Ферапонтовский монастырь и фрески Дионисия.

Из Кириллова мы достаточно быстро доехали до указателя на Ферапонтово, повернули налево и проехали по хорошей дороге ещё ~7км до самой деревни. Остановились на небольшой парковке перед магазином – туда нас вывела сама дорога. К монастырю нельзя подъехать, там узкий мостик через речушку и надо немного пройтись самим.
До сих пор стоит в глазах эта картина. Зелёная возвышенность, сосны, озеро, тёмное небо и белый монастырь.

Словами не передать то чувство, которое испытываешь в этом месте. Знаете, я теперь верю в любовь с первого взгляда. Только кинули взгляд – и сразу ёкнуло сердце. Почему интересно? Мы ещё сразу, когда поднимались к монастырю, решили спуститься вниз (монастырь сам на горке) по тропке среди сосен к круглому озеру. Это было совершенно спонтанное решение, озеро так сразу и мощно притянуло к себе, что сопротивляться этому было бесполезно. Присели на дощатом мостике и – время замерло. Шшшур — набежала волна,- шшшур – зашуршала другая. Ветер что-то там над головами в соснах запутался. Галька в прозрачной воде под волнами перевалилась с боку набок. Я тут же увлеклась этим делом, выловила и положила парочку камушков в карман. С трудом отпустило нас озеро, и весь этот спокойный пейзаж. Поднялись и пошли в монастырь. 
Монастырь, слава Богу, особо не хвачен чрезмерной цивилизацией. До ворот ведёт дорожка из крупных булыжников, а в самом монастыре под ногами ковёр из зелёной мелкой травки, а сзади всех церквей – вообще поле и некошеное буйное неуправляемое пахучее разнотравье. Из открытых ворот монастыря видно озеро. Я никогда ещё ни в одном монастыре не испытывала подобное чувство – лёгкого волнения, тихой радости, сосредоточенности, предвкушения чего-то замечательного, какой-то наполненности. Туристов кроме нас практически никого. Мы сразу увидели вывеску с кассами и прошли внутрь небольшой церквушки. Слава Богу – выясняется, что все тревоги наши напрасны и нас пустят и в сам собор, и во все музеи. Покупаем билетики, в том числе и на фотографирование. И сразу проходим внутрь этой первой церкви.

Это церковь преподобного Мартиниана Белозёрского.
Мартиниан – 1400-1483. Игумен Ферапонтова монастыря. Родился в деревне Сяма под Вологдой. В миру Михаил, из рода крестьян Стомонаховых. Ученик преподобного Ферапонта (о нём ниже).
Церковь небольшая, белые стены, иконы. Скорее похожа на музей. Мы по ней медленно ходим, разглядываем, пытаемся вникнуть, что к чему, а около стены стоит девушка-проверяющая. Молча. Как-то неудобно долго ходить под неусыпным оком по маленькому помещению и мы уже направляемся к выходу, как я вспоминаю, что в путеводителе что-то говорилось о мощах святого Мартиниана в этой церкви. Спрашиваю. Девушка показала в углу слева его захоронение. Это металлическая рака – главная святыня монастыря! Окошко на южной стене размещено таким образом, что свет из него около полудня падает прямо на раку и, отражаясь от золотистого металла, заполняет всё пространство кругом. Прямо над ракой на стене – фреска Дионисия – Богоматерь с Младенцем, Архангелы Михаил и Гавриил, и коленопреклонённые Ферапонт и Мартиниан. В ногах у преподобного Мартиниана погребён его ученик — архиепископ Иоасаф (в миру князь Иван Оболенский), который прожил в Ферапонтове около 25 лет, проведя последние годы в совершенном безмолвии и который являлся заказчиком знаменитых фресок Дионисия. Чувство, которое испытываешь, глядя на это место – а оно очень скромное – очень сильное. Девушка, наконец, сказала, что можно не стесняться и помолиться, и прикоснуться к святыне. 

Дальше мы выходим на улицу и по зелёной травке переходим в Колокольню. Отсюда общие входы в Трапезную (налево, Музей истории) и в Собор Рождества Пресвятой Богородицы (направо, Фрески Дионисия). Внутри очень красиво и современно, большая деревянная лестница, репродукции фресок на стенах. Слава Богу, Музей и фрески поддерживаются сейчас каким-то стальным предприятием. И это чувствуется.

Мы идём в Трапезную смотреть экспозицию по истории Ферапонтова монастыря. Там узнаём об игуменье Таисии, о семье Бриллиантовых (о них ниже), рассматриваем предметы церковной утвари, иконы Дионисия, макет монашеской кельи, а также скромную-прескромную холщовую рясу преподобного Мартиниана.
Выходим из Трапезной и по коридору, мимо группы молодых художников с мольбертами и этюдниками, поступаем прямо в руки экскурсовода. Нам невероятно везёт. Мало того, что дождь закончился и мы попали в Собор, так ещё мы один на один с экскурсоводом. Кроме нас – нет туристов. Вернее есть несколько человек, но они где-то бродят.

Часто в текстах, когда пишут о Соборе Рождества Пресвятой Богородицы, встречается фраза «замираешь в благоговейном молчании». Я не согласна. Неверно. Ничего не замираешь. Никакого пафосного благоговейного не испытываешь. В этом месте, если выражаться по-грубому, то просто «отшибает мозги напрочь», а если выражаться эстетично, то «полностью исчезают мысли» и испытываешь невыразимое никакими словами состояние невесомости и лёгкости.
Фрески настолько невероятно и ненавязчиво красивы, что их невозможно рассматривать по фрагментам. Они окружают, они окутывают тебя со всех сторон невыразимо нежными сливочными красками, они льются на тебя как прекраснейшая небесная музыка. Их невозможно чувствовать одними глазами, они включают все органы твоих чувств. Приходится буквально заставлять себя прислушиваться к экскурсоводу, а она очень, очень интересно рассказывает. Её голос долетает до тебя, как будто из далека. Когда смотришь на ТАКИЕ творения – не нужны слова. «Зачем слова, когда на небе звёзды?». Как у Пелевина.

Над нами в незабудковом куполе Христос. Пальцы его правой руки, сложенные в крестное знамение, опущены вниз, и создаётся буквальное и реально физическое ощущение, что тебя они касаются, что тебя видят оттуда с неба и тебя благословляют.
Из надалтарного купола на вас смотрит Божия Матерь в вишнёвом плаще с поднятыми и раскинутыми руками и младенец Иисус тоже с поднятыми вверх двумя ручками. Это большая редкость такое изображение. Это Богоматерь Оранта, или Знамение, или Воплощение.
Ниже — пояс из Архангелов вокруг купола (или бочечки) – Михаил (защита), Гавриил (наставляющий на путь истинный), Рафаил (исцеление), Уриил (или Иеремиил, спокойствие духа и любовь), Салафиил (молящий Бога о людях), Иегудиил защита от бед и врагов), Варахиил (получение благословений в разных обстоятельста).

Фигуры все невесомые, как будто парят вокруг тебя, и ты летаешь вместе с ними.
На арках – ожерелье больших круглых медальонов со святыми.
Всё, всё, все стены, все колонны – в сюжетных росписях. Филигранных. Отточенных. Изумительных по цвету.
В самом низу, то, что идёт от пола до высоты человеческого роста — белая полоса с одиночными круглыми, ни разу не повторяющимися орнаментами — называется полотенце.
Мы стоим в соборе, делаем вид, что слушаем замечательного экскурсовода, а сами кружим, кружим глазами, впитываем цвета, любуемся, наслаждаемся. Что-то медовое есть в этом соборе. Такое душевное удовольствие. Такая радость. Такое спокойствие. Такая сила. Такая благодать.

«В потемневших лучах горизонта я смотрю на окрестности те, где узрела душа Ферапонта что-то Божье в земной красоте. И однажды возникло из грезы, из молящейся этой души, как трава, как вода, как березы, диво дивное в русской глуши! И небесно-земной Дионисий, из соседних явившись земель, это дивное диво возвысил до черты небывалой досель... Неподвижно стояли деревья, и ромашки белели во мгле, и казалась мне эта деревня чем-то самым святым на земле...» Николай Рубцов.

Знакомство с русским гениальным иконописцем Дионисием почему-то принято начинать с обсуждения состава его дивных красок. Одного чрезвычайно восторженного поклонника фресок Дионисия художника Чернышова бац и осенила однажды идея (Ньютон со своим яблоком просто отдыхает) – аа, говорит, догадался, секрет красок заключается в местной гальке с Бородавского озера. Эта гипотеза почему-то всех пленила своей романтичностью. Ах, Бородавское озеро, ах, разноцветная галька под ногами. Набрал, растёр, и вот тебе готовые краски. Эта версия оказала почему-то гипнотическое влияние на многих людей, все кинулись в дискуссии, и с лопатами и тазиками к берегам озера, дабы получить краски как у гениального мастера. До сих пор ведутся дебаты. Сколько гальки извели, а красок – «таких как у Дионисия» всё нет. Если бы из местной гальки можно было бы получать такие изумительные по цвету краски, почему ими никто не воспользовался после Дионисия? А если развивать сюжет дальше, то надо понимать, что иконописец Дионисий вместе с сыновьями ломанулся на озеро, накидал пару телег гальки, раздробил её где-то в пыль, намешал красок на яйце и таким образом получил все нужные ему оттенки. При этом доказано, что собор он расписал всего за 34 дня. Когда же он краски то молол? Да ещё подбирал по оттенкам?

О главном почему-то все забывают. Кто такой вообще этот мастер со странным нерусским именем Дионисий? О нём известно до неприличия мало. Сведений о нём в летописях почти нет. Буквальные крохи, как, например, в актах московского Симонова монастыря упоминаются «дети боярские Федосей иконник до Ондрей Денисьевы дети Яковлевы». Что эта запись означает? Во-первых, узнали фамилию – Дионисий Яковлев, во-вторых, у него, оказывается, было три сына, а не два: Феодосий, Владимир и Андрей. Этот Собор он с сыновьями (двумя) расписал с условием: эта работа есть вклад на вечное их поминание — «доколе монастырь стоит».

Сыновья помогали ему при росписи собора Рождества Богородицы. Собственноручно Дионисий расписал только его верхнюю часть – купол, барабан и медальоны на арках. Это его последняя работа. Он, думаю, остался ею доволен. Потому что лучше – невозможно. А волшебный цвет и переливы его красок это исключительно чистое виртуозное мастерство художника-гения. Его секрет это — либо смешивание красок в совершенно интуитивной пропорции, например, синий азурит + охра = многообразие зелёных оттенков; либо тончайшая лессировка, т.е. нанесение одного тончайшего слоя краски на другой (белила на подкладку) и тогда получение или тёплого оттенка, или холодного; либо достижение нужного оттенка, используя наполненность кисти от начала мазка до его завершения; либо игра архитектурными формами и освещением, например, он мог расположить фрески в более освещенном верхнем или наоборот затемнённом нижнем или в углубление стены. Простой свет из окошка ведь уже по-другому расцвечивал фреску. Также он мог просто играть сочетаемостью цветов. Он же был гениальный колорист!

Например, его медальоны. Всего их 68. Честно говоря, я сразу обратила на них внимание. Они настолько необычны, их так много, они так красивы, такое ожерелье из разноцветных шариков, когда на них смотришь снизу, запрокинув голову. Так вот сразу впечатляют их цвета: незабудковый, песок, розовый и малиновый. Всего-то четыре цвета, очень мягких, очень естественных и нежных. Но как он их сочетает! В каждом медальоне изображены святые в разных по цвету одеждах: в голубом медальоне розовые, в малиновом – голубые, в песочном – розовые и т.д.. 
68 медальонов, всего 4 краски – и все разные. 

Экскурсовод подвела нас к небольшому приделу Николая Чудотворца и обратила наше внимание, что взгляд святого направлен всегда на вас, где бы вы ни стояли.
Ещё она сказала, что сейчас в собор открыт более широкий и лояльный доступ посетителей, потому что сейчас реставраторы сделали тёплый подогреваемый пол, поэтому сырость фрескам уже не страшна, на научном языке это называется «стабилизация микроклимата». Хотя Правила посещения всё равно гласят, что в собор могут входить группы до 10 человек при температуре воздуха в соборе выше +10 и о/влажности менее 75%. Время посещения не больше 30 минут. Зонты и сырую одежду необходимо оставлять вне стен собора.
30 минут на Дионисия!
Удивительные параллели: Дионисий (1440-1502) — современник Леонардо да Винчи (1452-1519).

Реставрационные работы ведутся очень тщательно и кропотливо. Благодаря этим замечательным людям – реставраторам — практически альтруистам, самозабвенным специалистам (о них небольшая экспозиция на выходе из собора) фрески спасены и законсервированы. Устаревшим методам, когда раньше использовался жёсткий осетровый клей, пришли новейшие технологии – «точечная» подклейка мельчайших участков красочного слоя с изнаночной стороны специальным уникальным составом. Для удаления загрязнений разработана специальная каучуковая смесь. Реставраторы говорят не «зачистить фреску», а «раскрыть образ».

Сам Собор Рождества Пресвятой Богородицы внешне безупречно красив настоящей древнерусской красотой. Ряды кокошников и серый шлем-маковка. Белый. Стройный. Изящный. Узорчатый. Его строили ростовские мастера. Конец 15 века. К нему примыкают Колокольня, церковь Мартиниана и церковь Благовещения с трапезной. Все строения находятся в центре монастырского двора и окружены белыми крепкими монастырскими стенами. Над Святыми воротами крохотная действующая церковь Богоявления. Она такая маленькая, узенькая, но невероятно по-домашнему уютная. Иконы бережно окутаны вологодскими кружевами и белоснежными полотенчиками с вышивкой, а на полу разложены круглые вязаные разноцветные коврики-половички. Здесь была келья патриарха Никона, который пробыл здесь в опале десять лет. Монастырь был царским любимцем. Цари его привечали. Грозный был самым щедрым жертвователем. В течение всего времени пребывания здесь Никона монастырю постоянно подкидывались денежки на содержание хоть и опального, но патриарха. В 17в. монастырю принадлежали 4 села, 2 сельца, 54 деревни, 12 селищ и 95 пустошей. Но все переменчиво. И после секуляризации земель Екатериной II Ферапонтовский монастырь был закрыт, как имеющий второстепенную важность и превратился в обычный деревенский приход. 

Мы еле вышли из монастыря. Расстаться с ним было просто невозможно. В сердце уносим фрески Дионисия, а сами ещё раз сбегаем по тропке к озеру. Бородавское озеро. Опять шепчут волны у ног. Для тех, кому трудно оценивать красоту озера в эстетических понятиях, приведу конкретику: длина Бородавского озера – 5,7км, наибольшая ширина – 1,8км, глубина – 10,5м.

Вообще-то мы хотели ещё забраться на Цыпину гору. Большую и двугорбую. Если вы геолог, то можете оценить её древность: в своих недрах она бережно хранит огромные глыбы известняков пермского возраста, передвинутых сюда ледником. Такие горы называют ещё моренами. Считается, что на таких горах растёт множество редких растений и вкусных ягод, например, ландышевые ковры весной и брусничные поляны летом, и бьют родниковые ключи. Но мы не геологи. Лично меня интересует это место с точки зрения Старины. В душе я точно древняя славянка. Поэтому Цыпина гора меня и манит, ведь ещё со стародревних времён она слывёт горой священной. С её горбов-макушек открываются изумительные виды на зеркала озёр, петли рек, более мелкие возвышенности. Говорят. Потому что мы на неё так и не взобрались. З км вроде всего от Ферапонтово, но надо искать, ехать. А уже вечереет. 

© pamsik.ru
pamsik.livejournal.com
При использовании наших текстов – гиперссылка на сайт и указание имя автора – НатА – обязательны.