Тибет.

Когда меня спрашивают, что больше всего поразило в Тибете, я отвечаю: «Глаза и зубы тибетцев».
Почему зубы? Потому что у любого нищего, грязного и опустившегося – дальше некуда – тибетца, даже отдаленно не знакомого с зубной щеткой, ослепительно белые (каких, казалось, не бывает в природе) и ровные, как клавиши рояля зубы . Историки утверждают, что такие зубы были у жителей Помпеи.
Впрочем, опустившихся в Тибете не так уж много, просто они первыми бросаются в глаза. Попрошайничают с таким жаром, так артистично заламывают руки, давая понять, что ам-ам нечего, что я в первый день, растерявшись, заплатила бог знает сколько за пластмассовые бусы, а муж – за снимок неимоверно грязной детской компании. Милые детки взяли за каждую соплю, а потом долго делили добычу. Это сильно напомнило конвенцию детей лейтенанта Шмидта. Хорошо, хоть за руки не хватали, как в Непале. Тут не принято прикасаться к постороннему.


Впрочем, когда мы постигли театральные хитрости тибетской босоты, то и приставать стали меньше. Они прекрасные психологи.
Кстати, с этими жуткими бусами, которые я получила взамен гуманитарной помощи, была странная история. Я их нацепила на грудь - и весь тибетский район Лхасы собрался вокруг меня: и нищие, и интеллигенты, и дети, и старики, и сушеные старушки, пропахшие салом яка и увенчанные микрошляпками их бирюзы на давно не мытых волосах. Они показывали на меня пальцами и радостно смеялись. Признаться, я сначала испугалась. Может, эти бусы означают что-то плохое? Может, их носят непотребные женщины? Спрятала бусы под курткой – и словно солнце померкло в глазах толпы (а за мной плелась, как за Киркоровым именно толпа!) Я отважно распахнулась – и опять взрыв ликования. Муж мне: "Ты видишь, они не насмехаются, они радуются, что женщина другой веры носит их национальные бусы!" Но слава местной кинодивы легла таким тяжким бременем на мои плечи, что я не рискнула их больше надеть.
Тибетцы очень похожи на непосредственных детей. Мало читающих, мало в большинстве своем знающих, зацикленных на религии и замаливании грехов. Но не знающих зависти, отзывающихся на любое доброе слово и умеющих радоваться такой ерунде, что стыдно за нас, европейцев, становится… Все находятся примерно на одной планке нищеты, а глаза у всех счастливые! И смотрит такое создание на тебя, словно с пьедестала. Увидишь такой взгляд – и перестаешь замечать лохмотья.

"

В Лхасе встретились с русскоговорящими из братских республик. Они никак не могли понять, почему нам дали самый лучший в гостинице номер (за одни и те же деньги) Только потом узнали, что лишь у нас был кондиционер с обогревом и в 4 раза большая площадь номера с парчовыми диванами, живыми цветами и зеркалами. И несколько раз в день белозубые девчонки носили в номер термосы с кипятком для чая. Бесплатно.
А все оказалось очень просто. Только мы здоровались с обслугой. Да еще и по-тибетски. И говорили «спасибо» - тоже по-тибетски. Этих двух слов и моря улыбок вполне хватало для общения.
Впрочем, к нам приставили молодого тибетца -интеллектуала. Если там человек имеет образование, то ему карьера обеспечена .В конце нашей поездки по Тибету (на границе с Непалом) он с детской непосредственностью и большим уважением произнес: "Сколько вы знаете о нашей стране!"
Но есть особая каста людей - монахи, которые собирают и хранят древние знания. Китайцы их все больше ужимают. В столице монастыри стали все больше напоминать шоу для туристов с выжиманием денег за каждый снимок. Но чем дальше от Лхасы и от проторенных дорог, чем больше тишины и синего неба, чем круче подъем к монастырю, тем больше работа извилин. Но даже у столичных монахов, одетых в малиновые тоги, такой ясный взгляд - жалеющий, понимающий и заранее прощающий все зло, что я после первой встречи ревела от непонятного счастья, ошеломленная этой добротой. И никто на меня пальцем не показывал.
Наши соотечественники лежали полными трупами в номерах. Очень тяжело давила горная болезнь, хотя это было всего 3650 метров над уровнем моря. А мы бродили до 12 ночи по темным улицам, заходили в грязные кафе, гладили чумазых детей по головам, кланялись монахам и впитывали со всех сторон улыбки, улыбки, улыбки. И сами улыбались, улыбались, улыбались.

/">

Через 2 дня адаптации сели в джипы и отправились через перевалы все выше и выше. Самая страшная дорога была в первый день. Серпантином нас не удивишь. Но когда под тобой 150 метров пропасти, а шофер несется, как угорелый , не сбавляя скорость на закрытом повороте! Невольно подумаешь :« Мама дорогая! Кому ты доверил свою бесценную жизнь?! Незнакомому тибетскому пацану, который верит, что завершить учебу на шоферских курсах он сможет в другом перевоплощении?»
Но все обошлось. Хоть и пришлось пару раз обложить его по-русски. Ни русского, ни английского он не знал, но сориентировался на интонацию…Хорошо, хоть не обидчив. В конце пути мы вместе с ним во все горло распевали тибетские песни по-китайски. Наш шофер взял с собой в дорогу всего одну кассету с песнями, которую мы к концу пути, естественно, знали всю наизусть (еще несколько месяцев дома, моя посуду, я напевала по-китайски). Это так китайцы насаждают свой язык и свою культуру, пытаясь растворить тибетское национальное в своем котле. Берут любимые тибетские мелодии и вставляют китайский текст.

 

Описывать красоты Тибета – пустое занятие… Я до сих пор слышу свист ветра, вижу, как рвутся на ветру тысячи молитвенных флажков лунг-та на перевалах, вижу обугленные от солнца лица, зеленую воду озер и словно застывшее время. Каждый порыв ветра несет по миру слова молитв, оберегая просящего от болезней и неудач, а также помогает вершиться правосудию.
Необычные камни –кулоны на шее у многих замурзанных тибетцев. Этакий булыжник с окаменевшими узорами, перекрывающий стоимость бриллиантов. Потому, что находят его только в одной точке мира – в Тибете.
Прилепившихся к нам соотечественников, без конца ноющих, пришлось лечить, подбадривать и убеждать, что вертолет за нами не прилетит, так что придется ехать вперед – другого выхода нет. Они хмуро наблюдали, не выходя из машины, как мы бегаем на высоте более 5 км с радостными воплями, вызывая восхищение местных. Оказывается, иностранцы на такой высоте не бегают. В затылке, конечно, давило и голова побаливала, но разве нормальный человек обращает на это внимание? Мы могли бы подольше остаться наверху, но ответственность за чужие жизни гнала быстрее по перевалу. Одна девица нам так и сказала: «Я боялась, что умру». У нее шла кровь и горлом и носом…
Но самое поразительное нас ожидало внизу. Вся эта ноющая братия собрала до кучи растопыренные пальцы и заявила: «На следующий год поедем на Кайлаш».
Я ошарашенно: «А как же горная болезнь?» В ответ услышала веское: «Горы того стоят!» А глаза совершенно человеческие, теплые! Вот что Тибет с людьми делает!

 

Все это лишь пунктир нашей поездки. Были десятки монастырей (их ступени до сих пор перед глазами, а с каждой ступенью кислорода все меньше и меньше). Было изумление по поводу неуемной жизнерадостности монахов. Наши-то все больше в миноре.
Была свастика. Везде. На жилых домах, на тротуарах, на лепнине потолков. Поднимаешь чашку с чайного столика, а под ней опять «завихрение радости». Были поездки на велорикшах без всяких угрызений совести. Был Эверест, открывшийся нам, как на ладони. Тибетцы говорят, что его без облаков видно лишь несколько дней в году. Значит, наш православный Бог был рядом с нами и легонько дул в наши макушки (как изящно выразился кто-то из великих).
В общем, Тибет лег широким пластом в наши души. Туда будет тянуть всю жизнь, как на другую планету.
Как много встречалось нам в поездке добрых людей! И куда вся эта доброта стыдливо прячется дома? Люди так затурканы беготней за хлебом насущным, что стали дерганными и черствыми. Да и сам выуживаешь в себе такие качества, которые образуются у глубоководных акул в период расправы с врагом…Иногда. И ужасаешься – неужели это я?! И опять хочется укрыться в воспоминания, как в мамину шаль.

Нам (как потом выяснилось) чрезвычайно повезло – мы трижды видели Эверест без облаков. Для таких чайников, какими мы являлись в глазах шерпов и профессиональных альпинистов, это непростительная роскошь. Первый раз – из «Боинга», переправлявшего нас из Катманду в Лхасу. Второй подарок – на высокогорной дороге Тибета, а 3-й раз мы запрограммировали сами, купив в Непале билеты на крошечный экскурсионный самолетик на 16 посадочных мест. Т.е. Эверест обмозолили глазами с разных ракурсов и с разных стран. Самая изумительная картина открылась в третий раз. Но первое знакомство с Тибетом и его 8-митысячниками с высоты птичьего полета было самым сильным и волнующим.
Река Кичу разливалась в долине на множество рукавов и была похожа сверху на сетку дорогих зеленых кружев, связанных на коклюшках, а горы смотрели совершенно осмысленно каменными лицами. Все пассажиры прилипли к иллюминаторам и кричали возбужденно на разных языках, показывая на очередное каменное лицо или профиль в капюшоне. Вот они, готовые картины Рериха! А я-то думала, что это его фантазии! После приземления в Лхасе я обнаружила, что пакеты с орешками в вакуумной упаковке раздулись в тугие шарики. Ими можно было играть в теннис. Не удивительно, что нашим соотечественникам было плохо. Я пожонглировала шариками и задумчиво спросила : " Интересно, а наши глазки так не вылезут?"

 

 

Вы видели американский фильм «Водный мир»? Так вот я уверена, что создатели фильма летали на экскурсионном 16-местном самолетике ярко-синего цвета, и сюжет лежал у них на блюдечке – под крылом. Плотная ткань облаков лежала ровно и бескрайне, как воды океана. А на поверхности торчали лишь 8ми-тысячники с Эверестом во главе. Будто весь мир погиб, захлебнулся. Кое-где торчали крошечные вершинки 6ти-тысячников, словно беспомощные лодочки. Мороз продирал по коже. Глаза невольно искали Ноев Ковчег. Когда самолет пролетал над очередным гигантом, мы убеждались, что вершины словно срезаны с 2-х сторон лезвием. Т.е. дети рисуют горы совершенно правильно. На вершину можно было сесть так, что одна нога свисала на южную грань, а другая- на северную. Стюардесса приглашала по очереди в кабину пилотов. «Очучения» - непередаваемые! Словно все Гималаи движутся тебе навстречу! Сейчас протянешь руку и дотронешься до Эвереста. Но Эверест фамильярности не любит. Смотреть – смотри, а руками не трогай! Как красивая женщина.
Легко и незаметно мы перезнакомились с индийцами, непальцами, немцами. И даже американцы к концу полета обмякли и забыли о своем чванстве. Такая мощная красота, даже не красота – магия сбивает с человека все наносное, престижное. Там понимаешь: нагой пришел в этот мир, нагой и уйдешь. А это останется вечно.

Знаете, как кипятят воду в тибетских монастырях? С помощью огромного вогнутого зеркала, которое стоит на треноге и ловит солнечные лучи. Над ним подвешен чайник. Бойкие монахи только успевают заливать кипяток в термосы. Происходит это довольно быстро. Поначалу я высокомерно подвигала бровями – мол, что я, туземец из племени мумбо-юмбо, чтоб меня поймать на такой трюк ?! Там, конечно, есть спираль! Но, подойдя ближе и сунув по-русски палец под чайник, получила легкий шок с легким ожогом. Мое изумление выражалось, как у того туземца – в открытом рте и распахнутых глазах. Глупая радость распирала. Я тут же скатала из бумаги факел и сунула в самую ослепительную точку. Бумага почти тут же задымилась! Молодой монашек с нескрываемым восторгом наблюдал за моими манипуляциями. «Боже мой!» – крикнула я по-русски на всю площадь. Монашек залился счастливым смехом, и я на минуту забыла, что мы говорим на разных языках. Казалось, он дарил мне это чудо. И я видела, как он любил мою радость и как был благодарен за нее. Он весь светился! И запомнился, конечно, не процесс кипячения, а эта беспредельная радостная доброта, с которой мне напомнили сведенья из школьного учебника истории (правда, я не предполагала, что такими примитивными средствами можно нагреть воду быстрей, чем на цивилизованном аппарате "Шмель")

А потом были последние 30 км Тибета до Жангму по предгорьям Гималаев с потрясающей растительностью, с бабочками , величиной с воробья, с огромным количеством водопадов и водопадиков, словно это Бразилия. Такие пропасти с извивающимися внизу зелеными змеями- реками, такие внезапные туманы, сквозь которые не видно ни зги за 1 метр! Думаете, мы останавливались, чтоб переждать? Ничего подобного! Мы прорезали его насквозь. Туман можно было нарезать кубиками и укладывать штабелями. Из такого материала, наверно и строят воздушные замки. Мне вспомнилась сказка про горшочек каши. Мы плыли по этой "каше", заставив нашего тибетского пацана включить фары. Вынырнули, а там опять свет и солнце. А только что было темно, как ночью. Вот откуда сказки берутся! Все сказочники много путешествовали. До сих пор помню, как кровь в жилах пузырилась радостью, как боржоми свежего разлива.

На границе нас выгрузили, дали чемоданы в зубы и, показав в какой стороне Непал, помахали ручкой. Запустили, как пастора Шлага на лыжах.