Субъективные заметки о Париже.

Я была в Париже 8 дней в конце сентября 2002 года.
Скажу сразу и прежде всего: Париж мне очень понравился. Это город-сказка, город-чудо, город-песня. Одна неделя на этот город - это почти ничего, только аппетит разыгрался. Уезжать не хотелось, было грустно, и теперь хочется в Париж снова. Спрашивала у других, и они говорили то же самое. Всем не хотелось уезжать и все хотят приехать снова. Пррошло уже немало дней, как я вернулась, а в голове все еще разные образы города и его названия: Рю де Риволи, Пале-Рояль, Конкорд..
А в начале было слово, и слово было sortie, с него начался выход из самолета в аэропорт имени де Голля. Смысл слова был сразу хорошо усвоен, благо что ниже его стояло до боли знакомое exit. Потом это слово будет одним из ключевых везде и особенно в метро, где, выйдя из вагона, сразу же искали табличку с этим словом и немедленно находили, а потом оно вело нас до самого выхода наверх. Ошибиться было невозможно. В аэропорту это слово довело наконец до таможенного поста, где таможенник сказал мне русское слово "билет", подразумевая, чтобы я показала обратный билет на самолет (или же по-французски billet?), поставил в нужном месте какую-то печать и благословил тем самым мой выход на французскую землю.
Сначала общие впечатления. Оказывается, Париж - это очень маленький компактный город. Его окружная дорога имеет длину всего 32 км, и в этой окружности живет 2.2млн человек. Как они там умещаются - не представляю. Вдобавок они принимают за год 10млн туристов (в другом источнике прочитала - 30млн), и вся эта нагрузка ложится на площадь, ограниченную кольцом длиной 32 км, и на тех людей, которые там живут. Но характер у французов от этой нагрузки, кажется, не испортился, потому что везде и всюду нас сопровождало "бонжур" и "мерси". Очень уютный город и застроен до предела. Каждая улица представляет собой один сплошной дом (с некоторыми отличиями в архитектуре), тянущийся от угла и до угла. Я так и не поняла, существуют ли какие-нибудь дворы у этих домов, потому что ни разу не довелось встретить что-нибудь наподобие арки или ворот, позволяющих заглянуть в глубину квартала. На некоторых улицах нет ни единого деревца (например, на улице Клиши, по которой мы ходили каждый день от гостиницы и обратно), они очень узкие, узки на них и тротуары, деревьям там просто не разместиться. Если взглянуть на карту, то очень хорошо видно, что улицы представляют собой частую паутину и нет ни одной такой, которая бы шла параллельно с какой-нибудь другой. Это составляет, по-моему, одну из прелестей Парижа. Идешь по какой-нибудь улице и выходишь на крохотную площадь, которую у нас даже площадью назвать бы постеснялись, а от этой площади выходит как минимум пять улиц, и по крайней мере на углу одной из них есть непременно уличное кафе с маленькими столиками и очень симпатичными стульями, на которые так и хочется сесть. Народ сидит лицом к площади, что-то ест-пьет и созерцает. На такую площадь очень часто выходят дома-утюги, одна сторона которых принадлежит одной улице, а другая - соседней. Забавные такие дома, некоторые в профиль даже увидеть сложно.
Еще одна из прелестей Парижа - чугунные решетки по низу окон. Ряд окон и по нижнему их краю ряд черных решеток-полосок. У разных домов разный узор решеток. А листья на деревьях в Париже почему-то не желтеют, а просто жухнут и опадают. Нет золота на деревьях, нет золота под ногами, нет золотой осени. Что тому причиной - плохая почва и плохой воздух или просто не те деревья, что у нас?
Теперь где была и что видела. Расскажу так, как это было - почти в хронологическом порядке с некоторыми отступлениями. В основном это будут впечатления, а не скрупулезное описание увиденного, хотя дань описаниям отдана тоже. Не вижу смысла пересказывать гида и путеводитель, потому что в знании Парижа мне с ними не тягаться.
В первый день, как водится, обзорная автобусная экскурсия по Парижу. Вандомская площадь, площадь Согласия, Елисейские поля, Триумфальная арка и разумеется, Эйфелева башня. Башня почему-то не впечатлила; может, из-за того, что ее изображение уже давно растиражировано и всем знакомо. Тем не менее признаЮ ее красоту, причем это скорее красота формы, чем содержания, потому что содержание, то бишь, составляющие ее детали представляют собой вполне технологичные железки, соединенные в определенном порядке для придания ей нужной формы и устойчивости. Когда проезжали рядом с ней совсем близко, эти железки я хорошо разглядела. Скажу сразу, что забираться наверх мне не пришлось, потому что было много других интересных дел и потому что не сильно хотелось. Елисейские поля также не впечатлили, улица как улица; правда, очень широкая в отличие от большинства парижских улиц и довольно-таки длинная. Собственно говоря, она и не обязана впечатлять, наверно, просто дело в том, что название уж до того известное, что ждешь невесть каких красот. Еще герои Бальзака, если мне не изменяет память, отправлялись сюда на променад. Но, забегая вперед, скажу, что в прогулке по вечернему Парижу пришлось проезжать мимо нее по площади Согласия, и тогда она представляла собой реку движущихся огней: с правой стороны красных, а с левой желтых. Это по ней таким вот сплошным потоком двигались автомобили, и это было впечатляющим зрелищем. На обзорной экскурсии проезжали также немало других исторических мест, в том числе Лувр, но они не отложились в памяти отдельно, а только как общее впечатление.
Окончанием этой экскурсии был Собор Парижской Богоматери. Что сказать? Хочется поахать и поохать. Красиво, впечатляет. Внутри цветные витражи, прельстившись на красоту которых, я даже попробовала их снять, и кое-что получилось. К этому собору я возвращалась еще два раза. В первый раз - чтоб залезть наверх. Гид напугал, что наверх ведут более 1000 ступенек, и я даже не была уверена, что смогу эту тыщу одолеть, но гид что-то перепутал, наверно, потому что ступенек было явно меньше; во всяком случае, мне они дались хотя и не играючи, но и без особого напряга. Во второй раз я использовала представившееся свободное время, чтобы пройти по набережной Сены и заодно снять собор с того ракурса, который не получился в прошлый раз из-за неудачной освещенности.
Во второй половине дня - пешеходная экскурсия по Латинскому кварталу. Отправной точкой был Нотр-Дам, но когда мы углубились в Латинский квартал, ориентация в пространстве была сразу утеряна. Гид вел от одного примечательного места до другого одному ему известным маршрутом, показал много интересного, в том числе остатки римских бань, Сорбонну, какие-то чрезвычайно красивые старинные здания со своей особой примечательной историей, многие из которых должны остаться на моей пленке, но в голове мало чего осталось сугубо информативного. Запоминать что-либо я и не старалась, потому что это было бесполезно, слишком много впечатлений за один день. После Латинского квартала был Люксембургский сад с его дворцом. В саду множество парижан предаются блаженному безделью и созерцанию его красот. И везде цветы, цветы, цветы.
Долго ли коротко шла эта экскурсия, но в конце концов закончилась и она. Мы решили вернуться к Нотр-Даму, чтобы забраться наверх. Гид рассказал нам, как до него дойти из Люксембургского сада, но в его объяснение вкралась маленькая неточность, из-за которой мы пошли не совсем куда надо и в результате, пройдя почти весь бульвар Сен-Мишель, не особенно интересный, обогнули Люксембургский сад и оказались в той же точке, откуда начали путь. Пришлось изучить карту, чтобы найти правильный маршрут, и в конце концов ноги привели нас к Нотр-Даму, и мы забрались наверх, о чем я уже говорила. Париж хорошо смотрится с высоты своего главного собора, я не пожалела о затраченных усилиях.
После благополучного спуска встал вопрос о возвращении в гостиницу, и мы решили искать метро, потому что уже твердо знали по крайней мере название той станции, до которой нам нужно было ехать - станции Place de Clichy (площадь Клиши). Именно в районе этой площади была наша гостиница. Было часов семь вечера. Шли мы куда глаза глядят, приблизительно зная направление, и пришли в конце концов к станции метро под названием Hotel de Ville, а точнее сказать, почему-то именно эта станция первой оказалась на нашем пути. Здесь нам надо было решить задачу перемещения из пункта А (Hotel de Ville) в пункт Б (Place de Clichy). Очень долго изучали схему метро, нашли на ней пункт А и пункт Б. Выяснилось, что для достижения пункта Б из пункта А нужно сделать одну пересадку. Прежде чем сесть в вагон, запомнили название станции пересадки, потом проверяли себя, в нужном ли направлении едем - в общем, морока была немалая. Но после того, как мы благополучно вышли из метро на площади Клиши и добрались до гостиницы (это было в 9 вечера), я могла с полной уверенностью сказать, что принцип пользования парижским метро был мною освоен. В дальнейшем я чувствовала себя в нем вполне уверенно. О впечатлениях о парижском метро расскажу еще отдельно.
Второй парижский день. Сначала была пешеходная экскурсия "Париж театральный", которую лучше было бы назвать "Париж театральный и литературный". Началась она, как обычно, на ступеньках Оперы. Про Оперу теперь пришло время сказать отдельно. Это было место наших встреч, которое изменить нельзя, то есть, по утрам начало всех экскурсий - автобусных или пешеходных. Экскурсии, которые проводились во второй половине дня, могли начинаться в ином месте. А Опера - это Опера Гарнье, старинное красивое здание, главная опера Парижа, к которой мы шли ежедневно утром из своей гостиницы. Парижане в это время шли быстрым шагом по своим делам, а мы шли неспешно к Опере, благо время позволяло. В это время на улице Клиши, по которой мы обычно ходили, шла утренняя жизнь - быстро шли взрослые, дети шли в школу (или как там она у них называется?), с машин выгружались какие-то коробки (наверно, продукты для магазинов), часть тротуара загромождали мусорные баки зеленого цвета, которые вечером куда-то исчезали. В общем, такой простой бытовой Париж представал по утрам нашему взору. Но уже в это время (8-9 утра) было открыто много магазинов и кафе, куда можно было забежать выпить кофе.
Так вот, теперь эту Оперу, которая для нас до сих пор была лишь как условленное место встреч, предстояло узнать изнутри. Для желающих ознакомиться с ее интерьерами продавались специальные билеты, отличные от билетов на спектакли. Вот так мы и попали в Оперу. Гид много водил и много рассказывал, от его рассказов и лицезрения интерьеров я проникалась к этому зданию все большим уважением, а под конец его рассказов и вождения по этажам уважению просто не стало пределов. Здание впечатляет как снаружи, так и внутри. Как было нам сказано, внутреннее содержание представляет собой эклектику, смешение стилей, но мне как человеку неискушенному в стилях, все показалось вполне гармоничным. Наверно, стили - это все-таки прерогатива искусствоведов, а для обычных людей типа меня критерий иной - нравится или не нравится. Мне понравилось. Просторно, величественно, красиво. Наш Большой театр ему и в подметки не годится. К тому же со времени строительства минуло столько времени, что теперь все эти стили можно условно назвать "старина". Но.. есть небольшое "но". Плафон в зале был расписан Шагалом, что входит в сильное противоречие со всем остальным. Это уже было видно и моему неискусствоведческому взгляду и вполне заслуживало слова "эклектика". Но французы, как я понимаю, относятся без пиетета к своей старине и могут спокойно осовременить что угодно. Их не пугает ни эклектика, ни соединение вместе 17 и 20 веков. Так, они построили во дворе Лувра стеклянную пирамиду, от вида которой в этом месте лезут глаза на лоб. Наверно, именно такого эффекта и добивались, потому что это сочетание (Лувра и пирамиды) забыть невозможно. Еще обратила внимание на явно современные витражи в соборе Санкре-Кер на Монмартре, построенном в 19 веке.
После Оперы экскурсия "Париж театральный" продолжалась на улице. Мы углубились в какие-то кварталы, гид показал нам несколько исторически известных театров, а также места жительства известных литераторов, каким-то образом причастных к театру или не причастных к нему. Кое-где были мемориальные доски, что вот в этом доме жил такой-то, на что гид обращал наше внимание. Как я заметила, в Париже мемориальные доски не сильно распространены. Вышли на памятник Мольеру, очень интересный, на который я самостоятельно вышла бы разве что случайно. Около него состоялся рассказ про Мольера. Поскольку было по пути, посмотрели заодно еще и дворец Пале-Рояль, хотя он не имел никакого отношения ни к литературе, ни к театру. Экскурсию закончили у Комеди Франсэз.
Пообедав в кафе, вдруг увидели, что находимся около какого-то парка, и решили туда зайти. Это оказался парк Тюильри. Как и во всех парках, в нем много цветов, в центре круглый пруд, где плавают утки. Мы обратили внимание на здания явно исторического происхождения с симпатичными башенками, соседствовавшие с парком, но не знали, что это за здания.
Забегая вперед, скажу, что уже на следующий день отрывочные картины города стали постепенно складываться в целостную картину. Так, выяснилось, что парк Тюильри соседствует не с чем-нибудь, а с Лувром, и мы видели из парка башенки на самых оконечностях Лувра, здание которого, как известно, представляет собой букву П; то есть, мы видели самые нижние кончики буквы П. В дальнейшем парк Тюильри соединился в моем сознании (с помощью ног, поскольку было пройдено пешком) с площадью Согласия, а поскольку с площади Согласия я позднее прошла пешком до Оперы, то самый центр Парижа уже представлял для меня довольно целостную картину.
После Тюильри мы самостоятельно отправились на Монмартр. Слово известное и ассоциируется с художниками, что имеет под собой законное основание, и мы в этом убедились сами. Как известно, местность Монмартр представляет собой холм, возвышающийся над Парижем. Мы углубились в улочки, одни из которых обвивали холм, а другие карабкались вверх. Покарабкались и мы, отдав сначала дань обвивающим улицам. От гуляния по ним создалось такое впечатление, что монмартрцы ничем иным не занимаются кроме как едят с утра до вечера, потому что все первые этажи этих улиц представляли собой один сплошной продовольственный магазин, перемежающийся с кафе. Из продовольствия почему-то превалировали кондитерские изделия, из чего пришлось делать заключение, что все монмартрцы - ужасные сладкоежки. В общем, поблуждав по обвивающим улицам и заглядывая иногда в путеводитель, из которого в частности узнали, что тут какое-то время жил Репин, стали забираться на холм, выбрав для этого улицу, которая нам показалась живописной. Это была rue Rovignan, и она не обманула наши ожидания. Поднявшись до половины, мы неожиданно обнаружили крошечную живописную площадь, где сели отдохнуть, сочтя обнаружение площади достойным поводом для отдыха, а причиной было то, что уставшие ноги его сильно жаждали.
Отдохнув, пошли дальше и на соседней улице увидели мельницу, одну из двух оставшихся от былых 40 штук, украшавших монмартрский холм. Живописно, ничего не скажешь. Нечего и говорить, что фотоаппарат все время был в состоянии готовности. Но путь вел дальше, все вверх и вверх, и почти на самой вершине начались магазинчики сувениров, где был их стандартный набор, начиная от Эйфелевой башни во всех вариантах и кончая футболками со словом "Paris". Но важное отличие было то, что тут продавались разного уровня картины или репродукции картин, что говорило о том, что художники где-то рядом. И вот они сами! Открылась площадь, называемая Площадь Холма, где были вперемешку картины и художники. Не знаю, кого было больше, но картины, художники и покупатели (условно говоря) заполняли ее всю. Некоторые художники творили прямо на наших глазах, в том числе писали портреты желающим примерно как в Москве на Арбате. К сожалению, цена картин, которые бы стоило купить, начиналась с 300 евро, поэтому я лично ушла оттуда без картины. В магазинах была, правда, еще и полная фигня за 20-40 евро, но на нее не стоило тратить даже и копейки. Коль любить, так королеву...
Но это еще не все. Уставшие ноги привели к собору Санкре-Кер. Красивый и весь какой-то белоснежный, словно только что построенный или только что умытый. На лестницах, что спускались вниз от собора, была уйма народу. Кто сидел, кто стоял, но все любовались видом на Париж. Париж лежал у наших ног, освещаемый солнцем, которое уже клонилось к закату.
После собора мы решили, что смотреть больше нечего, что он должен стать завершающей точкой наших скитаний по Монмартру, и отправились домой, то бишь, в гостиницу. Как мы отправились в гостиницу? Правильно, пешком, ведь до нее от Монмартра было всего ничего, каких-нибудь полчаса ходьбы.
Но на этом программа дня еще не была закончена, предстояла экскурсия по вечернему Парижу и плавание на кораблике по Сене. Снова из гостиницы к Опере, там на автобус. Какой-то особый вечерний Париж, как я поняла, не существует. Есть Париж, весь сияющий огнями вывесок, освещенных окон и всего того, что должно светиться вечером. Направляясь к стоянке кораблика на Сене, мы проехали мимо Елисейских полей, где меня впечатлила река огней, плывущая по этой улице, о чем я уже успела рассказать выше.
Прогулка по Сене не впечатлила. Ожидала море огней и праздник узнавания, но ничего такого не произошло. Узнавался Нотр-Дам, естественно, и Эйфелева башня. Здания освещены, ну и что? Освещение безыскусное, всего лишь прямая подсветка снизу, что не придало их красотам особого эффекта. Самое сильное впечатление - это Эйфелева башня. Вечером она очень хороша. Вся освещенная изнутри, она предстает как из кружевного узора, потому что ночь скрала все эти технические подробности сочетания железок и выявила всю ее красоту. Вдобавок была возможность рассмотреть ее очень близко и со всех ракурсов, в том числе с ребра, с которого ее нигде не изображают.
Когда приблизились к башне вплотную, началось небольшое сумасшествие. Весь народ, находившийся на корабле, стал фотографироваться на ее фоне. Крик, шум, гам-тарарам, бесконечные вспышки. Народ был самый разнообразный - туристы со всех стран, и всем подавай снимок на фоне ярко освещенной Эйфелевой башни. Когда ее миновали, стало опять тихо и спокойно.
В конструктивных деталях одного из мостов запутался древний грек (а может, не грек вовсе, но древний). Он пытался перешагнуть через перекладину, но что-то у него с этим не получалось, с ним рядом был кто-то еще, и все они безуспешно перелазили через конструкции моста. Композиция отдаленно напоминала Лаокоона с сыновьями, опутанных змеями. Такую вот странную скульптуру увидела я мимоходом; скульптуру, которую могут разглядеть только пассажиры судов, плывущих по Сене. А может, и не видела вовсе? Или видела, но не так? Воспоминание осталось такое...
Но прогулка по Сене - еще не конец этого дня. Мы снова сели в автобус и поехали дальше по вечернему Парижу. Гид повезла нас в так называемое "Чрево Парижа", то есть, то место, откуда парижане получали еду, что-то типа продовольственного рынка. Название пошло от Золя, который написал роман с таким названием, где все и описал. Не знаю, правда, почему именно вечером нужно было смотреть это чрево, но мы его посмотрели, выходя к нему из автобуса с большим трудом, потому что ноги идти не хотели, они жаждали отдыха.
Эх, ноги мои, ноги! Сейчас будет лирическое отступление про ноги. Я исходила по Парижу десятки километров, одни из них с плановыми экскурсиями, а другие добровольно, из любви к тому, что я называю "узнавать город пешком". Только ходя по городу пешком, можно увидеть его по-настоящему и лучше понять. Этот день был особенно труден для ног. Утром пешеходная экскурсия "Париж театральный", затем сад Тюильри, потом Монмартр, исхоженный вдоль и поперек, откуда пешком в гостиницу, и после получасового отдыха снова пешком к Опере (20 минут ходьбы). Ноги уже отказывались идти, когда гид приглашала выйти из автобуса ближе к красотам вечернего Парижа, но все равно шли, куда ж им деваться. Я с ужасом думала, что надо будет еще идти обратно от Оперы к гостинице, потому что автобус должен был высадить нас у Оперы, но тут нас ждал приятный сюрприз: гид сообщила нам, что автобус довезет желающих до площади Клиши. Ура! Наиприятнейший из сюрпризов! Путь от Оперы до площади занял у водителя от силы 5 минут, и мы где-то часу в 12-м ночи оказались наконец в номере! Ну и денек! Но другие дни были тоже трудными для ног, жалеть их не приходилось, и к концу дня часов в 9-10 вечера они шли к гостинице уже на автопилоте. Казалось, что если остановишься, то обязательно упадешь. За ночь, правда, им удавалось восстановиться, утро было бодрым, а потом все снова.. Странное дело, к концу поездки, в субботу-воскресенье, они уже не так уставали. Привыкли, смирились? Мол, куда деваться, все равно хозяйка не пожалеет.
Третий день парижских экскурсий. Сначала поездка в Версаль. Слово "Версаль" всем известно и известно в основном по историческим романам Дюма. Это долгие века была резиденция французских королей, последним из которых был Людовик XVI, казненный во время революции. Во время этой же революции дворец был частично разграблен, вещи частично распроданы. Ненависть к королям была настолько велика, что не хотелось никакого о них напоминания. Из-за этого в Версале мало чего сохранилось из королевских интерьеров и показывать там особо было нечего. Гид сказал, что там выставлена большая коллекция картин 19 века, но смотреть ее нам было некогда. Успели немного погулять по версальскому парку, который тоже не впечатлил. Фонтаны не работали, а про остальное сказать нечего. Самое замечательно историческое там, на мой взгляд, - это булыжники, которыми вымощен двор, хотя они относятся к 19 веку и гораздо моложе самого дворца. Двор очень велик, от ворот до дворца не менее сотни метров, которые надо пройти по неудобным булыжникам, нисколько не стесанным и уложенным такими, какими их создала матушка-природа. Приходилось ступать осторожно и смотреть под ноги, а не глазеть по сторонам, чтобы не дай бог не вывихнуть лодыжку. В общем, булыжник и двор Версаля - мое самое сильное впечатление от этой экскурсии.
Во второй половине дня экскурсия в Лувр. Два часа на Лувр - это мизер, конечно, но что делать! Сначала пришли к Джоконде. Гид рассказал историю ее создания и что-то искусствоведческое, а также нечто мифологическое типа того, что каждый видит ее такой, каков он сам, то есть, Джоконда есть наше отражение. Потом отвел 4 минуты 59 секунд (именно так) на то, чтобы самостоятельно ее посмотреть. Но у картины творилось что-то невообразимое. Немного похоже на вход в пчелиный улей: рой тем гуще, чем ближе к входу, и непрестанное гудение наподобие пчелиного. Путем вклинивания в толпу, окружавшую картину, и также совершением некоего подобия броуновского движения, я добралась в конце концов до барьерчика, который ограждал картину, и когда между мной и Джокондой наконец никого не стало, стала ее рассматривать. Джоконда смотрела на меня как-то не слишком приветливо, а тени вокруг глаз мне показались более темными и глубокими, чем это изображено на репродукциях. К сожалению, сосредоточиться было трудно, потому что мешали вспышки. Хотя в Лувре запрещено фотографировать со вспышками, но этого никто не соблюдает. Тут меня еще отвлек от картины забавный эпизод. Женщина держала на руках крохотного ребятенка месяцев 4-5 от роду, который крепко спал. Симпатичный ребятенок с темными кудряшками и пухлым ротиком, мама и папа у него явно восточно-арабского происхождения. Так вот, ребятенок крепко спал с закрытыми глазами, а над ним производились некоторые манипуляции. Мама водрузила его на барьер прямо напротив Джоконды, а папа нацелился фотоаппаратом снять его на фоне этой картины. У папы не получался, видимо, нужный ракурс, потому что он просил расступиться тех, кто ему мешал, что народ понимающе делал. Лишь один ребенок не ведал, какое историческое событие происходит в его жизни: он рядом с Джокондой. И подумала я тогда: может, это начало новой религии - поклонение произведениям искусства, сотворение из них идолов? Пройдет сколько-то лет, и этому ребенку будут умилительно рассказывать, сопровождая рассказ фотографией, какой он был маленький, когда сподобился быть рядом с Великой Картиной. Точно так же иногда читаешь в чьих-нибудь воспоминаниях умилительные рассказы о том, что царь гулял по парку, заглянул в коляску и сказал что-то лестное насчет младенца в коляске: мол, какой славный ребенок. В одном случае на ребенка пало внимание царя, в другом - внимание иконы по имени Джоконда.
На наблюдение этого эпизода у меня ушло не меньше половины времени, отведенного на лицезрение картины, и когда я выбралась из этого броуновского движения, увидела хвост нашей экскурсии, удаляющейся из зала Джоконды. Вовремя, в общем, рассталась. Справедливости ради надо сказать, что такая суета около Джоконды бывает не всегда, потому что те, что сходил еще раз в Лувр и побывал у нее, сказали, что было совсем спокойно и никакого ажиотажа не наблюдалось. Нам, видимо, просто не повезло.
Про остальное рассказывать бесполезно. Еще картины, статуи Венеры Милосской, Ники Самофракийской, история Лувра, часть стены, отрытая из земли - это только для возбуждения аппетита. На Лувр, как и на наш Эрмитаж, нужно потратить не один день, которых у нас не было.
По окончании экскурсии, что произошло часов в семь вечера, можно было еще остаться и бродить сколько душе угодно, потому что Лувр был открыт до 22 часов, но сил на это уже не осталось. Посему выпили кофе и отправились домой, то бишь, в гостиницу, и конечно же пешком, невзирая на усталость, потому что хотелось еще зайти по дороге кое в какие магазины, где видели сувениры.
Четвертый день экскурсий. В первой половине дня поездка в Фонтенбло. Это тоже дворец французских королей, но он в отличие от Версаля не пострадал от революций из-за того, что находится гораздо дальше от Парижа; а кроме того, во времена всех этих революций короли там не жили, а потому в глазах народа Фонтенбло не ассоциировался с ненавистной королевской властью. Как бы то ни было, а Фонтенбло повезло, там сохранились роскошные королевские интерьеры, есть на что посмотреть. И здание более приятное на вид, чем Версаль, в котором превалирует громадный уложенный булыжниками плац (трудно даже назвать его двором), за которым теряется сам дворец. Около дворца Фонтенбло живописный парк, где в пруду плавают толстые карпы, которых, оказывается, можно было кормить крошками, к чему они привыкли и всплывали к поверхности воды, ожидая кормления. Если бы нас предупредили, я бы привезла целую булку от завтрака, а так никаких крошек нигде у меня не завалялось, как и у других, так что пришлось карпам остаться голодными. Еще там гуляли несколько павлинов, у которых почему-то была лишь половина хвоста, а сам хвост какой-то жидкий. Но это так, забавная мелочь, совсем неважно; важно, что парк был приятен для взгляда. Интересно умеют выращивать цветы французские садоводы: в этом парке странное вроде бы сочетание форм и цвета давало впечатление изысканности и в то же время импрессионизма, что ли, в его цветочном выражении. Сдается мне, что во времена французских королей цветочные насаждения выглядели иначе. Но это опять же неважно. Французы не стремятся к сугубой историчности, и может быть, они в этом правы.
Резюме по Версалю и Фонтенбло. Если бы пришлось выбирать, то я бесспорно выбрала бы посмотреть Фонтенбло. Но хотя я посмотрела и то, и другое, все равно этого мало. И там, и там нужно приехать на весь день и ходить не спеша. Увы! Это не первое сожаление, которое охватывало, когда приходилось покидать то, что еще хотелось посмотреть-досмотреть.
После Фонтенбло вернулись в Париж и посетили могилу Наполеона в соборе Инвалидов. Наполеон покоится в центре собора внутри семи вложенных друг в друга саркофагов, самый внешний из которых сделан из порфира и представляет из себя внушительное сооружение. Франция чтит Наполеона; это для нас он всего лишь завоеватель, обломавший об Россию зубы. После рассказа гида захотелось что-нибудь про него прочитать.
Далее - музей Родена, совсем близко от собора Инвалидов. Симпатичное здание, живописный двор, в котором стоят несколько его скульптур, в том числе знаменитый "Мыслитель". Про скульптуры в самом музее я не говорю, тем более что копии их есть во многих музеях, в том числе в Эрмитаже.
Далее - музей д Орсэ, это уже самостоятельная программа. Знаменитые импрессионисты; все, кого интересует импрессионизм, не могут его миновать. Знаменитые картины, известные по репродукциям, менее знаменитые, в целом сильное впечатление, хотя опять же мало; вернее, слишком быстро. Дело было к вечеру, накопилась усталость, ноги не держали, хотелось домой.
Пятый день. Для меня это был полностью свободный день, который я провела одна. Моя компаньонка по номеру и постоянная спутница по всем экскурсиям и блужданиям по городу, такая же поклонница узнавания города пешком, как и я, отправилась на целый день в дополнительную экскурсию по замкам Луары, а я сочла, что нельзя объять необъятное и что мне надо получше разобраться с Парижем, поэтому по замкам Луары не поехала. Сразу же скажу, что экскурсия ей очень понравилась. Кстати говоря, по моей экскурсионной программе, которая называлась "Париж - город музеев", мне выдали музейную карту, действительную на три дня. По ней можно было бесплатно ходить в некий перечень музеев, она была уже использована в обязательной программе, то есть, в Версале, Лувре, Фонтенбло, музее Родена, а кроме того, в музее д Орсэ, и я намеревалась использовать ее в третий день ее действия, побывав в Центре Помпиду, где находится музей современного искусства. Поэтому я начала этот день с Центра Помпиду. Он расположен в здании единственном в своем роде - здании внутренностями наружу, что называется, потому что все несущие конструкции, лестницы, лифты, эскалаторы, трубы канализации, водопровода находятся снаружи. Смотрится странно, а когда узнаешь назначение всех этих функциональных деталей, становится забавно. На нескольких нижних этажах библиотека, на 4 и 5 - музей, на 6 - выставки. Моя цель была - музей. Что сказать? Почти один сплошной абстракционизм, поклонницей и знатоком которого я не являюсь. Хотя музей носит название музея современного искусства, но многие картины датированы началом 20 века. Есть Матисс, Пикассо, у которого наиболее неожиданной оказалась картина "Арлекин", выполненная в реалистичной манере. Другие имена незнакомы кроме русских: Наталья Гончарова (1 картина), Михаил Ларионов, Василий Кандинский и еще кто-то, все сугубо в абстрактной манере. В самом свежем зале висело нечто плохо поддававшееся осмыслению: узкая длиннющая картина длиной во всю стену, на которой были нанесены множество мелких черных точек. Печально глядя на эту картину, я думала, что искусство живописи, наверно, все-таки умерло, а если не умерло, то вся надежда на нашего Шилова, продолжающего традицию реализма. Пусть меня закопают в землю живьем поклонники этой абстракции, если они докажут мне, что это имеет право называться искусством. В общем, время в этом музее я считаю потерянным, хотя само здание стоит того, чтобы в нем один раз побывать. Поднималась вверх по эскалатору, который снаружи выглядит как кишка, смешно. На самом верхнем этаже сквозь конструкции "кишки" Париж виден далеко окрест, в том числе очень хорошо виден монмартрский холм с венчающим его собором Санкре-Кер, а совсем близко за домами угадывается по характерному острому шпилю Нотр-Дам. Вот и опять какие-то части Парижа соединились в моей голове.
После Центра Помпиду я почему-то пошла не в ту сторону, от которой пришла, о чем догадалась поздно и возвращаться не захотела. Вместо этого я свернула направо в приглянувшуюся улицу и шла по ней пока не надоело, потом еще свернула, потом еще… Такие улицы симпатичные открывались передо мной! Надо было что-нибудь снять, но дух исследователя все вел и вел меня вперед и в конце концов привел… куда бы вы думали? На площадь Hotel de Ville, на которой я вышла из метро, добираясь до Центра Помпиду. Черта с два заблудишься в этом славном городе Париже! Я совершила круг по кварталу и благополучно пришла туда, откуда вышла.
День был чудный, солнечный и теплый, я ходила по городу, заглядывая в те места, где уже побывала с экскурсией, но по какой-то причине не смогла сделать снимки. В гостиницу вернулась вечером совсем без ног. Забегая вперед, скажу, что последние три дня в Париже погода была солнечная и теплая, что, наверно, еще прибавляло грусти ощущению скорого расставания с ним.
Шестой день я опять провела одна. Моя спутница отправилась в Нормандию на дополнительную экскурсию, а я на русское кладбище Сент-Женевьев де Буа, тоже в дополнительную экскурсию. Это маленькое уютное кладбище; правда, не полностью русское, но русская его часть самая уютная: много деревьев, кустарника, есть березы, наверно, специально привезенные. Как сказала гид, католики совсем по-иному относятся к своим мертвым, и в самом деле на их части кладбища мертво и пусто, только кресты. Нам показали могилу Бунина, Рудольфа Нуреева, Галича и многих других.
После возвращения в Париж опять блуждания по городу. Во внутреннем дворе дворца Пале-Рояль, усаженном деревьями и цветами, старушка кормила с руки воробьев. Она держала на раскрытой ладони кусок хлеба, а они слетались прямо ей на ладонь и клевали хлеб. Одни прилетали, другие улетали, и была на ее ладони примерно такая же воробьиная кутерьма, какая бывает дома у моей кормушки за окном, только французские воробьи в отличие от наших, устраивающих у кормушки невообразимый шум и гам, вели себя очень деловито, никто не гомонил и не чирикал.
В завершение дня посетила Музей эротики. Он занимает 7 этажей в высоту и не очень много места в ширину. Глядя на экспонаты, я еще раз поняла, что люди знали толк в сексе задолго до нашей эры. Об этом говорят изображения на древнегреческих вазах и блюдах, идолы из Индонезии, статуэтки с разных концов света, серии японских картинок, фрагменты индийских храмов и многое-многое другое. Культ фаллоса, разумеется, царит в мире. Бытовые предметы с его присутствием - курительные трубки, чайники и пр., всего не перечислишь; просто фаллос как таковой. Чем выше, тем ближе к современности. На предпоследнем этаже женская статуя, одетая в какие-то узкие ремешки, прикрывающие не те части тела, которые следовало бы прикрыть, и почему-то в мохнатой маске с клювом птицы. Мне осталось непонятным, что это могло означать. На последнем этаже помимо всего прочего стоял мужской статуй в кожаной черной маске на глазах, кожаных черных одеяниях, прикрывающих не так уж много, но все, что положено прикрыть, и вдобавок в высоких сапогах на каблуках. Когда я, осмотрев все, что было на этаже, обратила наконец взгляд на этот статуй, он совершенно неожиданно для меня взял и поклонился мне, из чего я заключила, что это вовсе не статуй, а живой мужчина, причем очень хороший экземпляр. От некоторой растерянности я ему тоже поклонилась. Такие вот интересные дела.
Музей эротики был последним местом, куда я попала в этот день. От него было рукой подать до моей гостиницы (потому я и оставила его напоследок), так что я потопала пешком. Было уже темно, загорелись огни. Вообще-то место, где находится этот музей (бульвар Клиши), само по себе имеет сексуально-эротическое направление, там секс-шопы и всякое такое, неподалеку находится также Мулен-Руж. Я добралась до гостиницы, в секс-шопы не заглядывая, и без сил упала на кровать. Еще один день Парижа остался позади, а впереди был один последний день, день отъезда.
Последний день в Париже. Утром сдали ключ от номера, оставили вещи в гостинице и отправились бродить по городу. Первым в нашей воскресной программе был запланирован Дефанс - район на окраине города, называемый "парижский Нью-Йорк". В Нью-Йорке я не была и не могу судить, насколько это похоже на Нью-Йорк, но за Париж обидно, что его называют Нью-Йорком, хотя район ультрамодерновый и ни на что традиционно парижское не похож. Здания разных геометрических форм, определить которые я затрудняюсь, тем более, что чисто геометрических форм там чаще всего и нет, а есть разные их сочетания. Например, здание, представляющее собой кусок цилиндра, разрезанного вертикально плоскостью, а к плоской части еще чего-то приделано. Зеркальные стекла и зеркальные стены домов отражаются друг в друге и создают дополнительную фантасмагорию отображений. Посмотреть стоит. Это деловой район Парижа, там в основном р