Венеция без стереотипов и Гранд-канала: сухопутные прогулки по Городу на воде. Часть 2/3

А сейчас настал черёд той Венеции, которую я меньше всего хотел видеть и о которой мне меньше всего хочется писать. Это, сколь ни странно для кого-то прозвучит, как раз то, ради чего многие едут сюда: площадь Сан-Марко и всё, что к ней обычно прилагается. Я, конечно, не буду отрицать, что это главный брэнд, суперсимвол, визитная карточка и... что там ещё в таких случаях говорят ?.. Венеции, но мне она как-то на душу не легла. Нет, в первый раз я, конечно, был в восторге, да, впрочем, от чего не будешь в восторге, первый раз выезжая за границу, да ещё в такие места... Но вернуться сюда, как и на Большой канал, мне совсем не хотелось, и сейчас я, наверное, даже не заглянул бы сюда, если б ни несколько, по сути, второстепенных деталей, упущенных при первом посещении, которые мне непременно хотелось увидеть.

Собственно, сама Пьяцца Сан-Марко меня не интересовала вовсе: лично мне она представляется самой скучной из известных площадей Европы, которые я видел. То ли дело Пьяцетта (мне даже почему-то кажется, что многие, говоря о Сан-Марко, подсознательно подразумевают именно её) - там действительно и глаз положить есть на что, и полюбоваться чем, и всмотреться куда повнимательнее. Хотя я с намного большим удовольствием посмотрел бы на неё лет этак 1000 назад, когда здесь ещё не было ни монументальной колокольни, ни колонн со св. Теодором, который на самом деле даже не Теодор, и львом, который на самом деле тоже совсем не лев, а Собор св. Марка ещё не только не был собором, но и не превратился в "шкатулку с сокровищами", как его порой называют... На этом месте была большая зелёная лужайка с фруктовым садом и прудом, в котором водилась рыба, несколько каналов с мостами через них и Дворец дожей (разумеется, не тот, который мы видим сегодня) с герцогской капеллой, посвященной первому покровителю Венеции византийскому мученику Феодору, ставшему на Западе Теодором, а в Венеции - и вовсе Тодором, да ещё с ударением на первом слоге.

Как водится, урбанизация в конце концов взяла верх. Поля расчистили, пруд и каналы засыпали - так и возникла Пьяцетта. Потом её расширили, на ней появились две колонны - ещё одна "визитная карточка" города, ну и пошло-поехало... Рассказывать историю площади Сан-Марко я, естественно, не буду: она есть хоть в Википедии, хоть в любой книжке про Венецию, да и вообще где угодно. Но, как и в случае с гондолами (которые оказались гОндолами), я поделюсь, да и то очень кратко, только тем, что мне самому показалось самым-самым интересным. Разделите вы со мной этот интерес - хорошо, а нет (или окажется, что все уже давно всё это знали, и только я, как обычно, узнал последним) - тоже не страшно, просто возьмите "пульт" (то есть "мышку") и "перемотайте" немного вперёд.

- Две античные колонны на Пьяцетте были привезены в Венецию с Востока в середине 12 века, но по причине тяжести и громоздкости их долго не могли установить. Только через несколько десятков лет это удалось сделать инженеру и архитектору Никколо Бараттьери, которому в награду даровали право установить между ними первые и единственные в то время в Венеции столы для азартных игр и получать с них доход. Позже под колоннами построили лавки и магазины, а с середины 18 века начали вешать преступников (или тех, кого считали таковыми). При этом приговоренные встречали свою смерть, стоя спиной к лагуне, а лицом к Часовой башне, что породило нехорошую поговорку "Я те покажу, который час"...

- Статуи, размещённые на колоннах, являются не совсем тем, чем кажутся (точнее, чем привыкли их считать). Св. Теодор на самом деле не совсем св. Теодор, а своего рода "попурри", составленное из фрагментов скульптур, изготовленных в разное время в разных местах. Считается, что голова его имеет греческое происхождение и когда-то "принадлежала" Митридату Понтийскому, туловище было частью статуи древнеримского то ли императора, то ли полководца, а прочие части тела и дракон с условным названием "крокодил", на котором Святой стоит, имеют средневековые корни (при этом крокодил, в свою очередь, тоже состоит из нескольких разнородных кусков)...

- С украшающим другую колонну львом тоже не так всё просто. С огромной вероятностью это вовсе не лев, а "засланный казачок", древняя химера (что, собственно, очевидно, если глянуть на её рожу на фото с большим увеличением, коих в инете хоть пруд пруди), возраст которой оценивается примерно в 2500 лет, удачно "закосившая" под главный символ Венеции благодаря "приращённым" ей позже крылышкам.

- На втором ярусе колоннады Дворца дожей на общем светлом фоне выделяются две колонны из красного мрамора - между ними оглашались смертные приговоры.

Что касается суперзнаменитого Собора св. Марка, то моё отношение к нему очень сложное, хотя до недавних пор он был для меня (и, полагаю, особой оригинальностью я не отличался) одним из главных символов Венеции. С одной стороны, я полностью разделяю чувства К. Чапека, выразившиеся в короткой, но великолепной по своей остроумности ремарке: "Это не архитектура, это - оркестрион; смотришь - и начинаешь искать щелочку, куда бы бросить монетку, чтобы машина заиграла «О Венеция!». Щелочки я не нашел, вследствие чего оркестрион не играл". Лучше всё равно не скажешь, поэтому я не буду и стараться развивать тему собора в этом направлении.

Но собор Сан-Марко для меня не только и не столько оркестрион. Прежде всего, я вижу в нём памятник (точнее, антипамятник) величайшему позору, а правильнее сказать - преступлению, имя которого можно поставить в один ряд с Освецимом и Бабьим Яром, европейского христианства (впрочем, одному ли... А кровавое взятие Иерусалима в 1099 году, а катарская резня, а костры инквизиции, а геноцид, порабощение и истребление индейцев Северной и Южной Америки...) - Четвёртому крестовому походу, давшему импульс резкому росту богатства и могущества Венеции, а в более отдалённой перспективе - радикальному перераспределению военно-политических сил в Европе. 

Не вдаваясь в особые подробности (и изо всех сил сдерживая себя, чтобы этого не сделать), скажу лишь, что Четвёртый крестовый поход свёлся к тому, что очередное полчище крестоносцев (в кавычках и без оных), умело и как бы неявно, но очень твёрдо и последовательно подталкиваемых и направляемых в "нужное русло" венецианцами, захватили, разграбили и сожгли столицу Византийской империи - христианский Константинополь. Именно благодаря захваченным при этом богатствам и сокровищам, самым известным среди которых является древнегреческая квадрига на Соборе св. Марка (строго говоря, сегодня мы видим лишь копию, но сути это не меняет), украшавшая некогда константинопольский ипподром, Венеция стала такой, какой мы её видим сегодня. По словам А. Ипполитова (именно его я рекомендую прочесть тем, кто хочет побольше узнать о Четвёртом крестовом походе), после "дождя сокровищ, пролившихся на Венецию из разграбленной Византии", "после того как с помощью воинов Христовых Византию ограбила, пол-Константинополя перерезала, три четверти сожгла", Венеция расцвела, в ней "всё пришло в движение. В Венецию хлынули деньги, власть, успех, и кажется, что кровь в жилах венецианцев начинает двигаться быстрее, всё им удаётся, везде они поспевают. Город, ещё недавно бывший сборищем халуп на топкой трясине, растёт, растёт и строится. Рынок Риальто стремительно делает шаги к тому, чтобы стать мировым рынком и рынком мира, Арсенале превращается в индустриальное чудо, а Кампанила Святого Марка, становится самой высокой (теперь уже нет) колокольней в Италии и чуть ли не в Европе".

Как вообще Венеция "присоседилась" к теме крестовых походов? А исключительно благодаря своим кораблям. После Первого похода, участникам которого потребовалось 3(!) года только для того, чтобы добраться до Святой земли, желающих повторить такой "марш-бросок" поубавилось, и крестоносцы всерьёз задумались о морском "трансфере". Однако, не располагая собственным флотом, им приходилось обращаться к тем, кто охотно предлагал такие "услуги": венецианцам, генуэзцам и пизанцам. Ну а поскольку с финансами у рыцарей вечно было туговато, то расплачивались они "натурой", то есть недвижимостью в завоёванных городах, выделяя "перевозчикам" дома и целые кварталы (одним из ярких примеров подобного дележа был палестинский Акко, о котором я недавно писал).

Так что, как ни крути, а история Собора св. Марка насквозь пропитана пороком: он родился благодаря банальной краже (я имею в виду известную историю появления в Венеции мощей апостола), а расцвёл на крови своих же "братьев-христиан"...
...................................
По иронии судьбы, как раз благодаря (наверное, из этических соображений нужно было поставить кавычки) Четвёртому крестовому походу, возле собора появилось то, ради чего я, собственно, и пришёл сюда в этот солнечный осенний день.

Во-первых, это скульптура из тёмного порфира, расположенная у стены собора там, где он плавно "перетекает" во Дворец дожей. На ней мы видим четырёх обнимающихся мужчин, которые, по основной современной версии, являются тетрархами - "соимператорами" Древнего Рима, правящими им после административной реформы императора Диоклетиана, разделившего Империю на 4 региона, названных тетрархиями. Считается, что скульптурная группа, изображающая самого Диоклетиана и его "коллег" Максимиана, Галерия и Констанция Хлора, была изготовлена в первой половине 4 века и стояла на одной из площадей Константинополя. Ну а в 1204 году стала частью добычи венецианских "крестоносцев"...

Надо сказать, что выглядят тетрархи как новенькие (отдельные сколы и царапины в глаза не бросаются), возможно, благодаря цвету материала, из которого изготовлена скульптура. Удивительно, что столь древний и ценный артефакт стоит просто так, его можно при желании и потрогать, и "погладить". Мне почему-то кажется, что это "упущение" когда-нибудь будет исправлено, и тетрархов, как и Горбуна Риальто, окружат хотя бы символической оградой (и, возможно, это будет правильно).

Второе, что привело меня на Сан-Марко - "столпы Акко": две древние резные колонны предположительно 6 века. В отличие от тетрархов, их происхождение до сих пор остаётся загадкой: кто-то считает, что они были привезены из ныне израильского Акко, где когда-то украшали монастырскую церковь св. Саввы, а кто-то видит в этом всё тот же "константинопольский" след, из которого торчат уши недоброй памяти Четвёртого похода... Как бы то ни было, но колонны действительно впечатляют, и посильнее многой мишуры, украшающей собор:

 

В сам собор, особенно наслушавшись про гигантские очереди, я заходить не собирался. Но когда увидел эту самую очередь, она показалась совсем не страшной, особенно по сравнению с тем, как я её себе представлял. Ну и встал в неё, и пока стоял, уже начал жалеть: двигалась она намного медленнее, чем я мог предположить. Но знаете, как обычно это бывает: простояв немного, уйти уже становится трудно, типа, зря, что ли отстояли то, что уже отстояли?! Так что оставалось развлекаться фотографированием того, что я совсем не собирался фотографировать:

 

 

Когда очередь доползла до фасада собора, стало веселее и интереснее:

Разноцветные колонны, кстати (все или просто многие, точно не скажу) - тоже часть константинопольских трофеев, в поте лица добытых "воинами Христовыми":

Мозаики, изображающие "афёру тысячелетия": известную историю о том, как венецианские добрые христиане спёрли в Александрии мощи апостола Марка (из лучших побуждений, естественно!), спрятав их в корзины со свининой, дабы избежать мусульманского таможенного досмотра:

В итоге на стояние в казавшейся небольшой очереди ушло минут 40: честно скажу, знал бы, что так получится - не стал тратить драгоценное время и, как выяснилось, был бы в выигрыше, поскольку интерьеры собора совершенно не впечатлили. Почему - не буду ни говорить, ни объяснять, ни спорить, скажу лишь, что в стамбульской Айя-Софии (коли уж Сан-Марко считается воплощением "Византии на западе") я испытывал совершенно иные чувства...

Прежде чем проститься с собором, я хочу поделиться ещё одной показавшейся мне интересной информацией: оказывается, его колокола, установленные на кампаниле Сан-Марко, активно регламентировали жизнь венецианцев: колокол по имени Marangona (самый большой и единственный уцелевший после падения колокольни в 1902 году) отмечал начало и конец рабочего дня арсенальских плотников, звон Maleficio предварял начало очередной публичной казни на Пьяццетте, Trottiera сообщал знатным горожанам о скором начале заседаний Большого совета во Дворце дожей, и услышав его, они должны были пускать своих лошадей рысью (что было актуальным, пока в городе не запретили ездить верхом), Pregadio объявлял о заседаниях Сената...