«Дилетанты» на Байкале

«Дилетанты» на Байкале

Вступление

Светило яркое, уже совсем по-весеннему теплое солнышко. Мы с моей сотрудницей по бывшей работе Элей сидели на скамейке бульвара недалеко от любимого Политеха, у метро «Китай-город». Рядышком прогуливались влюбленные парочки, кто-то читал газету, другие жевали бутерброды. Конец рабочего дня с каждой минутой выплескивал на улицы новый поток людей. Но мы не замечали этого, поскольку всецело были увлечены разложенной перед нами картой самого чистого озера в мире – Байкала. Мы водили красным карандашом по старой, истрепанной бумаге издательства «Картография», старательно вычерчивая предполагаемый маршрут, и сверяя его с информацией путеводителя, а также составляли список необходимых вещей и продуктов в дорогу.
Кто мог знать тогда, что обстоятельства поездки разведут наши пути на Байкале, и мы в итоге разъедемся, а нашему маршруту не суждено будет сбыться в полной мере.
Но пока мы пребывали в сладостном предвкушении нашего путешествия.


Мечта съездить на Байкал вынашивалась очень давно, но то не было времени, то денег, то возникали какие-то другие препятствия, поэтому каждое лето совершались другие поездки, а Байкал все откладывался. К тому времени уже состоялось знакомство с чудесным Русским Севером: Соловками, Валаамом, Кижами, городами Золотого кольца: Ростов Великий, Переславль-Залесский, Углич, Российской частью Прибалтики (Калининградская область), а также были посещены Валдай, Поволжье, Псков, Новгород, Питер…
И вот, наконец, настал черед Байкала.
Отпуск на работе обещали, деньги копились в течение всего года (хотя на тот момент их очень не хватало), опыт вольных путешествий имелся. Когда же еще ехать в такую дальнюю поездку?
Пока мои друзья размышляли о возможности составить мне компанию, о своем желании посетить со мной Байкал сообщили Эля и ее парень Саша, с которым до этой поездки я знакома не была.
А потом была подготовка к поездке. Мы закупали билеты, делали прививки от клещевого энцефалита, составляли расчеты денежных средств…
Моя мама, работающая в рыбоохранной отрасли, снабдила меня небольшой тетрадкой со списком телефонов расположенных на нашем пути рыбинспекций, а также созвонилась с рыбинспекторами из Улан-Удэ и Иркутска, сообщив им о нашей поездке. А еще родители отыскали своих старых приятелей в Иркутске.
План предполагаемого маршрута был таков. 3 июля мы выезжаем из Москвы на Грушинский фестиваль авторской песни, проходящий ежегодно в первые выходные июля под Самарой, на который я давно мечтала попасть. Затем из Самары мы должны были стартовать в Иркутск.
В отличие от Байкала, негласным организатором поездки на который была я, на Грушинку мы должны были ехать под руководством Эли. Она бывала там ранее, и потому у нее имелись некоторые знакомые, в том числе среди известных бардов, которые могли помочь в размещении там.
Грушинка — традиционное место встречи всех любителей авторской песни не только со всей России, но даже из-за границы. Некоторые мои знакомые из других городов, в том числе зарубежных, также собирались на фестиваль, и мне с ними очень хотелось увидеться. Другой возможности встретиться у нас могло и не быть. Списавшись со всеми заранее, мы оговорили места встреч.
И тут мы столкнулись с непреодолимыми препятствиями российской действительности…
Билеты до Грушинки взяли, а вот из Самары в Иркутск за 40 суток до назначенной даты выезда достать билеты в кассах оказалось невозможным. Не смогли взять билеты и из Тольятти. Позвонили в Самару и попытались озадачить нашей транспортной проблемой местного знакомого, но здесь нас также ждала неудача: билетов не было. Тут еще у Эли с Сашей начались проблемы с работой: то начальство не отпускает, то отпуск сокращается.
Пришлось пренебречь посещением Грушинки, все-таки Байкал — более серьезная поездка, когда еще соберемся!
Итак, планы менялись, корректировалась и байкальская часть путешествия. Изначально мы хотели сделать кругосветку по Байкалу, то есть объехать и западное, и восточное побережье. Однако из-за недостатка времени пришлось распределить маршрут по западному берегу. Приблизительно он выглядел так: Иркутск — Листвянка — порт Байкал — Слюдянка — бухта Песчаная — Малое море — остров Ольхон с посещением поселка Хужир. Естественно в процессе поездки план также мог меняться. Еще я всерьез подумывала после проводов ребят в Москву провести остаток своего отпуска на восточном берегу. Хотя было немного страшновато ехать одной в дикую заповедную Бурятию, поскольку слышала, что там более глухие места. В общем, я решила сориентироваться на месте относительно поездки туда.
Лишь за сутки до отправления поезда мне удалось узнать от ребят, что они все же едут. А я уж думала, что придется переносить отпуск, сдавать билеты и помещать письма в Интернет в поисках новых попутчиков, либо ехать одной, более тщательно подготовившись.

Забегая вперед скажу, что в нашей поездке была не только романтика, случались в ней и непредсказуемые, нежелательные события. Обычно они являются неотъемлемой частью поездки «дикарями» и, отправляясь в подобные путешествия, к ним надо быть готовыми. К сожалению, такие события часто порождали наши конфликты с Элей. В итоге взаимное непонимание друг друга породили невозможность совместного существования, наши дороги на Байкале разошлись и программу поездки пришлось изменить.
Несмотря на это, поездку можно считать удавшейся. Я увидела прозрачные воды самого чистого и большого озера в мире, скалистые горы, лысые холмы, тайгу, такой разный и неповторимый ландшафт Байкала, познакомилась с его флорой и фауной, а также непредсказуемой погодой.
Если описание моего путешествия окажется кому-нибудь полезным и кто-нибудь захочет проехать подобный маршрут «дикарем», не повторяя наших ошибок, значит, мой труд по описанию данной поездки был не напрасен. Поверьте, Байкал стоит посетить!
Свой очерк я собиралась назвать «Дикари» на Байкале», но, поскольку на всем протяжении путешествия нам очень много помогали, причем часто совсем незнакомые люди, получилось, что мы как туристы — никакие ни «дикари», а обыкновенные дилетанты. Для «дикарей» наше путешествие было слишком уж комфортным и такое название не совсем соответствовало бы истине.
Итак, 3 июля мы выехали из Москвы в Иркутск.

I
Бурятский поезд

Поездка сразу началась с приключения. Эля с Сашей влетели в вагон за пять минут до отправления поезда, когда проводники уже выгоняли провожающих, а я волновалась, выглядывая на платформу.
Наш поезд Москва—Чита оправдал название своего маршрута: в каждом вагоне процентное соотношение русских и бурятских пассажиров и даже проводниц — пятьдесят на пятьдесят. Купе в вагонах какие-то маленькие, узкие, наверное, из-за слишком уж широких полок. При этом надежды насладиться прекрасными российскими пейзажами (как-никак пол-России проедем) почти не было: окна вагона были чудовищно грязны. И в этом поезде нам придется трястись трое с половиной суток!
Первый день поездки прошел в несносной, уничтожающей все и, прежде всего, наши продукты, жаре. Мы открыли все окна и двери до предела, но все равно умирали от духоты — кондиционер, конечно, не работал. Жара пошла на убыль лишь под вечер второго дня нашего пути, когда часть продуктов уже была выброшена. Особенно жаль было яйца и охотничьи колбаски.
Наш, мягко говоря, НУ ОЧЕНЬ НЕСКОРЫЙ ПОЕЗД то у столба встанет, то в чистом поле остановится… Весьма обоснованные сомнения вызывала возможность нашего прибытия в Иркутск 7 июля.
Потянулись тягостные дни безделья, скрашиваемые едой и «тихими играми» — таким условным названием мы объединили игры в карты, шашки, шахматы, нарды и другие походно-настольные развлечения. Радостными событиями для нас являлись недолгие прогулки на больших остановках. Таких остановок у нашего поезда было немного, всего 3-4 в сутки. Это, конечно, были остановки в крупных городах, таких как Киров, Пермь, Екатеринбург, Омск, Новосибирск, Красноярск. Расписание гарантировало стоянки в этих городах продолжительностью от 20 до 40 минут, но в связи с систематическим опозданием нашего поезда они сокращались обычно вдвое, зато с лихвой восполнялась потом остановками у столбов.
Основное же время нашей поездки мы любовались проплывающими мимо пейзажами из открытых окон. К нашему удивлению на всем протяжении вплоть до Красноярска пейзажи ничуть не изменялись. Мы так ждали Перми, мечтая увидеть уральские горы. Но ни до, ни после Перми гор мы так и не увидели. Так, маячили на горизонте какие-то холмы и ничего более…
Горы (а точнее — сопки) мы увидели лишь на третий день в районе Красноярска и уже затем ехали в их окружении почти на всем пути до Иркутска. Сопки были потрясающие: большие, монументальные, покрытые лесом, окутанные туманной дымкой. На их склонах ютились деревушки, садовые участки, погосты. Дома в деревнях были старые, бревенчатые, большей частью брошенные. Они карабкались на склоны сопок, ползли по берегам Енисея.
В этих краях жили и творили такие известные и любимые мною писатели-«деревенщики» как Валентин Распутин, Виктор Астафьев. Наблюдая эти пейзажи, невольно всплывали в памяти картины из знаменитой «Царь-рыбы», написанной здесь и об этих местах. Да и нельзя, преступно было не творить в таких дивных краях.
Из всех городов, которые нам довелось проехать, особенно запомнился Екатеринбург. Остановка там была поздним вечером. В вечерних сумерках громадное здание вокзала освещалось лучами прожекторов подсветки и выглядело очень красиво. А здание вокзала Перми, наоборот, оказалось маленьким и невзрачным. Поскольку этот город мы ждали, его вокзал тоже запомнился, остальные же станции вообще стерлись из памяти.
Впечатления о городах оставались тем приятнее, чем больше симпатий вызывали их вокзалы и… наборы продуктов, продававшихся местными жителями, буквально оккупировавшими все входы и выходы поезда. Забавно, но в каждом регионе на платформе продают строго определенный набор продуктов и вещей: одни станции буквально завалены вафельными трубочками со сгущенкой, на других — носят копченую рыбу с картофелем. Продажу бананов, особо мною любимых, мы встретили лишь на третий день пути и то по каким-то безумным ценам.
А в районе Урала станции почему-то переполнены продавцами, торгующими плетеными лаптями. Интересно, кто их покупает и зачем? Разве что иностранный турист, случайно оказавшийся здесь, захочет привезти домой частичку русской экзотики.
Поскольку взятые в дорогу продукты были нами съедены или выброшены в связи с пищенепригодностью в первый же день пути, еду приходилось покупать на станциях. Ели мы ее исключительно заедая горстями фестала — на всякий случай, хотя, если уж отравишься, так и это не поможет. Пришлось даже научиться поглощать концентрат картофеля «Роллтон», но в буфет мы так и не отважились сходить. Однажды Саша наведался туда и, шокировав нас ценами, напрочь отбил охоту его посещения. А когда в вагоне появлялась крикливая тетушка с супом на тележке из ресторана, мы закрывали дверь купе, чтобы не мучить себя его ароматом.
В дороге произошло лишь одно событие, достойное описания. Неподалеку от Красноярска на пути нашего поезда «сошла рельса» и мы остановились. При этом у нас «на хвосте» шел товарняк — об этом нас проинформировал «матюгальник» на станции, у которой мы встали. Вырывающийся из него истеричный женский голос доводил до сведения обитателей тайги одну и ту же малопонятную фразу: «Стоит двести сороковой!!!» — это наш поезд — «Сошла рельса, тормозите хвост поезда!» Эти вопли, усиленные и многократно повторенные эхом, доносились около получаса. Некоторые пассажиры уже стали паниковать, народ прилип к окнам и даже пытался выйти на улицу. По вагону прокатилась волна черного юмора относительно «Титаника» на рельсах». Путешествие перестало быть томным. К счастью, столкновения удалось избежать: пришли рабочие железной дороги и «вправили» рельсу, долго удивляясь, почему их сразу не вызвали. А дама из «матюгальника» между тем уже охрипла взывать к сознательности ремонтников. Интересно, где они бродили все это время, ничего не слыша?

II
Прибытие в Иркутск

Как ни странно, в Иркутск мы прибыли без опоздания. Мы жили еще по московскому времени, и на моих часах было 6 утра (я категорически отказывалась переводить их стрелки, так интереснее). Между тем по местному времени было уже 11.
До вокзала я практически волоком тащила сумку с оставшимися у нас продуктами, другую руку оттягивала видеоаппаратура, а за спиной свешивался тяжеленный рюкзак. Я в очередной раз похвалила себя за то, что не потащила с собой палатку, спальник и коврик, тогда уж точно пришлось бы брать с собой тележку на колесиках.
Здесь я позволю себе сделать маленькое лирическое отступление. Дело в том, что как представители славного мира автостопа принципиально не берут в путешествия деньги, так я не беру с собой в подобные поездки палатку и прочее туристическое снаряжение. Разрабатывая маршрут таким образом, чтобы, по крайней мере, в ночное время суток оказываться в населенных местах, и обладая хотя бы небольшим количеством денег и умением общаться, как я полагаю, всегда можно договориться о ночлеге и купить еду или получить возможность ее приготовить. Кстати, в моих путешествиях проблем с ночлегом никогда не возникало. Где только не приходилось мне ночевать! В заброшенных пионерских лагерях, сторожках, вагончиках, служебных помещениях, на списанных плавсредствах… И поверьте, эти ночевки были не менее романтичны, чем в привычных туристических палатках!
Нам повезло: на вокзале достаточно быстро нашлась синяя «Нива»-пятидверка — нас встречал Иркутский инспектор со своим шофером, это моя дотошная мама подсуетилась. Прибыл сюда и так неожиданно нашедшийся в Иркутске знакомый моих родителей — Евгений Танхович. Вот так встреча! Практически с оркестром, а мы-то думали, что у нас в Иркутске никого нет!
Загрузив вещи в машину, мы отправились в здание вокзала на поиски авиакасс, чтобы сразу купить билеты на самолет в Москву. Ребятам надо 22 июля выйти на работу, времени мало, а потому придется лететь. Я решила тоже взять билет, но при условии, если цена на него окажется приемлемой. Попутчики в поезде напугали нас ужасными ценами на полеты из Иркутска в Москву.
Но милая тетушка в окошке кассы на наш вопрос о самом дешевом рейсе предложила «Домодедовские авиалинии» на 20 июля всего за 4100. Конечно, по моей зарплате это было дороговато, но после тех цен, которыми нас напугали, она казалась уже не столь огромной. Вызывала сомнения только дата: 20 июля — очень ранний срок для отъезда, хочется побыть на Байкале подольше. А вдруг еще удастся посмотреть восточный берег?
Я решила разузнать: можно ли сдать билет и сколько я потеряю? Тетушка в кассе убедила, что немного. Поразмыслив, что в крайнем случае билет можно вернуть, я приобрела его.
Продавая нам билеты, кассирша ужасно развеселилась, чем немало нас удивила. Мы не выдержали и поинтересовались, что же ее так рассмешило. Оказалось, наш говор. А мы-то и не думали, что у нас есть говор! Это у иркутских, вот у них — говор! Как выяснилось, мы слишком сильно «акаем», и даже я со своей примесью вологодского акцента — сказались годы постоянных поездок на Русский Север. Мы ушли, наградив тетушку хорошим настроением.
Инспектор выдал нам путевки на базу «134-й километр». Эта база находится на действующей части Кругобайкальской железной дороги, где-то в 30 километрах не доезжая Слюдянки. По этой дороге мы хотели обязательно прокатиться на маленьком поезде, прозванным местными жителями «мотаней». Отдых на базе не входил в наши планы, я лишь просила узнать о возможности одной ночевки в Слюдянке. Но отказываться было не удобно. Ну да ладно, база — так база, остановимся там на пару дней. Эх, если б мы знали, к чему это приведет!..
Напоследок инспектор оставил нам координаторы лесника, проживающего в пятнадцати километрах от базы «134-й километр», чтобы мы могли «в случае чего» обратиться к нему. К сожалению, это расстояние нужно было идти в противоположную от Слюдянки сторону. На этом инспектор уехал, оставив машину с шофером в нашем распоряжении.
Евгений Танхович активно зазывал нас к себе, искушая возможностью принять ванну и отдохнуть с дороги. Хотя это и было очень актуально после грязного поезда и раннего утреннего подъема, но нас ждала машина, а заставлять шофера ждать было не слишком удобно. Предполагалось, что нас отвезут в Листвянку, откуда мы и должны попасть на базу «134-й километр». Нам пришлось поблагодарить Евгения Танховича за приглашение и попрощаться.
На машине по предварительному совету инспектора мы заехали на центральный иркутский рынок и закупили продуктов на базу, которая находится в безлюдном месте, о чем нас предупредили. Увидев столь грандиозное продуктовое изобилие после нашей дорожной голодовки, мы, по-моему, слишком перестарались: купили крупу, макароны, картофель, а также хлеб, консервы, яблоки, бананы, яйца и даже различные приправы, мечтая, осев на базе, сварить супчик... Поистине отвыкли мы от горячего за трое с половиной суток!
Затем по просьбе Эли и Саши мы еще посетили обменник и аптеку. Так что мы успели вполне обозреть Иркутск из окна машины.
Наконец, нас повезли в Листвянку.

III
Листвянка

Дорога в этот поселок из Иркутска сказочно красива: часть пути едешь по берегу Ангары, реки, известной своим самым быстрым течением. Это единственная река, вытекающая из Байкала, а впадает в озеро более трехсот маленьких речек и ручейков, некоторые из них мы пересекали. Трасса пролегала через сопки и с непривычки напоминала нам катание на американских горках (а может хорошо, что мы с утра ничего не ели?). Транспорт на дорогах мчался на сумасшедшей скорости, шоферы «лихачили» как могли: выезжали на встречные полосы, обгоняли друг друга, нарушая все возможные правила.
Дорогой проследовали музей деревянного зодчества «Тальцы», растянувшийся на несколько километров вдоль побережья Ангары. Отметили его внимательным туристским взглядом: надо посетить.
Мы проехали знаменитый Шаман-камень (крохотный скальный островок, в прошлом место совершения основных шаманских обрядов). Издревле этот камень отмечает место, где Ангара вытекает из Байкала. Правда, сам Шаман-камень мы не увидели: он был закрыт от нашего взора многочисленными ресторанчиками и кафе на берегу Ангары, носящими примитивные названия — «Шаман-камень», «У Шаман-камня», к тому же сам Шаман-камень в настоящее время лишь совсем немного выдается из воды.
На берегу, напротив места расставания Ангары и Байкала стоит скромный памятник писателю-драматургу Александру Вампилову. Мемориал установлен на месте гибели писателя. Вампилов — автор знаменитых пьес «Утиная охота», «Старший сын», «Прошлым летом в Чулимске», которые до сих пор с успехом идут в российских театрах. Он родом из этих мест: родился в поселке Кутулик Иркутской области, жил и творил на Байкале, здесь же, на Байкале, его нашла трагическая смерть. Он утонул на истоке Ангары 17 августа 1972 года, не дожив всего двух дней до своего тридцатипятилетия. Зацепившись за топляк, перевернулась лодка, Александр уже доплыл до берега, но в холодной воде не выдержало сердце. Молодой, талантливый, красивый…
Вообще Вампилов здесь считается национальным героем (и это вполне справедливо): в Утулике есть музей Вампилова, в Иркутске имя Вампилова носит театр юного зрителя, в книжных магазинах продают его книги, а также календари с его портретом. А может не так все плохо с патриотизмом в нашей стране?..
В самой Листвянке мы проехали «Шансон-приют». Зная мое увлечение этим жанром, ребята не преминули «подколоть» меня относительно необходимости его посещения. Что ж, посещу, если выпадет оказия!
На горе сверкал модерновыми стеклопакетами санаторий «Байкал» — здесь отдыхают иностранцы и «новые русские». Затем мимо промелькнул почти сказочный домик, очень напоминающий Дом Белоснежки из Диснейленда, с грозной табличкой «частное владение». По слухам, рядом с ним в клетке держали бурого медведя, которого демонстрировали всем желающим за деньги. Бедный миша! Представляю, как он хочет встретиться со своими мучителями в тайге, хотя бы в нескольких километрах отсюда, чтобы неповадно было людям пользоваться беззащитностью животного!
Чуть поодаль красовался погост с часовенкой, в распадке между гор - деревянная, очень необычная церковь с крашеными зелеными куполами.
Листвянка нам понравилась, есть что посмотреть! Мы планировали остановиться здесь хотя бы на два дня, а уж затем переправиться на пароме в порт Байкал, откуда на «Мотане» в сторону Слюдянки до базы «134-й километр». Впоследствии этим планам не суждено было сбыться, однако пока мы об этом не знали и сполна наслаждались окрестностями, продумывая маршрут сегодняшней прогулки.
Машина остановилась возле красивого деревянного резного домика с балкончиками. Домик оказался гостиницей национального парка. Шофер переговорил с тетушкой-администраторшей относительно наличия свободных мест для нас, мы его отблагодарили, и он уехал. Вечером в гостинице должна была освободиться комната - туда нас и намеревались определить. Пока же мы просто оттащили наши вещи на второй этаж.
Домик был не менее красив и внутри, на деревянных стенах висели подробные карты отдельных уголков Байкала и фотографии, с которых на нас взирали представители местной фауны: в основном птицы, а также лисы, суслики и прочие зверьки.
С многочисленных длинных балкончиков гостиницы открывался прекрасный вид на Байкал, а с другой стороны стену домика подпирали великолепные скалы, переплетенные корнями чудом державшихся на них деревьев. Меня ужасно тянуло полазить по этим горам, но я осознавала все безумие такого желания, поскольку их крутизна иногда достигала отрицательного градуса, без страховки взбираться на них чрезвычайно опасно.
Саша шутливо попросил сообщить ему, на какой из утесов я буду карабкаться, чтобы знать, куда приносить совочек — видимо, для соскребания моих останков от земли.
В гостинице мы заказали себе на вечер русскую баню (по 100 рублей с носа в час!), поскольку после грязного поезда очень в ней нуждались.
Обед готовить было лень, хотя все условия для этого имелись: и кухня с плитой, и умывальник, и даже посуда. Я поначалу хотела приготовить себе яичницу. Ну не зря же мне пришлось так осторожно везти пакет с яйцами у себя на коленях, по такому горному серпантину? (как оказалось впоследствии, зря!)
Ребята все же уговорили меня пойти поискать какое-нибудь прибрежное кафе. Потом мы думали погулять по окрестностям Листвянки и осмотреть хотя бы некоторые из тех достопримечательностей, которые нам довелось проехать.
Порт Листвянки находился в пяти минутах ходьбы от гостиницы и очень напоминал одесский привоз, такой, каким его обычно представляют в литературе и кино; мне самой бывать в Одессе не приходилось. В порту шла бойкая торговля рыбой в самых различных вариациях: копченой, вяленой, малосольной... Еще торговали шашлыками, пирожками с рыбой, картошкой, капустой, повидлом, а также самыми разнообразными сувенирами: от открыток Байкала до безумно дорогих поделок из камня, в основном фигурок медведей.
Помимо этих бойких местных торговцев, которые в попытках всучить свой товар буквально хватали за одежду, в порту располагались кафе и всяческие торговые палатки с аналогичной продукцией. Над торговой площадью витал стойкий рыбный запах, нам даже от мороженого пришлось отказаться: вам не приходилось лакомиться мороженым с запахом рыбы?
Администратор гостиницы заранее предостерегла нас от покупки какой бы-то ни было рыбы у местных торговцев, поскольку существовала опасность подхватить некую кишечную палочку. Я ограничилась пирожком с картофелем и порцией блинчиков с мясом, купленных в местном кафе, а ребята на площади отведали шашлыки. Потом в кафе мы запили съеденное чаем.
В порту Листвянки нас интересовала не только еда, но и возможность переправы на другой берег Ангары, в порт Байкал, чтобы оттуда на «Мотане» отбыть на базу «134-й километр».
В порт Байкал несколько раз в день ходил паром, стоимость переправы составляла 14 рублей. А вот расписания «Мотани» — а она ходит не каждый день — не знал никто. Сведения о нем были необходимы, ибо от этого зависели все дальнейшие планы. Пока же они были таковыми: осесть на пару дней в Листвянке, затем в тот день (а точнее — ночь), когда ходит «Мотаня», переправиться в порт Байкал. Еще в Москве с помощью Интернета и книг глубокоуважаемого мною Антона Кротова, которые уже не раз здорово помогали мне (и не только мне) в путешествиях, удалось узнать, что «Мотаня» отправляется из порта Байкал в 2 часа 30 минут ночи по местному времени.
Кстати, большое спасибо Антону Кротову за столь правдоподобные описания. Если встречу его еще раз — а мне удалось встретиться с ним за две недели до моего отъезда на Московском фестивале авторской песни в Коломенском — обязательно поблагодарю лично.
Эля предложила отложить нашу прогулку по Листвянке и съездить в порт Байкал для выяснения расписания «Мотани». Мы впрыгнули на паром последними: он уже отшвартовывался от пристани.
Паром шел до порта Байкал приблизительно полчаса. Все это время я снимала пейзажи на видеокамеру, а ребята общались с попутчиками. Познакомились с интересной парой: журналисткой детских телепрограмм из Иркутска и ее парнем из Красноярска. Они также путешествовали по Байкалу. Так, за разговорами и съемками, мы незаметно очутились в порту Байкал. Времени на пополнение жалкого багажа знаний о «Мотане» было мало: через 15 минут паром отходил обратно в Листвянку.
Порт Байкал выглядел маленькой неопрятной деревушкой. Все те же огромные крутые горы, совершенно «лысый» — бросилось в глаза полное отсутствие деревьев — кусочек равнины, на котором расположились покосившиеся деревянные домики. Между домиками пролегало полотно железной дороги со старыми вагонами, были даже вагоны с маленькими зарешеченными окошками — уж не заключенных ли в них возили? Рядом с колеей паслись огромные пятнистые коровы. Вот и весь порт Байкал! Местность буквально выжигалась нещадными лучами солнца, спрятаться от которого абсолютно некуда.
Мы выдвинулись на поиски местных аборигенов в целях расспросить их о «Мотане». Искать их долго не пришлось: группка таких лиц распивала бутылку во дворе одного из домов. Мы все же мечтали найти кого-нибудь поприличнее и отправились в магазин. Однако тетушки-продавщицы на наш вопрос ничего ответить не смогли. Попытка спросить о расписании у других жителей, крутившихся возле магазина, также не привела к успеху. Вот странно, живут здесь в пятидесяти метрах от железной дороги, кроме нее, магазина и десятка домов никаких признаков цивилизации, и ничего не знают! Впрочем, внешний вид местного населения соответствовал их кругозору: кроме бутылки данных лиц явно ничего не интересовало.
В итоге пошли спрашивать у пьющей группки. Они отнеслись к нам весьма доброжелательно, поздравили нас с праздником, мы их тоже поздравили… а потом полюбопытствовали: а какой, собственно, праздник? Оказалось, День маломерного флота. Неужели и правда есть такой праздник? Но интересовавший нас вопрос и эту славную компанию поставил в тупик, однако они все же подсказали его разрешение, отправив нас к машинисту и указав на маленький домик рядом с железной дорогой, выкрашенный в голубую, облупившуюся со временем краску.
Надпись на двери сторожки гласила: «Служебное помещение». Мы постучали. Тишина. Мы постучали настойчивее. Безрезультатно. Мы обнаглели и вошли.
В комнате, на единственном предмете мебели — железной кровати — в грязной одежде и резиновых сапогах лежал человек, закутанный в одеяло.
На наш вопрос из недр одеяла, даже не удосужившись повернуться к нам, полусонный утробный голос нехотя ответил, что «Мотаня» пойдет в Слюдянку сегодня ночью приблизительно в 2 часа 30 минут (еще раз спасибо Кротову!) В следующий раз в Слюдянку поезд отправится лишь в пятницу. Мы поблагодарили за информацию и в раздумье ушли, точнее убежали, поскольку 15 минут стоянки парома истекли. Все-таки хорошо, что наш транспорт не слишком-то дисциплинирован: в последние доли секунды до его отправления мы успели запрыгнуть на борт.
Отъезд в пятницу нас никак не устраивал. Из-за недостатка времени посвятить почти целую неделю Листвянке мы не могли. Мы планировали пробыть здесь не больше двух суток, затем пару дней пожить на базе — хотя, как я уже упоминала, первоначально в нашу программу это не входило. Потом мы собирались переехать в Слюдянку, оттуда — в бухту Песчаная, и, наконец, остаток отпуска провести на Малом море с посещением острова Ольхон.
На этом маршрут по западному побережью Байкала можно будет считать завершенным. В продолжение следует рассматривать возможности посещения восточного берега — если, конечно, останется время.
Последняя переправа в порт Байкал была в 20.45.
Я отнеслась к этому спокойно, зная, что в таких поездках «дикарями» планы очень часто корректируются и нужно быть готовыми к любому повороту событий. Но вот ребята не желали пропускать баню, также как и сидеть в порту Байкал в ожидании «Мотани» до половины третьего ночи.
Саша предложил выяснить возможность отправления из Листвянки попозже, договорившись с каким-нибудь частным владельцем катера. Таким образом, не пришлось бы откладывать баню и свыше пяти часов обозревать ночное небо над голой площадкой порта Байкал в обществе с местными алкоголиками. Так и решили: Саша побежал в гостиницу договариваться о переносе бани на более ранний срок, а мы с Элей в это время побрели на берег в поисках подходящих частников.
Практически все назначали цену за переправу не меньше 700 рублей (с троих, конечно). Это за 20 минут переправы! Но похоже этот тариф был здесь устоявшимся. Лишь один из владельцев катера согласился на 500.
Сначала ребята согласились, что это дорого, и мы стали настраиваться на паром в 20.45. При этом мне пришлось пожертвовать баней, и пока ребята парились, я торопливо собирала сумки.
Однако от пара ребята разомлели и передумали, решив переориентироваться на катер.
Посетив баню, я приготовила ужин на гостиничной кухне и пошла наверх немного вздремнуть. Но при всем желании реализовать данное намерение фактически не удалось: пора было собираться.
Напоследок мы совершили обряд чаепития с администраторшей, забавлявшей нас всякими прибаутками, и переоделись в более теплые вещи: ночью будет прохладно. Поблагодарив гостеприимную хозяйку, мы взвалили на себя сумки, рюкзаки и продукты, увязанные в черные полиэтиленовые мешки, и под тяжестью всего этого медленно побрели в порт к уже ожидавшему нас судоводителю Константину.
В поселке уже не было огней, лишь одинокие фонари тускло освещали набережную, да по Байкалу стелилась лунная дорожка. Выход к частным катерам был закрыт и охранялся молодым сенбернаром.
На свет Сашиного фонарика к нам вышел Константин, открыл ворота и отогнал собаку, которая, как оказалось, сидела на цепи. С помощью теперь уже двух фонариков — второй был у Константина — мы, груженые вещами, осторожно перебрались через чужие плавсредства на самый крайний катер.
Ночью на воде было холодно, поэтому я, немного полюбовавшись редкими огнями удаляющегося берега, забилась в маленький крытый кубрик и настойчиво пыталась подремать. Состояние было разбитое, трещала голова, ломило все тело: сказывалось действие банного жара, который я абсолютно не выношу.
Эх, Листвянка, так и не посмотрели мы твои достопримечательности! Ну, дай Бог, еще удастся свидеться. Очень бы этого хотелось!
Константин оказался виртуозным асом и не только управлял катером в темноте при свете своего фонарика, но даже умудрился лишь при помощи его жидкого луча весьма искусно пришвартоваться к совершенно не освещенному берегу порта Байкал.
Мы попросили его подождать и не отчаливать минут пять, пока мы не сбегаем до железной дороги и не убедимся, что «Мотаня» стоит.
К счастью, тепловоз был на месте, и мы с легким сердцем распрощались с нашим капитаном.

IV
«Мотаня»

«Мотаня» представляла собой старенький тепловоз и прицепленные к нему теплушку, или так называемый «столыпинский вагон» для бесплатных пассажиров, и два плацкартных вагона, нижние полки которых использовались как сидячие места. Ребята оставили меня у поезда сторожить вещи, а сами отправились в домик машиниста за информацией о времени его отправления, поскольку четкого расписания у него нет.
Вокруг черной мантией висела ночь, вдалеке одиноким фонариком светилось окно придорожной сторожки, со стороны жилых построек порта Байкал доносились пьяные возгласы и песни местного населения.
Вскоре вернулись ребята, а еще через полчаса подошли железнодорожники: машинист и проводница. Мы думали, что сразу зайдем в вагон и рассядемся, но нас совершенно серьезно попросили пройти на посадочную платформу.
Платформой оказалась узенькая бетонная плита, положенная прямо на землю. Проходя мимо нее ранее, мы приняли ее за часть материалов с расположенной неподалеку стройки. Мы послушно перешли на эту, так называемую «платформу», потешаясь над формализмом в такой заброшенной местности. Не иначе как, увидев наше послушание, «Мотаня» вздрогнула, выпустила черные клубы дыма и подъехала на несколько метров к нам.
Мы взобрались в вагон по высоким крутым ступеням. Что поразило внутри, так это кристально чистые окна, особенно по сравнению с пресловутым двестисороковым поездом, в котором, чтобы хоть что-нибудь разглядеть за окном, приходилось его открывать. Здесь же за чистотой явно следят, ведь, маршрут «Мотани» — Порт Байкал — Слюдянка — носит не только транспортную функцию, но и экскурсионно-познавательную, если не сказать эстетическую, поскольку проходит по очень живописным местам. Этот путь — единственная сохранившаяся и действующая часть Кругобайкальской железной дороги, которую туристы теперь сокращенно именуют КБЖД.
О КБЖД написано очень много, ее называют музеем под открытым небом, и мы сполна убедились в правоте такого определения. Дорога прорублена в скалах и удивительно красива. Туристы, посещающие Байкал, всегда стремятся побывать здесь или хотя бы прокатиться по ней на «Мотане». КБЖД представляет собой узенькую полоску железнодорожного полотна в горах, проходящую через старинные каменные мосты, тоннели, виадуки, по самой кромке обрывистого берега над Байкалом. Когда смотришь в окно вагона, видишь лишь бескрайние воды озера и создается ощущение, будто плывешь по нему. С другой стороны дорогу подпирает громадная стена скалистых гор, такая высокая, что даже неба не видно. Великолепное зрелище!
Мы затащили рюкзаки и сумки в вагон и расположили их на полках — багажные места под ними были заняты дровами. Однако проводница попросила нас убрать вещи, предупредив, что народу будет много, так как все путешественники будут ехать с нами в одном вагоне. Другой пассажирский вагон на этот маршрут был предназначен для какой-то группы детей-туристов. Мы удивились: откуда взяться попутчикам, если до отправления «Мотани» оставалось не так много времени, а вместе с нами в поезд сели лишь две старушки с узелками, да женщина весьма бомжеватой и явно нетрезвой наружности. Как ни странно, к двум часам ночи действительно все же появился немногочисленный народ. Как они доехали в порт в столь позднее время — загадка, кроме парома и частных катеров добраться сюда никак нельзя. Хозяйка вагона предупредила, что основная масса пассажиров подсядет по дороге. Это тоже показалось странным, поскольку путь будет проходить по диким и совершенно лишенным всяких селений местам.
«Мотаня» тронулась на полчаса ранее означенного времени — в 2 часа ночи. Мы порадовались, что не стали надеяться на какое-то аморфное расписание и пришли пораньше.
Проводница выдала нам абсолютно натуральные билеты, отпечатанные на кассовом аппарате. Стоимость проезда до остановочного пункта «134-й километр» составляла около 20 рублей.
Мы перебрались в темный отсек вагона, чтобы свет не мешал обозревать ночные пейзажи. Байкал предстал перед нами во всей красе, величественный и спокойный. На его берегах встречались туристские палаточные лагеря, возле некоторых из них еще горели костры. Редкие огни