких балкончика. Высокие стены. Иметь свою квартиру в Италии иностранцу не просто, и Рохер молодец, что сумел заработать. У меня, к примеру, нет своей собственности в Швейцарии и вряд ли будет...
Пока мы были, в квартире стоял холод, отопление отключили. Приходилось ходить в теплой одежде и спать тоже в ней. Вода была холодной, теплая то шла, то исчезала, и купаться под душем оказалось испытанием на прочность. Учитывая, что погода все-таки стояла не совсем уж приятная, то простудиться – раз плюнуть.
В первый день, когда приехали в Бергамо, то Рохер повез нас в верхнюю часть города. На фуникулере поднялись еще выше, а оттуда смотрели на нижную часть. Потом прогулялись там, где располагался университет. Холодно, дождь, я пожалел, что оставил в квартире куртку. Пофотографировал немного. Но фотки многие смазались, пришлось их забраковать.
Утром в воскресенье, 22 апреля, Рохер меня и Хельмута оставил в центре города на два часа, а сам укатил по делам. Мы побродили по периметру, я фотографировал здания и памятники, которых здесь было множество. Заинтересовал один памятник – висящий верх ногами человек, скорее всего, умирающий от пытки, а рядом с ним молится кто-то. Символ жестокости и страдания людей. Вот-вот, как раз для Узбекистана. При диктаторе Исламе Каримове пережили немало горя. Накрапывающий дождь и солнце из облаков меняли у нас настроение. Когда приехал Рохер, то направились в Милан – в программе путешествия это второй город для посещения (об этом расскажу чуть позже).
23 апреля было холодно в Бергамо. С Хельмутом пошли на местный рынок, пока Рохер был на работе. Барахолка в стиле «а-ля Алайский рынок» начала 1990-х годов. Дешево. Сувениры от 1 евро. Продавцы шмоток и побрякушек в основном иностранцы. А вот хлебные и мясо-молочные изделия продают итальянцы, видимо, не доверяют это другим. Купили сыр, дома попробовали – мне не понравилось. Не умеют итальянцы делать сыр. Но здесь нужно держать ухо в остро – есть карманные воришки.
«Чао», - говорят итальянцы, когда встречаются. «Чао!» - когда прощаются. То есть одно слово для двух ситуаций. Экономно. Как язык пацагов и тщетланинов из «Кин-дза-дза» - одно слово «кю» для обозначения всего. Я же им отвечал по-испански: «Ола! Аста луего!» Когда кто-то звонит, то итальянцы произносят «Пронто!» - это вместо нашего «алло». А слово «кози» употребляется часто; только речь идет не о козе и не «коза ностре», это означает «здесь» (по-испански «аси»). Подумал, что проживи год в Италии, я бы выучил этот язык. Но мне надо ли? Достаточно немецкого и испанского.
Под часов двенадцать ночи ляпнул я, что в Швейцарии пицца не очень вкусная, как Рохер оживился, заявил, что нам с Хельмутом следует попробовать настоящую, итальянскую, ибо в других странах ее готовить не научились правильно. Я пытался показать на часы, однако получил ответ, мол, в Бергамо многое работает до утра. «М-да, это тебе не Ташкент, где кафе вынуждают закрываться в десять вечера», - усмехнулся я. Сели в машину и покатили по улочкам. Движения почти нет, мало и прохожих. Нашли пиццерию, заказали два больших блюда, одна – «Пицца по-турецки», вторая – «Пицца Маргарита». Слопали за один присест. Ну... неплохо... Особенно с пивом...
А в четверг 26 апреля еще приготовили лазанью по-итальянски. Пошла хорошо с вином. Мням-мням... Калорийно и вкусно...

Милан, Милан... мило как там!

Все-таки Италия другая, не похожая на другие европейские страны. Темперамент у общества здесь другой. Как и погода. Утром дождь пошел, стало холодно, мы одели теплые куртки, а потом солнце выглянуло – и жара как в печке. Скинули куртки. Потом опять холодно, пасмурно, даже град пошел. Ехали из Бергамо в Милан, и вся дорога кипела от пузырей ливня. А когда приехали, то там было уже тепло, иногда шел мелкий дождь. Не знаешь, что носить, каждую минуту погода меняется. Погода такая же, как и порядок. Жизнь как броуновское движение атомов – то есть все устремляется в непонятном направлении.
Перед прогулкой решили пообедать. Рохер повел нас в... перуанский ресторан. Есть, оказывается, такой в городе. Обстановка соответствующая – перуанская (точнее, все в стиле «инкас» - золотые стены, символы цивилизации инков, национальный флаг, всякие там прибамбасы из Перу и т.д.), точно так же и блюда. Заказали одну большую тарелку для всех. Пища мне понравилась, хотя цена на нее – не очень. Впрочем, что тут жаловаться – в каких ресторанах подают дешевые блюда? Правильно, только в забегаловках или наших советских столовых, которых уже как четверть века не существуют. У перуанцев есть своя «кола» - «Инка-кола», по вкусу неплохая, типа лимонада. Хотя наш узбекский «Тархун» не хуже, если честно... В любом случае 50 евро выложил каждый из нас. Это только Гульнара Каримова платит за обед с ней всяким «звездам» по 220 тыс. евро, а я человек простой, не миллинер-грабитель, знаю каждой копейке (центу, рапену) счет.
Вышли из ресторана, покатили в... тюрьму. То есть это была крепость-замок, потом стала тюрьмой, при Муссолини сюда сажали коммунистов, ученых и политиков, не согласных с фашистским режимом (наверное, будь здесь Каримов, он бы посадил и меня сюда). А потом здание превратили в музей. Хотя по мне это барахолка. Потому что много африканцев там устроило продажу всяких товаров. Они это место, судя по всему, излюбовали, так как туристы прут посмотреть, как жили здесь заключенные. А мне казалось, что здесь живут эти самые африканцы, которые свой срок проводят продажей сумок, ремней, очков и всякой ерунды. Самое интересное, на изделиях пишут «Прада» или «Гуччи», продают за невысокую цену. Про качество не знаю, но знаю точно, что это не оригинал, ибо не будет стоить так дешево «Прада». Подделка, может, китайского происхождения. Кстати, вся Италия завалена продукцией из коммунистической Поднебесной.
Один ко мне подходит и предлагает какую-то фигню и говорит по-английски, мол, это натуральная вещь из Африки. Я ему отвечаю по-немецки: «Я приехал в Италию, а не в Африку, мне изделия из твоего континента не интересны». Наверное, он понял, так как сразу отвалил, скорчив недовольную физиономию.
Не ждите от меня истории об этом замке, ибо я ничего не знаю, ведь не имел экскурсовода, а прогуливался с друзьями и фотографировал. Вообще, для нас цели выбирал Рохер, как человек, знающий этот город, а что и как – это вне его эрудиции и знаний. Впрочем, я намеревался чуть позже поискать сведения в Интернете. А пока просто наслаждались прогулкой по территории старинного строения (там сохранились руины зданий со времен Римской империи). Погода только слегка подводила. Мелкий дождь немного раздражал, поскольку мешал фотографировать.
Покрутившись у тюрьмы, игнорируя нахалов-продацов, пошли дальше по улице, нечто похожем на Бродвей. Вначале памятник Джузеппе Гарибальди, герою Италии. Чем дальше в лес, тем интереснее: художники, рисунки, «блошинная» торговля, играют музыканты, кафе и магазины. Народу – до хрена, слышна всякая речь: испанская, итальянская, английская, немецкая, польская, русская и арабская. А вообще в Италии много марокканцев, албанцев, выходцев из Юго-Восточной Азии (китайцы и тайландцы, индонезийцы и бангладешцы). Увидел на флагштоках национальные флаги многих стран, в том числе и Узбекистана, и вначале не понял, к чему они здесь. А когда прочел про «Экспо», стало ясно, здесь международная выставка. Но где она была – мне никто не сказал, а я и не спросил.
Понравился мне один мастер, могу предположить, из Тибета. Он из моркови, свеклы, репы вырезал замечательные фигурки лебедей, устриц, черепах, цветы. Одна женщина играла на свирели под музыку, что шла из динамиков. Чуть поодаль на пан-флейте дудел боливианец тоже под сопровождающую из синтезатора музыку. Какой-то мужик бренчал на гитаре «Отель «Калифорния» и пел протяжным голосом, словно плакал на похоронах.
Попадались и другие мастера, изготовляющие подделки прямо на улице: один мужик плоскогубцами крутил цветные проволоки, делая фигуры или имена, получалось красиво. Одно слово – 1 евро. Мляя, букварист... Другой рисовал людей, причем очень точно. Третий торговал деревянными изделия собственного производства; мне понравился Пиноккио, который весело крутил педали велосипеда, а также деревянный мотоцикл в натуральную величину – на нем ездить, наверное, только в сказках. Отдельно какая-то группа из Китая демонстрировала упражнения, типа, у-шу, или йоги. Мне сунули бумагу, где написано на русском, мол, это искусство тела и духа преследуется Коммунистической партией Китая, сколько-то тысяч человек было уничтожено за интерес к этой физзарядке. Я прочитал и бросил ее в урну – материал мне не понравился, хотя последователей Мао цзе-Дуна не уважаю.
Потом была огромная белая католическая церковь. Попасть туда не показалось делом очень мучительным, когда взглянул на очередь, передвигающейся со скоростью улитки. Зато на площади перед церковью – раздолье. Народу – тьма тьмущая. Все фотографируют, кричат, размахивая руками, бегают – натуральный базар, похлеще нашего ипподрома в Ташкенте. Рядом ходят продавцы всякого и те, кто предлагает покормить с рук птиц, а для этого купить у них корм. Можно даже сфотографировать момент, когда птицы с рук клюют орехи – тут как тут фотографы. Интересно, ныне люди ходят с собственными фотоаппаратами, зачем им фотограф? Короче, каждый делает бабло, как может. И это лучше, чем попрошайничать и вороватть, что в Италии не редкость среди мигрантов.
Уже становилось жарко, и как божью благодать воспринял тенек в каком-то комплексе, под стеклянной крышей. Это были офисы и магазины, цены там – астрономические в кубе. Заметил, что на рисунке на мраморной площадке люди крутятся несколько раз, словно танцуют. Поглядел на рисунок – бык с огромным... пардон, членом. Оказывается, это – центр мироздания, и если хочешь быть счастливым, должен наступить ему на это очень важное место и покрутиться вокруг оси два-три раза. Мне стало жаль быка, и я решил не «мучить» животное мужского полу. Сами понимаете, такое любому представителю сильной части человечества не покажется приятным. Счастье приобрету иными делами.
Вышли с другой стороны. Там – очередной памятник. Знакомое лицо... Подошел поближе и читаю на постаменте: «Леонардо». Мля, Леонардо Да Винчи, мыслитель средневековья, художник, конструктор, изобретатель, ученый, одним словом. Напротив него – театр, но такой не очень презентабельный. Архитектурно не привлекает, хотя внутри, может, все иначе...
Еще полчаса пошатались в этих местах, пофотографировали, после вернулись в машину. Через час были в Бергамо, где проводили ночлег и ужин.

Пескарить по-советски

В четверг вечером Рохер интересуется:
- Али, любишь ты «пескадо»?
El pescado – по-испански означает рыба. Я отвечаю утвердительно.
- А любишь ты ловить рыбу?
Pescar – ловить рыбу. Вот об этом процессе имею смутное представление. Ну, у меня дед был профессиональный рыболов, ибо в конце своей жизни возглавлял Общество Узбекохотрыболовсоюз, и удочек со всякими там дополнительными штучками у него было множество. Да и друг-однокурсник Виктор Ли считался в группе заядлым рыбаком. А я как-то пропустил в жизни эту практику...
Пришлось признаваться, что не ловил никогда рыбу. Рохер похлопал меня по плечу, мол, ничего, научим.
Поехали «пескарить» после обеда, когда перуанец освободился. Взял с собой удочки и всякие прибамбасы. Но вначале заехали в китайский ресторан – пообедать. Со слов Рохера выходило, что нельзя ловить на пустой желудок, мол, процесс не пойдет. Я решил. что так надо и согласился. Ресторан оказался неплохой. А-ля фуршет. Берешь на тарелку сколько сможешь, плюс вазочка фруктового салата и можно отдельно тарелку жаренной рыбы. И плюс графинчик вина. За все каждый платит всего лишь десять евро – очень дешево получается. Я набрал всякого, да потом еле вылез из-за стола. Мой спутник тоже плотно загрузил желудок, и с трудом поковылял к машине. Вообще, после плотной пищи хочется «дормир» (спать). Какая там на хрен рыбалка! Особенно когда жара начинается. Солнце печет как на сковородке, в салоне духота!
Потом взяли курс на специальный водоем. Ловля здесь платная. Внесли бабло в кассу до шести вечера. Озер было несколько, но в этот час работал номер один, и народу в принципе было немного. Я впервые взял удочку, и у меня сразу пошли проблемы: то леска путается, то закинуть далеко не могу, то крючек цепляется за что-то. Мучительный процесс. Особенно злость берет, когда рядом, прямо у носа проплывают жирные рыбы и плевать они хотели на твоего живого «гусано» (червяка), что заранее купили в магазине. Рохер тоже ловил, меняя червяка на резиновую приманку. Приманка вертелась перед носом рыб, а они даже на нее не смотрят. Мат стоял по-итальянски, по- испански, даже по-немецки и по-русски! Только водоплавающие создания их не понимают.
Перуанец вконец разъярился и стал уже бить удочкой проплывающих наглецов, а им хоть бы хны. Одна подпрыгнула, ударила хвостом о воду и уплыла, типа, послала нас, неудачников подальше. Тут я сказал:
- Нужен советский метод!
Рохер удивился:
- Какой?
- Динамит! Бабахнул – сотня жирных пескарей! Радикально решает проблему улова.
Перуанец захохотал:
- У вас в России все решается прямо и быстро. Как автомат Калашникова!
- Точно!
Для Рохера «Калашников» - это все, что сильно. Например, острые приправы он называет тоже именем советского автомата. И когда что-то нужно решить на грани фала, отчаяния, но с большим и позитивным эффектом, то применяет механизм «Калашникова».
Но все равно, сегодня Рохеру повезло. Он поймал одну рыбину весом в одно кило. Правда, бывают хорошие дни, когда улов удовлетворяет потребности рыбака. Однажды перуанец умудрился словить десять рыб.
- Сегодня жарко, а когда высокая температура, то рыба клюет плохо, - отметил Рохер. Мы свернули удочки и вернулись домой. Чтобы там зажарить «пескадо» по-перуански. Русский метод Рохер оставил на следующий мой приезд. Кстати, он подчеркнул, что у перуанцев «пескарить» - это также ловить «чикас» (девушек) для времяпровождения. Вот на эту рыбалку времени не было.

Три города за один день

25 апреля началась Большая поездка. Почти как у Че Гевары по Южной Америке. Только у нас авто, а не мотоцикл, и нас больше. И путешествие намного короче, однако такая же интересная.
Вначале поехали в Санта-Антонио Падуя, это город в двух часах от Бергамо. Хочу заметить, что межгородские дороги платные, выезжая, берешь с контрольного пункта талон и когда приезжаешь куда-то, то должен передать этот талон или работнику такого же пункта, а если там все автоматизировано, то засунуть в щель – компьютер произведет расчет, и нужно будет заплать. До Падуа стоимость проезда по автобану – 18 евро.
Санта-Антонио Падуя город вальяжный, неторопливый. Можно сказать, что это типа второго Ватикана. Церкви, огромная площадь, уставленная статуями, причем, видимо, большим «шишкам», ибо простому итальянцу такие изваяния не делают. Я пытался прочитать написанное на подстаментах – сплошная латынь, а я ее подзабыл (хотя на историческом факультете полтора игода изучал), в любом слушае понял – местные исторические бонзы. Людей в это утро оказалось немного. Те, кто был, - туристы, как и я. Немного было скучновато. Не скрою, строения – шикарные. Побродили мы немного здесь, наделали видео и фотографий, после чего взяли курс на Венецию.
Доехали мы до него быстрее, ибо город недалеко. Уплатили на въезде 5 евро. Только на машине до самого исторического места не доберешься. Нужно было оставить ее у железнодорожной станции, а потом двигаться на поезде. Так и сделали. При этом я подметил, что парковка – одна из главных проблем Италии. Негде оставить машину, мы крутились долго, пока не нашли поодаль одно место под деревом.
После купили билеты (по 3,5 евро на нос), нашли свой поезд и с трудом протиснулись в него. Народу было ужасно много. Двухэтажные вагоны забиты под завязку, аж дышать нечем. К счастью, ехать около 7 минут. Уже на пятой минуте увидел водную гладь и город. Когда прибыли к месту назначения, то обнаружил на станции Санта Лучия поезда почти со всей Европы – скоростные французские ТЖВ, немецкие ДБ, австрийские и еще других стран. Понравился состав, состоящий из старинных вагонов – «Восточный экспресс». Все как в 1920-30 годах, хотя, естественно, там модернизировано многое. Но выглядят вагоны шикарно, богато. Поезд этот из Лондона, двигался через Париж аж до Венеции. Занятное железнодорожное путешествие для состоятельных персон.
Итак, мы в Венеции. Народу столько, что приходит впечатление: вся Италия собралась здесь. Хотя это не итальянцы, по большей части, а иностранцы – немцы, американцы, русские, китайцы, французы, чехи, японцы, индусы. Я смотрел на этот людской поток и думал, если бы столько ежедневно прибывало в Узбекистан, в наши города Самарканд и Бухара, то можно было бы смело отказаться от хлопка и добычи нефти. Туризм окупил все затраты, сделался самой главной отраслью страны.
Но, увы, такое невозможно. Об Узбекистане мало кто знает, а вот о Венеции – тут говорить даже и не нужно. Этот город просто живет на туризме, и его доля в ВВП страны значительная.
Мы приехали в хороший теплый день. Правда, то был ветер с моря, но зато безоблачно и без дождя. Рохер специально выбирал это время, следя за сводкой погоды. Иначе ливень затапливает город, ходить можно лишь по специально обустроенным дорожкам, но при этом следует заранее запастись непромокаемой обувью, типа, рыбацких, и прорезиновых штанов. Такой шанс выдался именно 25 апреля.
Лаврируя среди толпы и двигающейся массы, мы устремились по кругу. Гондолу заказывать не стали – дорого, да и нет особого желания. Впрочем, может быть, и следовало, так как с воды на здания открывается иной вид. Ибо видели не внешний фасад, а как бы второй, внутренний, а он не так уж притягателен. Наверное, большие цены втюхивали только что прибывшим, а вот уже внутри города, в тихой гавани гандолисты снижали стоимость своих услуг. Несколько раз нас приглашали прокатиться скучающие на берегу капитаны и «мотористы» (моторы – их мускулы, ибо вращать веслом не так уж и просто) в одном лице черных изящных лодок.
Везде магазинчики с сувенирами, подделками, работают кафе и рестораны. Причем, всякую ерунду продают бангладешцы, пакистанцы, африканцы, а вот итальянцы стараются сбыть только свое, национальное (допускаю, что преувеличил, ибо некоторые «исключительно» итальянские изделия продавали и иностранцы). Основная продукция – карнавальные маски. Кроме того, есть «блошинные рынки», где торгуют старьем, типа, что было на ташкентской Тезиковке. С туалетами напряженка, нашли один, вход – 1,5 евро с человека, причем тоже очередь. Мы же поступили иначе: зашли в кафе, заказали пиво – бутылка стоила 5 евро (причем, говорил Рохер по-итальянски, ибо если я начал что-то бормотать по-русски или по-немецки, цена взлетела бы в 3-4 раза!) – и поочередно зашли в туалет, поскольку мы уже клиенты этого заведения. В итоге пиво обошлось в 0,5 евро. Сами понимаете, еда в этом месте безумно дорогая, поэтому заранее припаслись сендвичами и напитками. В одном месте сделали остановку и пожевали, после чего продолжили движение.
Венеция – это город мостов и мостиков. Каналы – большие и маленькие, можно пересекать по мостикам, и ты оказываешься как бы в разных островках. По воде скользят гондолы и катера, естественно, все небольшого размера. Но вот за пределами города, у моря или где канал значительно шире, ходят яхты, речное такси и речной автобус-теплоход. На рейсовом теплоходе мы возвращались на железнодорожную станцию Санта Лучия. Народу было столько, что приходило на ум фраза «как сельди в бочке». Если бы врезались во что-то, то история «Титаника» имела шанс повториться. Воняло маслом, мотор тарахтел как советский автобус «ЛАЗ», заглушая чарующие звуки, исходящие из кварталов Венеции. Билет оказался дорогим – 6,5 евро, но проделывать многочасовый поход обратно не хотелось, поэтому воспользовались транспортными услугами города. От станции к станции мы как черепахи плыли к месту убытия из Венеции. Голова разболелась от духоты.
Но до этого продолжали поход. Не смотря на то, что Венеция – город туризма, здесь продолжают жить и обычные граждане. И им наплевать на то, что подумают о внешнем виде иностранцы – они развешивают снаружи выстиранное белье. Я сразу вспомнил приказ ташкентского городского хокима-дурачка Тухтаева о запрете (вплоть до выселения из квартир граждан) «украшать» уличный пейзаж трусами, бюстгальтерами, носками и простыней. Венецианцам такое не грозит и местная власть не страдает дурью в голове. Да и туристы понимают, город есть город, и триста лет назад при проектировании зданий никто не задумывался о комнате для просушки белья. Жизнь здесь продолжается. Белье никого не шокирует.
Впрочем, удивило и то, что не все дома в приличном состоянии. То есть облупленная штукатурка, дряхлые на вид балки и проемы, потрескавшиеся стены. Да, естественно, природа подтачивает город. А может, это такой способ «поддержки» статуса старины. Реставрация велась на многих участках, но это касалось только больших официальных зданий, но не частных квартир. Казалось, мы бродим по кварталу бедных. Только стоит вспомнить, что квартиру купить себе здесь сможет только миллионер. Так что даже самый бедный может считаться в Венеции богачем.
Возле огромных и длинных зданий – церкви и дворца мы остановились и пробыли там дольше. Рохер сказал, что здесь снимали одну из серий Джеймса Бонда. С трех сторон играл оркестр, зазывая людей в рестораны. Именно здесь у меня «сдохла» батарейка цифровой камеры, и видео прервалось. Вторая камера еле «дышала». Поэтому много фото не получилось. На крыше два огромных медных мужика колотили по колоколу: «Бам! Бам!» - местные куранты. В церковь, как всегда, длинная как змея очередь. Чистота соблюдается везде. Полицейских увидел лишь два раза, но думаю, что много здесь работают в гражданском, под видом зевак-туристов, ибо такие места притягательны для воров. Не допустить криминала – важная часть работы местных органов правопорядка. Ведь туризм и преступность – несовместимые понятия.
В самом начале города мы встретили толпу митингующих – им выделили одну улочку и там они декларировали свои программы, произносили речи, пели, размахивали флагами. Звучала знакомая итальянская мелодия о партизанах Второй мировой войны. Я присмотрелся и обнаружил на полотнищах коммунистическую символику. На транспарантах было написано, типа, они против реставрации фашизма в Италии. Много молодых участников. Кроме коммунистов, выступали также представители Демократической партии. Я покрутился между ними, но заметил гримасу на лице Хельмута – он, как и мой друг Артуро, был антикоммунистом. Рохер реакцию не проявил, хотя позже признался, что не испытывает теплых чувств к Компартии любой страны. Я же попросил больше не дискутировать со мной о коммунизме, так как у нас совершенно разное представление об этой теории и практике, и если в Перу коммунисты-маоисты – террористы, то для Узбекистана компартия сделала очень много хорошего. Согласие было достигнуто.
В пятом часу завершили прогулку. Нет, увидели мы не больше 10%, но чтобы обойти всю Венецию необходима неделя. А у нас в программе – третий город.
В Верону приехали уже в седьмом часу. Как и любой город Италии, у него есть историческая часть. Но туристов тянет сюда не только это. Верона – это город Ромео и Джульетты. Мы нашли дом, где жила, как гласила табличка, Джульетта. Правда, ворота были закрыты, но я сфотографировал внешнюю сторону здания. Портал и сами ворота украшены жвачкой и камнями и на них было что-то написано – наверное, так посетители оставляли свои впечатления или просили душу этой женщины помочь им в светлых делах. Произведение Вильяма Шекспира знают во всем мире, а сейчас это и коммерческий бренд. Только, увы, много фотографий все-таки я не сделал, ибо «села» и вторая камера.
Вообще-то, подобную историю любви имеет любой народ. У нас – «Тахир и Зухра», можно было сделать и подобный тур в Узбекистан, связать его со средневековым поэтом и визирем Алишером Навои. Не сразу, безусловно, но интерес бы появился у иностранцев.
Верона все-таки отличается от Милана и Бергамо. Дома расположены как-то иначе... Мне трудно это пояснить, но сложилось просто такое впечатление. Какой-то дух романтики и лирики. На центральной площади – руины какого-то «коллизея». Почему-то за ограждениями разложенны на земле огромные фигуры из пластика древнеегипетских времен – фараоны, Сфинкс, столбы с рисунками-символами... Скорее всего, планируют какое-то мероприятие.
Уезжали из Вероны в десятом часу. Мчались по ночной автотрассе к Бергамо, а я все прокручивал в голове «кадры» трех городов.

Общее впечатление

Италия, как и Франция, менее ухожена в отличии от Швейцарии и Германии. Движения людей и транспорта более беспорядочно, часто используются звуковые сигналы и ругань. Очень шумно. Много иностранцев, причем речь идет не столько о туристах, хотя последних здесь много – все-таки Италия центр европейского туризма.
Итальянцы одеваются просто, хотя у них крутые дома мод – «Версачче», «Гуччи» и т.д. На севере страны больше промышленных объектов и работа есть, экономика развивается стабильно. А в вот в южных регионах – там полный трындец. Правит балом мафия, найти работу сложно, высокая преступность, и, как говорит Рохер, там очень много бедных. Вот тебе и капитализм! Страна – экономически развитая, а нищета и бедность существуют в большом масштабе. Не, не зря митингуют коммунисты!
Рохер убежден, что итальянцы, особенно южные – расисты, дискреминация касается многих приезжих в части работы, жилья и прочего. «Я живу здесь больше десяти лет, но у меня нет ни одного друга-итальянца», - признается мне перуанец. Ну, общается лишь с коллегами по работе, но они – не друзья. Рохер рассказывал, что раньше работал пекарем, работа трудная. Но когда заканчивалась смена, то итальянцы уходили домой, а его заставляли еще два часа работать – мыть посуду и убирать пекарню, хотя за это ему не доплачивали. Начнешь выступать – получишь пинок под зад.
Проблема наркотиков и преступности также является сложной. Дети, у которых нет родительского контроля, часто попадают в дурную компанию, и в итоге имеют сложности с полицией. Бывали случаи, когда дети в ярости убивали родителей, если те делали замечание. Но детей бить нельзя, здесь, как и в Швейцарии, жесткие законы в отношении рукоприкладства. Тюремное заключение грозит и тому, кто ударит супругу.
«Женщин имеют больше прав, чем мужчины, - смеется Рохер. – Она может иметь мужа и кучу любовников на стороне, а попытаешься ей сделать замечание, так она пошлет! Женщины берут криками и жестикуляцией, хотя темперамент горячий, в кровати они – мастерицы! Только не удивляйся, если переспав с подружкой, на следующий день обнаружишь в постели негра – мужчин меняют как перчатки! Верность нынче не в моде у итальянок». Женщины много курят, даже в теплое время носят сапоги, что делает их похожим на путан. А вообще, по признанию Рохера, итальянки ходят на диско, чтобы найти себе не спутника жизни, а партнера. Любят они арабов и африканцев, потому что много среди итальянцев импотентов.
Рохер рассказал, что прекрасный пол носит деньги иногда в бюстгальтерах и трусах – там есть специально вшитые кармашки. Никто не посмеет полезть туда, женщины поднимут такой крик, что воришка сбежит осрамленный и освистанный. А если поймают, то могут вкатить срок и за сексуальное домогательство.
Итальянцы всегда жестикулируют. Двигаются в такт речи не только тело и руки с ногами, но и пальчики как бы самостоятельно выражают общее эмоциональное состояние человека, шевелятся подобно червям. Итальянский брейк-данс, короче говоря.
А вообще, в Италию лучше ездить на отдых, а жить предпочтительнее в Швейцарии. Таков был мой вывод от поездки.