Путешествие в Израиль

19 марта 2004 года. Зал вылета аэропорта Домодедово

Если предположить, что заграница начинается здесь, после прохода через таможенный и паспортный контроль, то можно начинать грустить. В магазине Duty Free шокирующие цены:

- сигареты Malboro 20$/блок,
- вода Фанта 0,33 л 1$/банка,
- cок Nicj 0.2л 1$/упаковка,
- шоколад «Русский» 2$/плитка,
- фотопленка «Kodak» 200/36 4$/штука.

Особенные дураки покупают сок в соседнем буфете за 70 рублей за пачку.

Очень интересно, от чего этот магазин «свободен»?

При прохождении всех контролей ни один служащий не поздоровался, даже в ответ на мое приветствие.

Сдерот

В полете видели под собой и наши земли (если нашей считать Украину) и не нашу. Пролетели над Черным морем. Появившийся берег гористый, со снежными вершинами назвали между собой Турцией. Земля среди гор была в красноватых пятнах. Когда полетели после Турции над Средиземным морем, то я понял, почему Черное море так называют. Средиземное море у берегов нежного бирюзового цвета, а в глубине ярко-синего, как чистое небо. А Черное море – темное. Пролетали над островом в Средиземном море, кто-то сказал, что летим над Кипром. С высоты были видны оба его берега, то есть весь остров виден с края до края. Берега изрезаны небольшими бухточками.

Что интересно, в полете не сообщали параметров полета (высота и температура за бортом). А может я прослушал.

В самолете не скучали. Было праздничное настроение. Пили сок, получили свежие газеты, смотрели в иллюминатор вниз, обедали. Накормили нас по-настоящему: и салат, и холодная закуска, и рыба с картошкой, булочка, сыр, масло, кофе и пирог. Наша соседка устала от нашего нависания над нею (она сидела у иллюминатора, и мы заглядывали через нее) и уступила свое место.

В полете я себя чувствовал нормально. Но у меня не было никакого волнения, когда я летал лет десять назад. А сегодня волновался, когда самолет дрожал в воздухе или проваливался в «яму». С чем это связано – с возрастом или с известиями о катастрофах – бог его знает. Но я с беспокойством смотрел на потряхивающиеся крылья.

Спускались над Тель-Авивом. Зеленые поля, большие здания, пальмы. Приземлились, пассажиры зааплодировали пилотам. Подошли к контрольному окошку. Как мог объяснился на английском с девушкой, которая и поздоровалась и улыбалась. Потом получили багаж и вошли в полупустой зал. Это и вся проверка? Оказывается, все мы уже прошли.

Нас встречали. Татьяна Борисовна, наша бабушка теща и мама, Яков, ее гражданский муж, друг Якова Абрам и сын Ави (сокращение от Абрам). Прошли к машинам. Я сел с Ави и Яковом. Взял очки, смотрел по сторонам в дороге. Видел множество незнакомых деревьев, поражающих разнообразием крон, стволов и листьев. Пальмы, кактусы. Ави сказал, что плоды плосколистных (листья, как уши у Чебурашки) кактусов опунций съедобны, очень колючие и созревают в августе. Видел поля пшеницы, именно поля бескрайние. Пшеница невысокая, по пояс, низкая, у нас такая бывает в июне. Про эвкалипты вдоль дороги Ави сказал, что их завезли из Австралии.

Заметил, что Израиль не сильно отличается от России какие-то заброшенные здания в сельских районах, свалки металлических деталей от машин и тракторов. Мусор на улицах.

У военной базы стоял на постаменте танк.

По улице шел человек в черном костюме в кипе, с бородой – хасид.

Военный с автоматом за спиной толкал заглохший автомобиль.

Оказывается и здесь есть деревья, которые скидывают на зиму листья, - это какие-то орехи.

У Якова квартира на первом этаже трехэтажного дома. Десять лет назад решили землю у дома отдавать в пользование жителям первого этажа, и у него огорожен дворик. Совсем небольшой, с разными цветами, растущими в почве, больше похожей на желтый песок: герань, китайская роза-гибискус, алоэ.

Сначала, оказавшись в закрытом огороженном дворике, казалось, что мы приехали на дачу, причем на дворе ранняя осень: сентябрь. 17 градусов тепла. Не верится, что мы далеко от дома.

А когда пошли прогуляться по улицам – меня охватил ужас. Я был уверен, что Израиль образцовая страна западного типа. Но, походив по Сдероту, увидев старые поношенные машины, мусор вдоль тротуаров, поломанные детские площадки, переполненные контейнеры с мусором, плохо одетых людей, машины, несущиеся не притормаживая по переходам с «зеброй», - я растерялся.

Яков ругает всех черно…, арабов и наших выходцев с Кавказа и Средней Азии. Мечтает о том, чтобы полиции разрешили нарушителей бить дубинками. «Если бы не эти наши двоюродные братья, - говорит Яков про палестинцев, - у нас бы была здесь вторая Швейцария». Короче, хочется обратно домой, в Россию. Самодостаточную, великую страну. В которой есть народ, а не клочки, есть своя культура.

По дороге сегодня я не увидел ни одного культового сооружения или знака.

У домов в Сдероте какие-то краны. Это счетчики воды.

21 марта. Воскресенье. Сдерот.

Ничего не написал. Обсуждали план нашего отдыха. С севера ли страны начать или с юга?

22 марта. Понедельник.

Пишу «март», а на дворе или май или сентябрь.

В субботу были в Ашкелоне на Средиземном море. Приехали на пляж – ну не Дивноморское ли, на Черном море?! Обшарпанные стены при входе на пляж, мусор.

Море другое, бирюзовое. Напротив пляжа два каменных острова из камней, наверное, для успокоения волн. Вода не теплая, такая как в нежаркое наше лето. Я пробовал воду – пересоленный бульон.

...Сегодня видел, как кушал Яков. Разрезанное без косточки авокадо, туда выдавили лимон. И он ел чайной ложкой, как едят яйцо всмятку, нахваливая.

Утром на куст чайной розы, что растет во дворике у забора, прилетает маленькая птичка с загнутым клювиком и пьет нектар из цветов, во множестве облепивших деревце. Воробьи эту птичку не любят и гоняют.

Ездили вчера в Ашкелон. Древний город, как говорилинам. Но опять, как и в Сдероте, грязь на улицах, мусор, трещины на асфальте. «Это наш Арбат», – вела нас Татьяна Борисовна. Но этот «Арбат» похож на наш московский десятилетней давности – лавочки, ларьки, дешевые вывески. Ничего не удивляет и не поражает. В дорогом фруктовом магазине, где все на 50% дороже, чем на рынке, у кассы компьютер – ну и что? Ассортимент не больше, чем в нашем супермаркете.

За три дня мы не увидели ни одного памятника – ни культуры, ни истории.

Если бы я не знал, что Израиль развитая страна западного типа, я бы сделал вывод из того, что увидел: мы в стране бедной и не развитой. (Признаюсь, я ошибался и горячился с выводами).

Останавливались у зарослей мимозы. Поражают размеры ее цветов-нариков – крупные, размером с черешню. Подходили к зарослям кактусов. Звучит романтично, но выглядит прозаично. Заросли пыльных кактусов выглядят так же, как у нас заросли крапивы.

«У нас здесь начинается пустыня Негев». – говорит Татьяна Борисовна. Зелень, которая теперь есть, пожухнет без полива.

«А бутерброды здесь едят?» - спрашиваю я у Якова.
- Нет. На утро я пью чашечку кофе. И Питу, а внутрь колбасу.
Ха-ха-ха.

Ванино впечатление. Его радует, что он увидел много русских машин. Так же, как у нас, есть ломанные детские площадки, проявление хулиганства.

Верино впечатление. Ее удивило, что нынешняя встреча с Израилем отличается от первой.

Сейчас Вера увидела двух небольших ящерок, бегающих по вертикальной стене дома. Одна, прячась от нас, забежала в ведро и попалась. Мы сдетьми ее разглядывали. Когда я взял ящерку в руки, она цапнула меня за палец своими зубками.

...Приехали из Ашкелона. Утром поймали такси и поехали в парк раскопок В Ашкелон. Такси подъехало к шлагбауму, тетя сказала: по 22 шекеля за вход (или въезд). Татьяна Борисовна завозмущалась и сказала, чтоб водитель ехал к пляжу. Тот за километр взял еще 10 шекелей сверх договоренных 60-ти.

По дороге мы видели полицейских проверяющих машины. Они положили на дорогу шипы, устроив «петлю». Треллер вез платфому с танком. Утром Яков с радостью сообщил о сегодняшнем празднике. Убили какого-то важного палестинца, шейха Ясида.

Мы старым путем вышли на пляж. Прошли по песку до лестницы, поднимающейся от берега вверх. Решили до парка искупаться. Сегодня заметно теплее, чем в прошлый раз. Я не был уверен, что буду купаться, и Вера надела мне на мизинец свое кольцо, чтоб не потерять его в воде.

Море пенилось и валами набегало на берег. Цвет морской волны, как называли мы в школе одну из акварельных красок, сине-зеленый – я здесь его увидел, пожалуй, впервые. Вода прохладная. Забежал и выбежал. Вера и Ваня купались. Я их фотографировал. В небе непрестанно слышался шум военных самолетов.

Когда Вера спросила про кольцо, я не понял, о чем она говорит. Кольца как не бывало. Золотое кольцо! Это тебе не монетку в море бросить.

Татьяна Борисовна посоветовала нам пройти по берегу, на прибрежных скалах сохранились руины древнего порта Ашкелон. Мы шли по песку и видели множество фрагментов стен, по которым трудно было составить представление о былых строениях. Они сложены из камней, скрепленных раствором, густосодержащем мелкие камушки и ракушки. Вера подбирала интересные камешки и ракушки. Попался и сухой панцирь краба. На берегу валялись и, что интересно, торчали из берегу горизонтально каменные колонны. Услышали запах водорослей, росших на камнях, обрызганных водой. Среди камней плавала деревянная складская паллета. На ней Вера нашла каких-то моллюсков створчатых, размером в сантиметр, прикрепленных к дереву белесоватой ножкой, с другой стороны раковины был выпущен веерок черных волосков. Вернулись к деревянному навесу, где ждала нас Татьяна Борисовна. Перекусили по-израильски: сухое печенье и грейпфрут. Поднялись в парк. Высыхающая трава, пальмы, разные деревья. Разбросанные по парку каменные фрагменты, связанные с человеческой деятельностью. По-русски перегороженная дорога мусором из веток деревьев. Разрушенный театр из металлоконструкций с обвисшими тряпками. Кошки запуганные и слабо понимающие «кис-кис».

- Как трудно себя представить под пальмой в России. И как это обыденно здесь. На них практически не обращаешь внимания, - размышлял я.

- А вот здесь – водяная мельница, - показала на деревянное колесо Татьяна Борисовна. На самом деле это был колодец. Колесо вращалось, на нем висит цепь из металлических палочек, на которых закреплены деревянные ящички. Ящички опускались-поднимались, доставляя на поверхность воду, та выливалась и стекала по желобу в камне в каменную же ванну. Осталось непонятным, кто крутил колесо? Площадка, на которой расположено колесо, небольшая, там не развернуться и ослу. А колесо с цепью должно быть тяжелым.

Выше по склону располагалась крепость, то есть ее остатки, а под нею остатки церкви с четырьмя колоннами. Мы поднялись на крепостной вал. Оттуда открывался превосходный вид на море с одной стороны и на Ашкелон с белыми виллами по черепичной крышей с другой.

В городе мы зашли в ларек (по-нашему), купили булочек, которые похожи на белый хлеб (чуть слаще). Обменял доллары у какого-то еврея у торгового центра. Он сначала отсчитал свои шекели и дал мне, а потом отсчитал доллары и передал ему доллары я. Уехали на первом же такси, несмотря на то, что Татьяна Борисовна говорила о специальной стоянке такси.

Вернувшись и подходя к дому, встретили друга Якова Абрама.

- У нас праздник. Мы убили шейха.
- А что будет, - засомневалась Татьяна Борисовна.
- хуже не будет, - ответил Абрам, - я гарантирую.

Яков опять начал рассказывать, какие это звери – палестинцы. «У нас боевая готовность, могут вызвать». У Якова есть пистолет, который постоянно у него с собой.

24 марта. Среда. Сдерот.

Вчера мы с Верой ездили на экскурсию по Иерусалиму.

Н а остановке стояла девушка лет 18-19, держала огромную, ростом с нее винтовку. Я ужаснулся, вспомнив свою службу, как я конвоировал заключенных с гауптвахты. «Не отнимут, - отрицает мое подозрение Яков, - ее научили, куда ударить и как ударить». Рассказал о случае, как хотели такую девчонку затащить в машину, а она всех взяла в плен.

25 марта. Четверг. Эйлат.

У меня остаются неописанными три дня.

Позавчера мы с Верой ездили в город Иерусалим. Путевку нам купила Татьяна Борисовна, не говоря о теме экскурсии:

- Это сюрприз, причем задешево, 30 шекелей за человека.

Утром 23 марта Яков довез нас с Верой (дети остались с бабушкой) до установленного места в Ашкелоне. Вовремя подъехал автобус. После посадки мы ездили крутили по городу, собирая людей. Удивляло, почему в таком небольшом городе нельзя собраться всем в одном месте.

Из Ашкелона заезжали в Ашдод за экскурсоводом. Очень образованный человек, он отвечал на все вопросы, глубоко вдаваясь в суть; несколько горячился, как горячатся кавказцы. Он выходец из Баку. По пути в Иерусалим он рассказывал об истории еврейского народа, как и все, новейшую историю как историю праведных побед.

Посетили католические церкви и монастыри. Как же они непохожи на наши церкви. Территория нашего любого монастыря утопает в цветах, когда католический монастырь в предместьях Иерусалима почти без цветов. Пальмы, кусты, деревья. Апельсиновые деревья с оранжевыми плодами.

В пригороде Иерусалима зашли в арабскую мечеть. Сняли обувь, внутри скромно, с микрофоном у арки в стене, указывающей то ли на Мекку, то ли на Медину.

Город Иерусалим раскинулся по горам невысокими каменными домами. Дороги его порою бегут над пропастью, с которой видна далеко внизу эта же дорога.

Старый город – за высокими крепостными стенами. По нему ездят автомобили, будто по обычным улицам. Даже люди в нем живут. Это также неожиданно, как если бы в Кремле в квартирах жили бы люди. Подходили торговцы открытками, ниточками от сглаза, дети просили милостыню.

Как-то вдруг открылся вид на Купол скалы за Стеной Плача. На склоне горы на той стороне – рядами камни, самое дорогое кладбище. Стена Плача разделена на мужскую и женскую части. В ящике лежат картонные кипы для тех, у кого нет никаких. Я не хотел себя ломать, чтоб одевать чужеродный символ. Несколько пар женихов и невест мы тут встретили. Наверное. Это такая традиция.

Накатила темнота. Выходили из старого города, поднимаясь по крепостной стене. Я сделал фотографии панорамы вечернего Иерусалима.

Когда ехали днем по Иерусалиму, я заметил встающего с коврика рабочего на стройплощадке, верно, мусульманин молился. А на обратном пути у обочины группа хасидов, взявшись за руки, кружилась хороводом. Яков не смог объяснить этого танца, назвав по своему обычаю их «святыми варфаламеями».

Кошки в Израиле замученные и грязные, выглядят диковато. А собаки доброжелательные, две здоровые псины подходили ко мне и терлись носами.

В Ашкелоне всех опять развезли. Я боялся пропустить место, где нам надо было выходить. Но организатор экскурсии, Света, очень доброжелательно позаботилась о нас. Мы вышли с нею у театра, «театрон» на иврите. Говорили минут двадцать об Израиле, она спросила нас, как спрашивали многие, почему мы не переселяемся в Израиль. Света уехала из СССР в начале 70-х, в поисках своей Родины. У нее родители были верующие и в Ленинграде, откуда она родом, их недолюбливали. Она тогда чуть ли не угнала самолет. Говорит об алие (выходцах из СССР 90-х годов) как о выскочках, которые не знают страну и лезут в политику.

Мы остались ждать Якова. Вера волновалась, прошло минут двадцать лишних.

Не написал. Часа три в этот день мы провели в телестудии русскоязычного канала. Участвовали в съемках программы «Здесь и там», хлопая по команде администратора группе «Доктор Ватсон». Обстановка на студии бедненькая, кресла и диваны в холле годятся для дачи. Ведущий и администратор – хохлы натуральные, и по внешности, и по разговору, и по манерам. Кто смог в человеке с кислой ухмылкой на одну сторону углядеть заводного ведущего?!

Вообще, впечатление от этого канала: это несостоятельная попытка создавать вклад в русскую культуру. Какие могут быть барды или юмористы без Родины. Приехал жить в Израиль – вливайся в его культуру. Выдающиеся евреи делали вклад в культуры стран их возросших - воспитавших. Конкуренция в великих странах среди поэтов, например, такова, что в столетия появляются гении. В тесном кружке гениев не вырастишь, там им будут аплодировать от неимения других за что угодно. Что-либо русское в смысле культуры уйдет через поколение после последней, значительной волны эмиграции.

Кстати, я увидел, что в Израиле без иврита далеко не уедешь. Не часто и совсем не везде приходится общаться с русскими служащими в магазинах, такси и т.п. Не умеешь объясниться и теряешься, не зная, как поступить. «Русских много» - не в том смысле, что можно пользоваться русским языком, а в том смысле, что всегда рядом окажется русский. Но мне было неловко просить помощи, признавая себя беспомощным. Поэтому пугает необходимость проявить самостоятельность на израильской улице.

Может это совпадение, но обслуживали до сих пор нас без улыбки, без доброжелательности, будто до нашего прихода от нас устали.

Вчера мы с Татьяной Борисовной семьей ездили в местечко, где открыли сероводородный источник. Устроили там хороший оздоровительный комплекс. Ехать туда мы не знали и сколько и за сколько. Татьяна Борисовна знает немного о Сдероте. Тому виной, верно. Ее слабое знание иврита. Начали торговаться с таксистами. Ну нельзя же, в самом деле, в городке Сдероте (25000 человек), где таксисты в будни ездят друг за другом хороводом, соглашаться на первую же цену. Торговля началась с 50 шекелей. Почти сразу опустилась до 45, но больше не сдвинулась.

В центре мы купили входные билеты за 53 шекеля на взрослого и 47 шекелей на Ваню. Неприятно пахнуло сероводородом, к которому быстро привыкаешь. Под полупрозрачной крышей находятся ванны-бассейны. Двух цветов вода, таблички на иврите с цифрами 37-39 (мы решили, что это о температуре воды). Садились в ванны с прозрачной водой, она щипала обожженные солнцем места на теле. Глубина в ваннах как раз мне по шею, если сидишь на дне. Можно лежать в вожже на уступчиках. Вокруг стоят пластиковые кресла, где отдыхают в основном пенсионеры, закутавшись в халаты.

Есть бассейн с глубокой водой («deep water»), 1 метр 20 сантиметров. Там же водопад, который все время шумит. «Hydromassage» - гидромассаж – комната выглядела как комната пыток из фильма ужасов, так неприглядно смотрелись стулья из пластика, в грязных разводах, будто их поливали кислотой. На стульях сидели разноцветные люди, подставляясь под крепкие прямые струи сверху, словно у душа свернули головки-рассеиватели. Вера заходила в сауну. Но к чему она, если негде охладиться. Мы вышли на поляну перед огороженным прудом с мутной водой на свежий воздух и расположились на лежаках. Захотелось есть и мы перекусили заготовленной едой. Миша и Ваня пустились соревноваться: вычищали из больших стручков семена.

- Эх, где еще мы полежим под пальмами, - думал я.

Ваня все время презрительно относился к запаху сероводорода, угрожая нашим попыткам затащить его в помещение рвотой. Но потом раскупался и разнырялся.

Мы пошли в столовую и покушали. Взяли два комплексных обеда по 39 шекелей: в каждый входило два мясных блюда, несколько гарниров, но все уложили на одну тарелку каждому. На другую можно было положить сколько влезет салатов. Плюс бутылочка воды на выбор. Я выбрал Сoca-cola, Татьяна Борисовна – минералку.

После еды я запретил своим купаться, а так как времени оставалось полчаса, мы оделись и вышли навстречу Якову. Решили рассмотреть памятник, стоящий в поле. Кстати, памятники в Израиле очень невыразительные, а у этого гравировка по камню почти незаметна. Невыразительность израильских монументов из-за запрета изображать человека и животных. Наверное, и скульпторов не должно быть. Хотя я (мы) где-то видел каменного человека с автоматом, как на наших братских могилах.

Яков нас встретил. Любезно остановил машину у апельсинового сада, неуклюже припарковавшись. Мы пролезли под шлагбаумом и зашли в сад. Что за чудесный, божественный запах! Деревья с глянцевой зеленью покрыты множеством оранжевых апельсинов. Особенно удивили упавшие фрукты, так же как падают яблоки в российских садах. Я не посмел сорвать апельсин, только потрогал. Я и Вера были потрясены красотой. Миша прихватил с земли маленький невзрачный апельсин, который оказался съедобным и очень вкусным.

Не успели вечером собраться. Легли спать.

Собирались утром. Татьяна Борисовна нажарила полуфабрикатов сумку (пирожки жаренные она заказывала женщине из Ашкелона, хотя раньше жарила сама). Нагрузились сумками пошли к месту встречи с автобусом в Эйлат. Татьяна Борисовна волновалась и спорила, что мы не успеем. Городишко этот маленький, и мы с Верой, не дрогнув, отказались ехать на маршрутном такси до «старой миштары», именно там мы договорились встречаться.

Автобус опоздал минут на двадцать. Поехали. Дорога в основном шла через пустыню Негев и горы. Издалека видели Мертвое море. Луи Армстронг, первый человек на Луне, сказал про эти места: увидев это можно не летать на Луну. Экскурсовод Слава процитировал это с обычной гордостью за Израиль. Но для того, чтоб этот пейзаж представить, надо вспомнить, как выглядит куча щебенки. Увеличить ее до масштабов холма и расставить такие холмы в своем воображении вокруг, меняя их форму. Абсолютная безжизненность. В такую гору можно лезть только за камнем по голове. При этом дали были покрыты дымкой, похожей на городской смог.

В пустыне видели верблюдов, чахлую растительность, несколько зеленящую серую желтизну камня. Бедуинские контейнеры расставлены по холмам.

О человеке здесь напоминали лишь дорога, машины, упавшие в пропасть, и израильские памятники, то есть камни. На склонах камнями выложены надписи по-нерусски. «Боря и Вадик» - написано на камне, поставленном торчком.

Израиль на Красном море – это 10 километров на берегу Эйлатского залива. Море здесь не открытое, близко Иордания и Египет. Пляж общественный со стеклами в песке, с бутылками в воде. Вдоль берега ларьки, какие стояли по Москве в середине 90-х годов, с разными сувенирами и пляжными вещами.

Море в Ашкелоне красивее.

Напротив берега высокие мертвые горы, у подножия которых иорданский город Аккаба, видны заводские трубы. Постоянно над городом ревут самолеты, заходя на посадку со стороны моря. Мы практически живем на аэродроме.

В номере обыкновенно. Телевизор почти на потолке. Телефон мы сразу выключили, чтоб избежать случайных звонков. Если Мишке вздумается «позвонить на войну», он сможет нас разорить. Даже администратор (женщина, будто с рынка, вроде азербайджанки) не смогла даже назвать расценки, только посоветовала звонить с таксофона.

Вечером после ужина, который был похож на обед в оздоровительном центре, мы поездили на автобусе по побережью Израиля на Красном море. Это заняло минут сорок.

Сами израильтяне предпочитают Эйлат, как более дорогой город для отдыха, использовать для парковки своих автомобилей. Переходят границу с Египтом и отдыхают там. Получается и дешевле и берег там пока менее загрязнен.

Об экскурсоводе Славе. Он потратил много времени на объяснения подобного рода: если возникнут какие-то проблемы – решайте их с помощью кого угодно, гостиницы не принадлежат фирме Метроклаб, организовавшей отдых и собравшей деньги, кстати. Не получив никаких документов. А если никто не поможет – не расстраивайтесь: сколько мы живем и сколько мы отдыхаем? Не портите себе настроение… В России его за такой подход скоро бы оскорбили.

27 марта. Суббота. Эйлат.

Экскурсовод в Долине Тимна: «известный израильский археолог такой-то проводил раскопки в долине с целью найти следы присутствия здесь царя Соломона. Не нашел. Но не нашел и доказательств его отсутствия». Короче: евреи, евреи, кругом одни евреи.

Про вчера. Вчера целый день дул ветер с севера, прохладный для купания и очень назойливый. Не купались целый день, только Вера купалась в бассейне при гостинице. Веера пальм раскачивались, летала пыль.

С утра поехали на фабрику украшений. На фабрике показали слайды, рекламирующие украшения, озвученные мыслью: надо купить. Завели в устроенные на первом этаже пещеры – места добычи эйлатского камня, состоящего из бирюзы и еще двух компонентов. Мы ничего не купили: дорого даже со скидками, которые на что-то распространяются, а на что-то не распространяются. В «самом дешевом» магазинчике сувениров – тоже ничего. Купил на почте телефонную карточку – 22 шекеля. Звонил в Москву («у вас есть возможность говорить 15 минут»).

Потом автобус отвез нас на кораблик с прозрачным дном. У причала все по призыву экскурсовода, которому надо было забрать откуда-то квитанции, стали фотографироваться в виду фешенебельной гостиницы, которых в Эйлате много. Тут практически город гостиниц.

Кораблик уже за 10 лет пообтерся. Из-за ветра все полезли на нижнюю палубу к стеклу. Поплыли, ничего не стало видно. Наблюдали панораму города: нефтяные терминалы, порт, гостиницы, военная база с двумя катерами, охраняющими две границы – с Иорданией и Египтом. С трудом в бинокль увидели в привычной дымке берега недалекой Саудовской Аравии.

Подплыли к коралловому рифу. В два захода все экскурсанты посмотрели на рыбок, которых я ожидал увидеть во множестве. Хотя если учесть, что кораблик пугает их... Были и длинные, и круглые, и маленькие, и большие.

Обратно шли против бега волн. Суденышко бросало, воды обрызгали Ваню, стоящего на носу. Он опустился вниз. Я беспокоился, не худо ли ему. Псоле высадки на причале экскурсовод Слава в который раз после которого обещания не сообщил нам о расписании городских автобусов до Мицпе-Рамона, но спросил 10 шекелей за страховку Миши (он бесплатно плавал). «так никто ведь денег не просил», - удивился я. Слава сказал, что заплатил он сам за нас.

Обеда у нас в гостинице нет. Пообедали, чем послала Татьяна Борисовна – все было из холодильника, я такое не люблю.

Про питание в гостинице. На ужин вас усаживают за стол, где стоят небольшие тарелочки с салатами и хлебными булочками. Предлагают два супа на выбор, несколько густоватых. Затем приносят на двух блюдах мясное и гарниры. Приходится питаться с чужими людьми из одних тарелок, как на свадьбе. Кофе, чай – у стойки, самообслуживание. Хорошо, что в ресторане не курят. (Потом я заметил на табличку, направляющую курящих и некурящих в разные половинки зала). Вообще, в Израиле мест для курильщиков больше. Например. Они могут курить внутри больших супермаркетов.

Забыл написать. Утром мы смотрели часть телевизионной программы, на которую ездили сниматься. Мельком, но видели себя. Вечером, не взяв денег, гуляли по «променаду». Разглядывали сувениры невысокого качества. Увидев необычный фрукт, попросили попробовать – папайя, всем нам понравилось. 10 шекелей половинка плода размером с кокосовый орех.

Видели интересные аттракционы: прыжки на резинках, закатывание шаров в лузы, стрельба по шарикам.

Сегодня ездили в Долину Тимна. В 20 км от Эйлата, в горах устроили парк для туристов. Горы интересные – монолитный камень. Это выступившая древняя магма, песчаник местами освободил ее. Образовались разнообразные скалы, похожие на зверей, на грибы. Один камень называют винтом. В Эйлате с утра дул ветер, а в этой долине духота и жар. Показывали храмы. Правда, от храмов остались лишь отдельные камни. Остальное (всего лишь фундамент) сложен сейчас из некрупных камней. Чтоб это новое творчество не разрушили туристы, все огорожено металлической решеткой, как загон для животных.

Величественны столпы Соломона, которого здесь не было. Трещины в высокой скале разделили ее на нависшие громоздкие части между двумя из которых проложили маршрут для туристов. Выложили ступеньки, сделали перила. Перед некоторыми скалами установлены прожекторы. Из рекламного буклетика я узнал о возможности наслаждаться видами на эти скалы в темное время суток при предварительной договоренности с администрацией парка.

В этом пекле сумели устроить озерцо. Около него соорудили бедуинский шатер, там нам позволили попить чайку на травах. Выдали медные кругляшки, и на станочке каждый мог отчеканить себе «монету царя Соломона». В пластмассовые бутылочки засыпали песок трех цветов слоями. На окраине этого оазиса стояли три холупы из поролона и фанеры, облезлые сарайчики. Наверное, я такие же, показавшиеся мне контейнерами, видел по дороге в бедуинских поселениях.

Вокруг бродили горные козлы. Стояли в загоне верблюды и ослы и с аппетитом жевали сухую солому, похожую на опилки. Эта экскурсия, не в пример кораблику, стоит потраченных 65 шекелей за взрослого и 50 за Ваню.

Сейчас решаем проблему, как доехать до Мицпе-Рамона, к тете Циле.

Я ходил на автовокзал. Там нетерпеливая еврейка по-английски быстро назвала мне время автобуса на Мицпе-Рамон. Я попросил написать мне на бумажке, она только повторила время и с облегчением позвала подошедшего за билетом: next! От нее я добился лишь подтверждения, что я правильно записал: 6.35 и 9.00. Сколько стоит? – это можно будет узнать завтра. Я б этой мартышке, как говорит Яков, прострел бы что-нибудь.

Что делать? Ехать с экскурсионным автобусом до ближайшего поворота на Мицпе-Рамон, оттуда 50 км до цели. «Остановится ли попутка?». Администраторша гостиницы покачала в нерешительности головой и ответила: очень долго придется ждать. Может туда вообще не ехать? Ведь горы там такие же, как в долине Тимна.

29 марта. Понедельник.

Татьяна Борисовна говорила о том, что автобус до Мицпе-Рамона есть в нужное время.

Утром с Верой (Миша увязался тоже) сбегали на автостанцию. Разглядели надпись по-английски «Мицпе-Рамон, № 392». Кассир опять не говорила по-русски. Тогда Вера написала конкретно: 15.00?, та согласилась. Купили билеты, недорого по 43 шекеля на взрослого, на Ваню 31. После этого я потерял уверенность в своем английском.

Последний раз в «Далии» завтракали в баре, без шведского стола. Я понимаю, так было удобней администрации гостиницы при малочисленности постояльцев.

Про турфирму. Мы покупали путевку в Метроклабе. За всю поездку нам не дали ни одной квитанции. Не знаю, что это значит? Или большое доверие, или незащищенность гражданина, или израильский порядок. Никто их и не требовал. Позиция экскурсовода: если вам что-то в гостинице не нравится – это проблема гостиницы, но не турфирмы. Если что-то не нравится – отдыхайте, не замечайте. Сколько мы живем и сколько отдыхаем. Экскурсовода зовут Слава.

Оставшееся время до отъезда решили провести на коралловом пляже. Попробовали дождаться автобуса, несмотря на жару. Но подъехавший автобус чуть нас не задавил, водитель что-то прокричал отрицательное на иврите. Взяли такси, сколько стоит? Таксист в ответ включил таксометр (так поступил единственный таксист), на котором сразу высветилось «7.20». Доехали за 17,20 шекеля. Сдачу в огоротах (сотых от шекеля) он проигнорировал.

Мы вышли на пляже, вход на который бесплатный, но платить надо за лежаки: 10 шекелей. Можно взять на прокат маску за 10 шекелей и т.п.

«Здесь рыбки плавают», - объяснила Вера особенность этого пляжа. Берег каменистый, ходить трудно. Вода чистейшая. Абсолютно прозрачная. Видно, как плавают рыбки желтые с черными полосками. Впервые я плавал в очках. Получилось намного интереснее, чем в том кораблике. Вокруг люди заходили в воду и с аквалангами, и в масках с трубками, группа студентов слушала преподавателя дайвинга. Одни израильтяне, иностранцев нет.

Собрались возвращаться в отель. Женщина-таксистка попросила 20 шекелей, я ответил – 18. «Two shekels – no problem», - удивилась она. В «Далии» искупались в пресном бассейне. Морская вода, высыхая, на коже оставляет кристаллики соли.

На автобус сели единственными гражданскими, остальные – солдаты с автоматами и большими гражданскими рюкзаками. Позже нам объяснили, что в рюкзаках они возят все то, что принадлежит им лично и за что они отвечают, хотя бы даже эти вещи относятся непосредственно к армейской службе. Даже спальные мешки.

Маршрут, по которому мы ехали, можно смело назвать шпионским. До Мицпе-Рамона мы заезжали во все военные базы. Даже проезжали КПП аэродрома, где заходил солдат и всматривался в лица. Я понял, зачем Израилю пустыня Негев. Для военных баз и полигонов. Всюду вдоль дороги таблички с надписью «опасно» (по-английски) и красным черепом на желтом фоне.

Кстати. Какой-то особенной жажды я до сих пор не испытывал. Пользуюсь испытанным методом: не начинать пить до обеда. Чувствую себя независимым от воды. И не вожу бутылку с водой, которая имеется у всякого израильтянина.

Доехали до города, беспокоясь, что водитель забудет про нас и нашу остановку. Были сердечно встречены.

Тетя Циля устроила нам ужин со множеством русских блюд. Пришла ее дочь Лора с мужем Эдиком. Говорили про Россию и Израиль. Когда они заходили далеко в критике израильских порядков. То спохватывались – здесь легче пенсионерам. У пенсионеров пенсия 2700 шекелей. Очень хвалили свой город за климат, «только далеко от центра». Ругали бюрократию Израиля, мол, не пожалуешься на чиновника. Сложно без знания хитросплетений юридических законов. Непросто с работой, люди ездят за 100 км на работу в Беер-Шеву.

Когда уходили домой Лора с Эдиком, тетя Циля из своей квартиры включила им свет на лестничной площадке. Общий свет в подъезде город не дает. А договориться жильцы не могут.

В подъезде дома (тетя Циля живет на 4-ом этаже) нет входной двери. Она не предусмотрена. Квартира начинается не с коридора, как у нас, а с салона, прихожей комнаты. Входишь с улицы в комнату сразу.

Об Эйлате и вообще. Я не видел сцен непонимания людей, каких-либо конфликтных ситуаций, публичной ругани или даже небольшой перебранки.

14.00. Гуляли по городу. Опять каменные здания на Жаком солнце, дует ветер, не душно. Мицпе-Рамон показался чище и интереснее Сдерота. Может потому, что я стал искать хорошее в Израиле. Ходили к провалу, он обустроен: перила, заградительные стенки, смотровые площадки, музей. Высота провала, вернее глубина, пугающая, страшно заглянуть в бездну. Окрест простирается дно этого геологического кратера. Дали-горы исчезают в мареве. Камни, камни, камни. Еле различима дорога, по которой мы приехали.

После осмотра кратера зашли на рынок, небольшой и не очень дешевый. Клубника 8 шек/кг. Перец 5 шек. Татьяна Борисовна разжилась деньгами, сняв их с карточки. Она купила яблок, клубники. Затем пошли в супермаркет. Тележки для продуктов сцеплены, чтоб взять тележку надо вставить в прорезь монету в 5 шекелей. Возвращая тележку, прицепляешь ее к цепи, освобождая монету. Вместо монеты тетя Циля вставляла брелок. В магазине многие товары можно покупать дешевле, если берешь несколько упаковок. Купил пять бутылок – еще одна бесплатно, на ценнике надпись 5+1. В отдельном углу стоят продукты, которые можно дешево купить, если общая сумма покупки превышает 100 шекелей.

Обедали интернационально: мы россияне, израильтяне и женщина из Германии. Она приехала к подруге в гости. Интересно поговорили. Узнали, что в германии много своих проблем в образовании, уменьшаются пенсии, плохо относятся к русским немцам.

После Мишиного сна опять ходили к каньону. Быстро надвигались сумерки (темнеет сейчас в 6 часов, светлеет утром после 5), дул сильный ветер. Когда мы забрались на гору, где на макушке стоит камень, похожий на лежащего верблюда, мы были очарованы доисторичностью окружения. Разломы скал, устремленные вниз. Огромные каменные блоки, упавшие вниз и зависшие над бездной. Все это творит время тысячелетиями. Мы оказались в его мастерской. Вокруг не заметно признаков жизни, далеко в пропасти кратера в густых сумерках, смешанных с дымкой, виднелись точки огней, верно, военной базы. А думалось: летающая тарелка приземлилась на древнюю Землю.

Ветер напористый дул в сторону каньона, будто желая столкнуть нас в бездну.

По краю каньона бежал трусцой физкультурник.

Взяли для горных козлов хлеб. Их не было видно. «Козлов не увидели, хоть помет их посмотрим», - по-взрослому пошутил Ваня. Кстаи говоря, днем видели пару раз ящериц среди камней. Одна была большая, сантиметров 40, Другая поменьше, сантиметров 20. Она пряталась за камнем, я приблизился к ней и сфотографировал. С полутора метров.

30 марта. Вторник. Мицпе-Рамон, Сдерот.

Про дома и