Саши, яки и маунт Эверест, часть II. Восхождение

Кульминацией маршрута было восхождение на Айленд Пик (6189 м).
После некоторых фильтраций в группе восходителей нас осталось шестеро. Трое замечательных и сильных мужчин: Павел, Саша Creator, Борис Esaul. Женская часть команды: белокурая Света, в силу своей комплекции способная спрятаться за любимый сноуборд, Ира, гуляющая в городской одежде, никуда не торопясь и никуда не опаздывая и мимоходом совершая благие дела.

И я.
Под руководством харизматичного и ответственного гида Александра Тишкова и клайминг-шерпа на-все-руки Нимо.
Мы добрались из Чукхунга до базового лагеря на высоте 5080 и расположились в нагретой солнцем палатке. Портеры приготовили «шерпа-стью» - местный супчик. Раздали печенье, ячий сыр, мятный чай, молочный чай с пряностями…

Было на редкость приятно и замечательно. Мы наелись, забрались в спальники и сделали над собой усилие на тему заснуть – было пять вечера, но ночью нам предстоял выход на гору. Из базового лагеря на 5080 м нужно было подняться до 6189 м Айленда и спуститься обратно.

В одиннадцать вечера – подъем. Про дневное тепло можно было забыть – мороз и ветер. Мы бодро принялись одеваться. Гиду Саше Тишкову пришлось примерить на себя роль многодетного отца, зашнуровывая дамам пластиковые ботинки.
Перед нами был практически вертикальный подъем высотой полкилометра, в основном камни и сыпуха, затем нечто вроде вертикальной каменной аэродинамической трубы.

Потом – сто метров отвесной скалы, которые предстояло осилить на жумаре. Mы довольно резво форсировали несколько сотен метров подъема, и тут я поняла, что зря старалась держать высокий темп. Когда в темноте, на ледяном ветру, вдруг начинаешь задыхаться, ощущение не самое радостное. Чувствуя себя вареной тряпкой, я преодолела еще метров сто и свалилась на камни. Ребята скормили мне несколько разнообразных капсул ровно с никаким эффектом. Стало ясно что лучше не будет, и Саша потащил меня вниз. Было совестно чувствовать себя обузой для гида и группы, и страшно, потому что я не знала, насколько все серьезно. Если бы это оказался отек легких, меня спасла бы только немедленная эвакуация.

Я несколько раз пыталась отправить Сашу обратно, но он лучше меня понимал обстановку и продолжал меня конвоировать, чему я на самом деле была только рада. Я уже полагалась не на собственную координацию, а на протекторы Scarpa, и в результате постоянно шлепалась, что не добавляло мне энтузиазма. Когда я увидела перед собой край палатки, прижатый камнями, у меня уже не оставалось сил для радости. Саша сгрузил меня на пол и без передышки покарабкался обратно наверх, к ожидающей его группе. Он оставил мне свою аптечку, флягу, и велел, если станет хуже, сходить к портерам.

Пролежав сколько-то времени в состоянии полного астрала, я начала включаться и поняла, что совершенно замерзла. Срывающимися пальцами вытащила промороженный спальник. Еще часа два не могла успокоить дыхание и дышала как сенбернар в противогазе…

Во фляге плавали льдинки. Поразмыслив, полезла в аптечку за рекомендованным Сашей Диакарбом, к счастью, он лежал сверху. Поскольку до того принимала Гипоксен, принялась читать инструкцию.  Набор моих симптомов – дискоординация, одышка, шум в ушах - совпал с побочными эффектами, и это меня ужасно развеселило. Я валялась одна на высоте пять с лишним тысяч, светя фонариком в оранжевый потолок палатки, и тряслась от смеха. После чего мне стало замечательно и я заснула.

Заснув под утро, я проснулась часов в 12 дня, и обнаружила что никто не возвращался. Я вылезла из палатки и тревожно принялась высматривать «наших». С горы спускались разные люди – все не те. Разнервничавшись, я полезла наверх – навстречу, с намерением взять рюкзаки у девчонок, но осилила не более пяти траверсов и сползла обратно.


Через час я увидела фигуру с рюкзаком, которая, пыля, неслась вниз по склону прямо к палатке. Это был наш клайминг-шерп Нимо. Он тут же принялся строить портеров на тему приготовления чая и перекуса. Меня «отпустило», я занялась поглощением сыра и печенья. Народ подтянулся через час-два, с вытаращенными от обилия впечатлений глазами. Мне стало очевидно, что каждому своё, ибо для них это восхождение было намного важнее, чем для меня – совершенно водоплавающего существа, довольно-таки равнодушного к горам. Избытка энергии для обмена с этой стихией у меня не было.


Зато группа все оставшиеся дни переживала события этой ночи, обхохатываясь над своими приключениями, от которых мне становилось слегка не по себе. Например, как Ира, усевшись между двумя обрывами, отстегнула страховки, а мимо шла канадка и нежно и ласково пристегнула ее обратно.

На возвращении в Чукхунг нам встретились милые и непуганые горные фазаны, а потом Борис указал мне на восточную грань Ама-Даблам – невероятно выразительное, скорбное лицо на вершине.

Продолжение следует.