Земля неслучайных встреч или Окольцованные Аннапурной

"Когда Заратустре исполнилось
тридцать лет, он покинул отечество
и родное озеро и удалился в горы."
Фридрих Ницше


Земля неслучайных встреч
или
Окольцованные Аннапурной

(октябрь-ноябрь 2004)


Караганда – Алматы – Дели – Горакпур – Соноли – Бхайрава – Катманду –
Беси-Сахар – долина реки Марсьянгди – Мананг – перевал Торонг Ла – долина реки Кали Гандаки – Бени – Покхара – Катманду – Соноли - Бхайрава – Горакпур – Дели –
Алматы – Караганда.


Нет, в отличие от Заратустры, мне еще не было тридцати лет, когда у меня возникло жгучее желание удалиться в горы. На самом деле оно жило во мне всегда и только ожидало подходящего момента, чтобы стать реальностью. Вначале были Карпаты, потом Альпы, был Тянь-Шань, но в моем сознании ничто не могло сравниться с Гималаями, этой «крышей мира».

«А почему именно Непал?». На самом деле, подавляющее большинство моих знакомых просто не могли уяснить себе, для чего же нужно ехать в такую даль, учитывая то, что знания нашего среднестатистического человека о Непале и Гималаях обычно ограничиваются сакраментальной фразой бессмертного Николая Фоменко о том, кто может считаться гражданином Непала, песней «Отпустите меня в Гималаи» и предположением о том, что наверное там и находятся Эверест с Джомолунгмой (ради справедливости замечу: некоторые даже знали, что это названия одной и той же горы). Но я на самом деле хотел в Непал. И в скором времени я нашел попутчика, человека, которому были близки мои планы исследования мира – моего одноклассника Диму.

Сама идея о том, чтобы поехать в Непал и увидеть высочайшие на земле горы, появилась у меня еще года два назад. И только в октябре 2004 года нашими стараниями эта мечта, пробившись сквозь непонимание и предубеждение, превратилась в реальность. А Непал стал для нас двоих страной, в которую хочется вернуться, причем вернуться навсегда.


Глава 1. ДОЛГАЯ ДОРОГА ДО КАТМАНДУ

Итак, команда из двух человек, представляющая карагандинское историко-географическое общество «Авалон», отправлялась в прямо-таки дикие (по представлению большинства нашего народа) места. Вначале был поезд до Алматы, закуп там снаряжения и продуктов, потом самолет «Туркменских авиалиний» доставил нас до Ашгабада. Во время этого полета легко можно было изучать географию Средней Азии. Тянь-Шань, Ферганская долина, Памир и Каракумы - все как на ладони. Недолгая остановка в Ашгабаде и самолет до Дели, куда мы прилетели около двух часов ночи.

Прилетом в Дели началось долгое и почти бессонное передвижение по Индии, когда сомкнуть глаза можно было только по очереди. Все-таки перспектива быть обворованными в самом начале путешествия нас не очень прельщала. Тем более, что еще в аэропорту кришнаит Андрей из Белоруссии объяснил нам индийское понимание воровства: считается, что если человек не смотрит за своими вещами, значит они ему не особо нужны.

Перемучившись ночь в аэропорту, утром мы взяли такси и поехали в город. Мне надо было купить кое-что для моей знакомой из Катманду. Поэтому какое-то время мы проторчали в районе South Extension, где находился нужный нам магазин. Я все смотрел на бардак и грязь вокруг и успокаивал себя тем, что это всего лишь окраина города, а в центре определенно будет лучше. Как же я ошибался… Выполнив почетное поручение, мы двинули на вокзал, намереваясь, оставив там вещи в камере хранения, пойти погулять по городу (билет до Горакпура на вечерний Вайшали-экспресс мы предусмотрительно купили еще в аэропортовской кассе). Однако, на вокзале нас ждало разочарование: расценки в камере хранения (учитывая вес наших рюкзаков) нам явно не подходили. Надо сказать, что и сам вокзал (главный вокзал страны, между прочим (!!!), а также район вокруг него тоже стали для нас разочарованием. Я, конечно, слышал, что в Индии грязно… Но вокзал Нью-Дели просто превзошел все мои ожидания. Честно говоря, идти осматривать достопримечательности уже не хотелось. Воздух был словно пропитан грязью. Поэтому мы просто расстелили на платформе карематы, легли на свои рюкзаки и решили ждать наступления вечера, перебиваясь привезенными из Казахстана финиками и купленной минералкой. Для дезинфекции почему-то постоянно хотелось пить медицинский спирт, что мы периодически и делали. Так и прошел день.

У индийских поездов нет стекол. Есть решетки. А если станет холодно (ночью, например, там совсем нежарко), окна можно просто полностью закрыть задвижными металлическими листами. У половины пассажиров вещи пристегнуты к полкам стальными цепями. Индийский второй класс представляет собой сильно ухудшенный вариант нашего плацкарта, который по ходу действия, быстро превращался в общий вагон, где люди спят просто на полу в проходе. Три полки, размер каждой из которых позволяет находиться на ней только в лежачем или полулежачем состоянии – сидеть на таких полках просто невозможно.

Спали мы в поезде тоже по очереди. Не очень приятно было чувствовать, как местные таращат на нас глаза. Неоднократно возникал вопрос: «Ну неужели они белых никогда не видели?». Хотя, может быть, они просто никогда не видели белых, путешествующих вторым классом?

Утром все индусы чистили зубы. Причем делается это очень интересным образом. Они покупают у мальчишек-торговцев какие-то деревянные палочки, которыми начинают усиленно возить по ротовой полости, в результате чего конец палочки все больше и больше махрится и становится похожим на своеобразную «метелку». Не знаю, насколько данная процедура чистит зубы, но у меня сложилось впечатление, что Индии понятие «чистота» просто неизвестно.

На вокзале в Горакпуре мы познакомились с Адамом и Джорджией, которых заметили еще в нашем поезде. После ночи «в осадном положении», я думаю, они не меньше нашего хотели объединиться с какими-нибудь еще «бледнолицыми», чтобы было легче отбиваться от местного назойливого населения. Расширенным составом мы двинули на автовокзал, где сели на автобус до Соноли.

Адам и Джорджия были родом из Канады. Правда, в настоящее время они жили в Корее, волонтерами преподавая английский язык корейским детям. Адам до Индии проехал весь Китай от Урумчи до Гонконга, а Джорджия прилетела сразу в Дели, где они и встретились, и уже оттуда вместе двинули в Непал. У них в планах было посетить Катманду и, может быть, сходить на какой-нибудь небольшой трек. Таким образом, наши планы насчет Непала не особо совпадали, но тем не менее, это не помешало нам хорошо провести время до самого трека.

Добравшись до Соноли, мы быстро нашли иммиграционный офис, оформили выездные документы, прошли еще немного вперед и, зайдя под арку с надписью Welcome to Nepal, оказались в другой части городка, которая называется Белахия. Это уже непальская территория. Всего какие-то двадцать метров, а какая сумасшедшая разница с Индией! Сразу стало чисто. Люди выглядят как-то интеллигентнее – ходят в джинсах, а не в рваных тряпках. Воняет меньше. Одним словом, чувствуется дыхание цивилизации.

Еще полчаса, две заполненные формы, 30 долларов, и непальская виза получена. В Lonely Planet я вычитал, что в самой Белахии гостиницы дороже и хуже, да и автопарка тут нормального нет. Умная книжка (которую к тому моменту мы уже успели окрестить Библией) советовала идти или ехать дальше, к городку Бхайрава, который находится в четырех километрах от границы. Все время, что мы шли, к нам приставали представители местного туристского бизнеса, с назойливыми предложениями переночевать, поесть, довезти и т.д. Но мы упрямо шли вперед. Меня самого больше подгоняла природная вредность, выражающаяся в твердом намерении обломить всех желающих выманить у нас деньги. Так мы и прошли «четыре жарких и унылых» (по выражению Lonely Planet), километра до Бхайравы, где, взяв билеты на завтра в Катманду, устроились в гостиницу «Ashoka», договорившись переночевать за очень смешные для нас (а для канадцев и подавно) деньги – 1 доллар с человека. Как мы узнали позже, для непальских гостиниц это не смешная, а обычная нормальная цена.

А вечером была международная пьянка, во время которой было выпито огромное количество пива, оставшийся после индийских дезинфекций спирт, а также одна бутылка коньяка из наших запасов. Поэтому на следующее утро было совсем не страшно мыть зубы водой из-под крана, которая здесь, по общепринятому убеждению, очень опасна для здоровья.

В Бхайраве мы впервые попробовали «момо». Это блюдо тибетской кухни, представляющее собой нечто среднее между пельменями и мантами. В нашем случае момо было приготовлено из мяса буйвола, но вообще его делают и из курицы, и даже овощное. Момо, к слову, стали нашей основной пищей в этом путешествии.

Дорога до Катманду была долгой из-за большого количества блокпостов и чекпойнтов, которые стоят буквально через каждые двадцать километров. Надо сказать, что Непал уже давно находится в состоянии перманентной гражданской войны. Хотя, к чести обеих воюющих сторон (коммунистов-маоистов и сторонников короля), туристов они не трогают, а просто-таки лелеют, как главный источник пополнения государственной казны. Революционеры-маоисты прекрасно понимают, что без туристов Непал, неважно будет он монархическим или коммунистическим, просто погибнет. Хотя время от времени эксцессы все же случаются.

Уже на самом подъезде к Катманду нас ожидал неприятный сюрприз. Из-за проверки транспорта на блок-посту образовалась длиннющая, в несколько километров, очередь из машин и автобусов. И, так как прогнозы насчет возобновления нормального движения транспорта были неутешительные (народ говорил, что это часов на 5-6), нам нужно было что-то делать. Ждать однозначно было нельзя. На часах было около пяти, а в Непале в шесть часов уже совсем темно. То есть, прождав в очереди, мы попадали бы в столицу уже около полуночи. Найти в такое время ночлег в Катманду очень сложно, почти нереально, так как жизнь в городе замирает уже часов в 10 вечера. Как говорится, на ловца и зверь бежит. Только в этом конкретном случае мы выступили в качестве тех самых зверей, на которых бежал ловец. Мужичок из местных быстро сообразил, в чем суть нашей проблемы, и обратился к нам с деловым предложением. Оно сводилось к тому, что мы вместе с ним двигаем пешком через горку напрямик к блок-посту, откуда он нас на такси довезет до гостиницы, естественно, наипрекраснейшей в Катманду. И если нам, не дай Бог, не понравится, мы вольны не останавливаться в ней. Так как вариантов у нас, собственно говоря, было немного, мы согласились.

Так и получилось, что треккинг, который мы ждали лишь в районе Аннапурны, начался еще на подъезде к Катманду. Около трехсот метров подъема за 30-40 минут, вместе со всеми вещами, почти по полной темноте, по тропинке в цепочке из сотен людей.

С горем пополам поднявшись к блок-посту, мы вначале на автобусе, а потом на такси, добрались до отеля «Токио», находившегося, как и большинство всех остальных недорогих гостиниц, в туристическом центре города – Тамеле.

Не стоит, наверное, и говорить о том, что на следующее утро обещанная цена оказалась в два раза больше, а мужичка в это время в гостинице не было (очевидно, пошел окучивать других клиентов). Немного поматюкавшись на самих себя за свою же доверчивость, мы переехали в номер, который стоил в два раза дешевле. А что касается нашего «фрэнда», то впредь, завидев его еще издалека, мы старались скрыться из виду, чтобы он опять не начал нам компостировать мозги. Потому что мы сразу поняли, здесь, в Тамеле каждый человек – это ходячее турагентство, которое может предложить вам все, что вообще можно сделать в Непале.

Глава 2. КАТМАНДУ И ЕГО ЛЮДИ

Конечно, Катманду – это богатая культура и история, это буддистские и индуистские храмы, всевозможные дворцы и площади, но для меня этот город ценен прежде всего своими людьми. Причем, когда я говорю о людях Катманду, я имею в виду не только его жителей, но и всех приезжих. Потому что Катманду немыслим без этих искателей приключений, съехавшихся со всех уголков земли.

В нашей гостинице жил один голландец, которого можно было бы считать типовым европейцем, попавшим в Катманду не на тривиальные две недели отпуска. На наш вопрос, как долго он собирается оставаться в Непале, он ответил: «Вообще у меня виза шестимесячная. Конечно, я буду скучать по семье на Рождество, но я останусь здесь. А визу можно еще и продлить». Многие европейцы так и делают: сдают свою квартиру где-нибудь в Париже или Амстердаме и на получаемые от этого деньги ведут безбедную жизнь здесь, в Катманду. При этом, совершенно не работая. Уровень местных цен позволяет это.

Гостиница «Токио» была заурядным злачным местом Тамеля. Несколько чернокожих ребят, покорешавшись с обслугой, целями днями и ночами напролет сидели в холле и курили, причем явно не табак (это, кстати, еще один типичный экземпляр посетителя Катманду). Наверное, «достопримечательностью» гостиницы можно было бы назвать еще и некую психически неуравновешенную женщину, которая устраивала каждую ночь настоящие «концерты». Причем однажды, нервы у ее сожителя, очевидно, сдали, и все посетители гостиницы могли слышать звуки чего-то летящего и падающего. Но, так как на следующую ночь крики повторились снова, мы сделали вывод о том, что летального исхода все же не получилось.

Отдельная тема – русский, а точнее, русскоязычный Катманду. Потому что именно выходцы из бывшего СССР составляют наиболее дружную часть иностранцев, находящихся здесь. Это мы смогли очень быстро заметить, в частности, на примере наших канадцев, которые так ни с кем и не подружились, несмотря на то, что канадцев мы повстречали очень много.

Первым лицом русского Катманду для нас стала Маша – очаровательная дочка российского посла, с которой мне довелось случайно познакомиться через Интернет пару лет назад. Она знакомила нас с жителями Катманду, а попутно вместе с нами узнавала сам город. По ее словам, за три дня с нами она увидела больше, чем за три года жизни в Катманду. Встречу нам она назначила в кафе Java, месте встречи местной «золотой» молодежи, как она потом объяснила. Уж не знаю почему, но «золотая» молодежь Катманду предпочитает пиву чай и кофе. Именно поэтому я понял, что Java – это кафе не для меня. И то, что я – не золотая молодежь, я тоже понял, но уже исходя из уровня цен в этом заведении.

Следующие три дня мы провели вместе с Машей. И то, что Катманду останется в нашей памяти очень интересным городом, это, не в последнюю очередь, благодаря встрече с ней.

Вместе с ней мы гуляли по улицам Катманду. Причем прогулка по Королевской площади, например, запомнилась больше всего тем, что мы гуляли по ней, попивая холодное пивко. Маша была просто в восторге – «это так по-русски, ходить с пивом в руках». А вообще, площадь Дарбар (Королевская площадь) – это собрание всевозможных индуистских храмов и дворцов. Отдельная тема – саду. Это такие раскрашенные бродячие нищие, которые, по моему мнению, совсем не нищие, так как за то, что люди с ними фотографируются, они вымогают деньги, причем успешно и немалые. Мы на такой аттракцион не повелись и на просьбы старичков, которые активно рекламировали друг друга, никак не реагировали. Да простят нас Вишну вместе с Шивой.

Совсем рядом с площадью Дарбар расположен и храм Кумари – местной живой богини. Кумари выбирается из девочек особой касты местного населения - ювелиров. Эта девочка остается богиней до первой большой потери крови. Любопытна легенда, рассказывающая об одном из возможных вариантов возникновения института Кумари. Согласно этой легенде, один из местных королей был педофилом, и ему приглянулась одна маленькая девочка. В результате его усиленных «ухаживаний» девочка, естественно, умерла. И тогда король ввел практику возрождения маленькой девочки, провозглашенной живой богиней.

На следующий день мы ездили смотреть Боднатх – самую большую буддистскую ступу в Непале, и одну из самых больших в мире. Район, примыкающий к ступе, является местом компактного проживания беженцев из Тибета. Здесь также расположено большое количество буддистских монастырей.

Немало времени было потрачено и на шоппинг. Так, например, Маше пришлось перемерить кучу сари, которые Димка покупал на подарок своей сестре. Много времени у нас заняла покупка снаряжения, которое не успели или не смогли купить в Казахстане. Первое впечатление – это восхищение нереально низкими ценами на прекраснейшие товары. Впечатление вторичное (после использования снаряжения в горах) – цены соответствуют качеству. Огромное количество подделок местного производства. Самый подделываемый брэнд – The North Face.

А вечером перед отъездом в горы мы вместе с Машей ходили в заведение под название «Les Yeux» курить кальян. Надо сказать, даже мне, некурящему человеку, понравилось. Табак с привкусом капучино, теплая атмосфера ресторана… В общем было довольно-таки приятно, что сразу же вылилось в серию фотографий под названием «Как прекрасна вечерняя улица Тамеля сквозь затуманенные дымом кальяна глаза».

Еще одна категория посетителей Непала – люди, едущие сюда в поисках мудрости, неважно в чем она выражается. Такого человека мы как-то встретили в супермаркете, звали его, кажется, Сергей. Он, какое-то время прожив в ашраме Ошо, теперь тоже собирался идти вокруг Аннапурны. Уже в самом конце путешествия мы встретили одну экстравагантную пару – москвичей, которые очень плотно обосновались в Непале. Они занимаются изданием литературы Ошо на русском языке, живут главным образом в ашраме близ Катманду, в Москве же появляются эпизодически.

Был и еще один тип посетителя Катманду, пожалуй, один из наиболее распространенных. Там можно было встретить людей, которые любили экстрим и не могли без него жить.

Таким, в частности, был Рома из Питера, который дома не был уже лет шесть. За время отсутствия, у него успели отобрать квартиру. Хотя, по-моему, Рома не особо переживал на этот счет. На своем мотоцикле он за эти шесть лет успел изъездить вдоль и поперек весь Восток. А некоторое время назад он попал в аварию, в которой серьезно повредил ногу. Он прошел несколько курсов антибиотиков, но ничего не помогало, и теперь ему грозила чуть ли не ампутация. А Рома, вместо того, чтобы спешить в больницу, строил планы о том, как прорваться в Тибет к какому-то озеру, к которому он не смог попасть в прошлый раз. И я думаю, что он прорвется. Потому что ему нечего терять.

Попутчик Ромы – англичанин Джон с сожженным Солнцем носом и сумасшедшими от постоянного потребления гашиша глазами. Он тоже излазил весь Восток, что даже выразилось в том, что в Монголии у него была жена.

Самим непальцам, конечно, такой праздный образ жизни редко доступен. С одним из таких непальцев мы и познакомились благодаря Маше. Киран, помимо того, что он был главным оператором и заместителем директора непальского телевидения, был еще и выдающимся фотографом. Его огромные фотографии, на которых он запечатлевал Непал во всем его многообразии, можно было рассматривать бесконечно. У него мы посмотрели также и коллекцию фотоаппаратов, начиная с раритетов, принадлежавших еще его отцу и деду, которые, также как и Киран, были придворными фотографами.

В районе Нью-Роуд есть одно очень приятное местечко, с которым нас познакомила опять же Маша. Это кафе Chhapra, где можно отведать, помимо всего прочего, также и неварскую кухню (невари – это местное население долины Катманду). Но изюминка данного заведения для русских состоит даже не в его кухне, а в том, что здесь можно запросто услышать ДДТ или Гребенщикова. Все объясняется тем, что брат владельца несколько лет проучился в Петербурге и сильно проникся русским роком.

А вообще насчет музыки у меня в Катманду не было никаких проблем. Очевидно, западное влияние настолько хорошо переплелось с непальскими традициями, что ничего, кроме хорошего рока и приятной душе этнической музыки на улицах и в ресторанах я не слышал. Этого, правда, нельзя сказать об автобусах, где гоняют исключительно нечто похожее на индийские песни.

Вообще я не люблю торговаться, но в Непале это занятие связано с таким адреналином и азартом, что любители казино просто отдыхают. Весь трюк заключается в том, чтобы решительно говорить, что это твоя последняя цена, и если продавцу не нравится, то пусть идет куда подальше. А затем с независимым видом идти вперед, но не уходить, а кругами ходить по одному и тому же кварталу. К вам снова подойдут, цена немного упадет, и торг снова повторится по той же схеме. Мой личный рекорд торговли равнялся по времени 40 минутам, и в ходе него цена была сбита больше, чем в 5 раз.

Еще одни люди, встреча с которыми сделала наше путешествие особенно интересным – это двое русских из Латвии – Паша и Юля. Сгоревшие и обветренные лица наших новых знакомых говорили сами за себя. Было видно, что мы встретили настоящих путешественников. И обоюдное решение о том, чтобы идти вокруг Аннапурны вместе, было принято сразу же.

Эту пару можно было слушать часами. Рассказы об их совместных или одиночных путешествиях будоражили воображение и заставляли понимать, что мы по сравнению с ними если и не жалкие курортники, то что-то близкое к тому. По Европе и Азии, пешком и на велосипеде, горы Кавказа и Саяны, Атлантика на надувной лодке… Чего стоила хотя бы их последняя затея (благодаря которой они и попали в Катманду) пересечь на велосипедах Монголию, Китай (причем его Тибетсткую часть) и Индию, обернувшаяся трехмесячным путешествием по огромным пустыням и высокогорью и закончившаяся тем, что за просрочку виз они были лишены средств передвижения и снова стали пешеходами.

Но, благодаря этому стечению обстоятельств, нас и свел случай в одном из интернет-кафе Катманду. Хотя при такой огромной концентрации интересных людей, создающей настоящую ауру сказочных странствий, встречу с подобным людьми даже нельзя назвать случайной. Просто есть на земле места, где искатели приключений должны находить друг друга.


Глава 3. ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ЛЕТА В ЗИМУ

Горы всегда поражали меня тем, что здесь, в течение нескольких дней можно попасть из тропиков в ледниковую зону, видеть, как на твоих глазах лето превращается сначала в осень, а потом в зиму. В этом смысле район Аннапурны наиболее показателен. Беси-Сахар находится в субтропическом поясе, перевал Торонг Ла – это уже царство снегов. Большей частью из-за этого я и выбрал данный маршрут для треккинга. Получив в офисе ACAP (организация «Проект сохранения района Аннапурны») разрешения, каждое за 2000 рупий (около 30 долларов), мы купили на автовокзале билеты до городка Беси-Сахар.

Приехав в Беси-Сахар около часа дня, мы, в отличие от большинства туристов, решили сразу же отправляться на трек, а не останавливаться в городке на ночлег. Заночевали же мы в тот день на берегу Марсьянгди, неподалеку от маленького индуистского храма.

В деревеньке Бахунданда мы впервые столкнулись с тем, как в здешних ресторанчиках принято делать заказ. Так как понимать устный английский намного сложнее, чем письменный, соответственно и процесс выглядит следующим образом: вам приносят меню, блокнот и ручку. Вы сами пишете, какие блюда вам нужны и в каких количествах. Причем писать нужно именно в том виде, в каком они существуют в меню (там может быть полно грамматических ошибок – написаний одного только английского слова «омлет» мы насчитали пять или шесть вариантов). Сколько должен заплатить, тоже считаешь сам, даже калькулятор могут принести.

По поводу «ресторанного» бизнеса в горах можно сказать следующее: каждая полуразвалившаяся будка или лачуга, даже просто металлический киоск носит гордое название ресторана. Правда, написание сего слова тоже варьируется (как и в случае с омлетом).

Еще в Бахунданде хозяйка ресторанчика, посмотрев на Юльку с рюкзаком, сказала что-то с восхищением о ее смелости. На самом деле, в Непале редко кто идет в горы без носильщика или гида. Именно поэтому многие так восхищались нами, и в особенности Юлькой, которая тоже несла большой рюкзак. Хотя наличие носильщиков могло сослужить людям и плохую службу. Как это произошло с одними канадцами, которых мы встретили по дороге.

А дело было вот как. Неподалеку от селения Сьянге мы нашли хорошее место для палатки под мостом, прямо около речки. Причем, вся фишка была в том, что совсем близко от этого места находился платный кемпинг (что-то около 1 доллара за палатку), а мы умудрились поставить палатку совсем бесплатно (надо сказать, что мы ни разу не платили за то, чтобы ставить палатку, по-моему, брать за это деньги – ужасное свинство). Вскоре к нам подошла женщина, которая спросила, могут ли они поставить около нас свою палатку. Естественно, мы сказали, что здесь вся земля свободная, и каждый может делать всё, что хочет, так как никаких запрещающих надписей нет.

В общем, и мы, и они установили палатки, правда, у ее мужа это дело получалось очень плохо, от чего у них сразу начались конфликты. Когда начало темнеть, к лагерю подошел какой-то местный мужичок, очевидно чабан, который направился сразу к лагерю канадцев и через носильщиков стал предъявлять им какие-то претензии. Вскоре мы услышали, как наша канадка вместе с этим чабаном начали разговаривать на повышенных тонах. Нам стало интересно, и мы пошли разбираться. Из разговора с ней и ее носильщиками мы узнали, что, оказывается, эта земля предназначена для выпаса мулов. И посему этот пастух активно, и я даже сказал бы, агрессивно, предлагал расположиться в платном кемпинге, который очевидно тоже принадлежал ему.

Все время, пока шла эта ругачка, муж канадки сидел возле палатки и даже не пытался слова вставить. Тогда мы, видя, что она уже почти плачет, решили встрять в конфликт. В общем, мы громко и грубо объяснили этому мужику через носильщиков, что мы все заплатили за пермиты и можем делать здесь все, что хотим, если не указано иное. А если он попытается сделать нам хоть что-нибудь плохое, мы, дойдя до ближайшего пункта ACAP, устроим ему крупные проблемы. Конечно не с первого раза, но все-таки до него в конце концов дошла та простая истина, что сегодня он ничего и ни с кого не поимеет. Поэтому, громко ругаясь, он ушел к своим мулам. На самом деле, не будь у канадцев носильщиков, местные, не зная английского, ни за что не подошли бы.

Зато, после ухода чабана, неподалеку от нас начался другой концерт. Теперь наши канадцы выясняли отношения, очевидно, обсуждали поведение мужчины во время конфликта. А потом он попытался разжечь примус, опять же медленно и мучительно... Эта парочка еще долго не давала нам заснуть. Конфликт у них продолжался до поздней ночи. По-видимому, проблемами с примусом и палаткой дело не закончилось.

По дороге из Сьянге нас провожала местная собачка очень внушительных размеров. Причем провожала молча и спокойно, дружелюбно виляя хвостом. Да и вообще, непальские собаки – это отдельная тема. Они словно находятся в состоянии постоянной и непрекращающейся нирваны. Медленные и ленивые движения, полное отсутствие проявлений агрессии или любопытства по отношению к проходящим мимо людям.

Вечера мы обычно коротали игрой в карты. Когда карты надоели, Димка с Пашкой пытались играть в нарды, но нарды продержались еще меньше. Поэтому обычно вечерами мы просто пили чай с добавкой чего-нибудь алкогольного и болтали про все на свете. У Юли и Паши еще были свежи впечатления от Китая и Монголии, из которых можно было уяснить, что самые лучшие люди на земле – это монголы, а самые плохие - китайцы. Честно говоря, у меня и до этого были планы насчет Монголии, а после их рассказов я серьезно загорелся поездкой туда.

Мой любимый напиток тех жарких дней – cool lemon. Просто вода с соком зеленого лимона – лайма. Ужасно вкусная штука, особенно после того, как ты полдня идешь с тяжеленным рюкзаком вверх-вниз. Где-нибудь на Тянь-Шане я бы всю дорогу пил прохладную воду из родников, но здесь как-то боязно было. Слишком активная тут жизнь в горах, и вода от этого явно не кристально чистая.

На берегу Марсьянгди, недалеко за селением Тал мы отметили кельтский Новый год – Самайн, который благодаря американцам сейчас более известен всем как Хеллоуин. В честь праздника приготовили соответствующий праздничный ужин: купили и приготовили вареной картошки с тушенкой. Достали приготовленный майонез и сырокопченую колбасу, ну и конечно же коньячок. В общем, отметили это дело по полной программе. Правда, чистить местную картошку было настоящим мучением – размером она со средней величины грецкий орех.

На следующий день мы миновали субтропическую зону и вошли в зону умеренного климата. У нас началась настоящая осень, слегка прохладная, с желтыми листьями и немного подмерзшей землей. Теперь идти и дышать стало намного легче.

Появилась возможность слегка перейти на подножный корм и заняться, по примеру древних сородичей, собирательством. Правда, надо сказать, что яблоки, которые мы рвали с деревьев, были отнюдь не дикие, а обычные - деревенские. Что, однако, не делало их невкусными. Напротив – в процесс собирания яблок добавлялся элемент детских приключений, когда нужно было пробраться через колючие заборы, незаметно нарвать сочных плодов и также незаметно скрыться с награбленными сокровищами.

А яблоки, к слову, были хорошие. Их нейтральный вкус и просто сумасшедшая сочность делали их похожими больше на питье, нежели на еду. Из этих яблок местные делают так называемое «вино», которое на самом деле является ничем иным, как средней крепости самогоном.

На подходе к Писангу мы встретили группу ребят из Израиля, один из которых говорил по-русски. По его произношению можно было понять, что на русском языке ему приходилось общаться не очень-то часто. Так оно и было. Оказалось, что родители Натана переехали в Израиль из Москвы, когда он был еще совсем маленьким. Теперь, он, придя из армии, отправился в полугодичное путешествие. Как он сказал, в Израиле такие вот путешествия после армии очень распространены. Хорошая традиция, которой можно только позавидовать. Тем более что после армейской жизни, все эти переходы и перевалы были для них просто раз плюнуть. Евреи, кстати, были единственными на треке (помимо нас), кто шел без портеров и гидов.

Они, надо сказать, оказались дружными ребятами. Группа, которая получилась к перевалу (около двенадцати человек), собиралась хаотично из одиночек и парочек. Потом мы еще неоднократно встречали всю эту компанию на спуске, а также в Покхаре.

Переход в умеренный климат сказывался тем, что ночевать в палатке теперь становилось все неприятнее. Просыпаться утром бывало очень трудно, а точнее холодно. Температура ночью стала опускаться ниже нуля, и по утрам вся палатка изнутри была в инее. Наши спальники, рассчитанные, судя по этикетке и уверениям продавцов, на минус 10 градусов, не могли спасти и от нулевой температуры. Мы стали спать одетыми. И все равно было холодно.

В это же время мы, несмотря на запреты, стали жечь костры. Честно говоря, я себе просто не представляю горный поход без костра, потому что это не просто тепло, это еще и уют, а также и некий ритуал. По-моему, посредством костра все путешественники создают своеобразный уют в своей душе. И тогда несколько потрескивающих досок превращаются в добротный теплый камин, а камни и бревна, на которых сидишь, становятся мягче и на них уже хочется развалиться словно в мягком кресле. Обычно в такие моменты все, в зависимости от своих пристрастий и интересов, лезут либо за сигарой, либо за фляжкой. А потом очень долго смотрят на огонь, то и дело подбрасывая в него доски, как бы не желая прощаться с уютом теплой комнаты.

Такими были наши вечера близ селений Танчок и Писанг. А далее наш путь лежал в более пустынную местность. В нескольких часах ходу от Писанга растительность в долине реки резко редела. Мы спускались в долину, ведущую к Манангу. Идти было по-прежнему легко, тем более что ландшафт был почти плоский. А слева можно было наблюдать великолепную картину – огромный горный «театр» между четвертой и третьей Аннапурнами.

В непрекращающихся спорах с Юлькой о том, какая цивилизация больше дала миру – восточная или западная, мы и подошли к Манангу. Точнее не подошли, а зашли в него через ворота. По-видимому, мы были слишком увлечены спором, что даже не заметили появления города.

В Мананге мы планировали остановиться в гостинице (здесь, в горах они обычно называются «лоджиями») и провести в этом городке еще один день, вроде бы как для акклиматизации. Хотя Паша и Юля в один голос заявили, что за два дня никакой акклиматизации не получится. Но в общем-то и просто остановиться и передохнуть было тоже неплохо. Да и помыться хотелось.

Поселились мы в одном из первых попавшихся отелей - «Yeti». Так как помыться сразу не получилось - нам сказали, что горячая вода уже кончилась (пришли мы уже часа в три дня), то мы пошли исследовать городок. Особенно интересна западная часть города – здесь живут местные. Узенькие улицы, низкие входы во внутренние дворики, длинные и высокие лестницы... В восточной части - огромное количество сувенирных лавок и гостиниц. Город живет на одном туризме. Цены на интернет и телефон не просто поразили, а убили наповал: минута разговора с Казахстаном – 13 долларов, час в интернете – 20 долларов. Нашли пару мест, где можно было недорого (по здешним горным, разумеется, меркам) поесть. Правда, других иностранцев мы в этих заведениях не видели. Хотя было вкусно, в частности, очень хорошие момо с рубленным буйволиным мясом (а не с фаршем, как везде).

Проходя мимо очередного ресторанчика я увидел вывеску с названиями фильмов (в их числе был «Властелин колец») и понял, что наткнулся на местный «кинотеатр». Договорившись с хозяином на семь вечера и обговорив цены и репертуар, мы помчались в отель за пивом и виски, чтобы досуг получился более «культурным». Кинотеатр располагался в маленьком подвальчике под рестораном, сиденья и пол его были покрыты ячьими шкурами, а помещение обогревалось печкой, в которой приятно потрескивали дрова. После просмотра второй части «Властелина колец» Мананг еще сильнее стал восприниматься как нечто сказочное.

Запланированная на следующий день программа включала прогулки по окрестностям Мананга. Вначале был план сходить к леднику Гангапурны, но пойдя в его направлении, мы очень быстро сообразили, что это слегка нереально. Ледник на самом деле находится слишком далеко, а у нас было всего около пяти-шести часов на дорогу туда и обратно. Мы залезли на горку, сфотографировали сверху Мананг и долину. А потом мы разделились: Паша с Юлей направились бродить дальше, а мы с Димкой спустились вниз и пошли обратно в Мананг.

Настроение Димки еще с самого утра было окончательно испорчено новостью о том, что в отеле что-то поломалось, и горячей воды теперь уже совершенно точно не будет. А я, напротив, все еще пребывал под впечатлением от вчерашнего «Властелина колец» вперемешку с местными пейзажами. Поэтому глаза постоянно искали нечто соответствующее моему восприятию этого волшебного места, что можно было бы запечатлеть на пленку. Сложенные из камня башенки, скалистые уступы, развевающиеся флаги, и все это на фоне нереально синего неба, граничащего с окружающим пейзажем цвета глины. И горы, горы. Снежные вершины, ледники… Наверное, человек на самом деле видит лишь то, что хочет видеть. Но для этого необходимы предпосылки. А в Мананге есть все, чтобы ощутить себя в сказке.

Покупать что-нибудь в Мананге – дело неблагодарное. Город издревле существует благодаря торговле и торговым привилегиям, которыми он пользуется еще с восемнадцатого века. Это обстоятельство сделало жителей Мананга очень ловкими торговцами, которые без труда могут продать вам любую дешевку за солидные деньги. Правда я не удержался и купил здесь тибетский жертвенный нож за баснословную сумму в 1000 рупий после долгой торговли. И надо сказать, что таких ножей я больше нигде не видел.

Это правило не относится, наверное, только к свитерам из ячьей шерсти, которые можно купить чуть ли не только в одном Мананге. Все, что продается, к примеру, в столице, по словам жителей Катманду (друзей Маши), делается совсем не из шерсти яка.

Занимаясь покупкой продуктов на трек, в одном из магазинов мы встретили двух одесситок, которые двигались по маршруту в обратном направлении. Вечер мы провели вместе с ними в местной кафешке.

Принцип «нет о