Грушинский фестиваль или как мы ездили на Грушинку.

Грушинский фестиваль
или как мы ездили на Грушинку

Есть на Волге, между Самарой и Тольятти, такое замечательное место, где ежегодно в первые выходные июля со всех концов России (и даже мира) собираются странные люди с палатками и гитарами. На три-четыре дня они заполняют небольшое пространство на Мастрюковских озерах, разбивают лагеря, жгут костры и поют песни.
Братство этих незнакомых людей удивительно в наше время, когда политики настойчиво ищут национальную идею, под флагом которой нам следует объединиться. Объяснение этому простое. Сбежав от суеты больших городов, от надоевшей попсы, чьи бездарные тексты под два аккорда льются из всех динамиков, данные представители современного человечества приезжают послушать талантливых авторов, самим попеть, пообщаться с единомышленниками, и просто отдохнуть в живописном месте на Великой русской реке.
В эти первые июльские деньки фестивальная поляна превращается в целый город с концертными сценами и спортивными площадками, палаточными лагерями, огромной автостоянкой, информационным центром, где есть даже Интернет, продуктовым и вещевым рынком, где можно купить все – от дров, палатки и гитары (а вдруг кто-то забыл дома?) до банок тушенки и мороженого. В общем, создается целая инфрастуктура, обеспечивающая жизнь и отдых людей на время праздника авторской песни.
Фестиваль носит имя Валерия Грушина (в народе именуемого Грушей или Грушинкой), студента Куйбышевского авиационного института, автора-исполнителя, погибшего на реке Уде, спасая детей с перевернувшейся лодки. Сначала почтить его память собирались друзья, пели его и свои песни, вспоминая товарища. Потом такие собрания стали традиционными и постепенно превратились в фестиваль, по масштабности которому на сегодняшний день нет равных в мире. Три с половиной тысячи человек ежегодно заполняют огромное пространство на Мастрюковских озерах.
Отношение к фестивалю было всегда неоднозначным. Его запрещали в советское время, а в наши дни большая часть народа, не интересующаяся авторской песней, даже не знает о его существовании, а если в прессе, во «всемирной паутине», и что уж совсем невероятно – на телевидении появляются заметки о нем, то они чаще носят негативный характер. Журналисты приезжают на Волгу, и снимают замусоренную поляну, пишут про драки, алкоголь, бесчисленные толпы народа, истоптавшие каждый кусочек земли в округе. Разумеется, профессия обязывает! Кому интересно будет читать про то, как несколько тысяч людей отдыхают и слушают концерты? Да и довольно сложно предположить, что все они, как один, безукоризненны в своих манерах и страстях. Ведь на фестивале собираются люди разного возраста, профессии, национальности, имущественного положения. Кто-то приезжает слушать авторскую песню, а кто-то просто отдохнуть на природе, попивая горячительные напитки, а то и развлекая себя нехитрым варевом из конопли, собранной с поля неподалеку (и об этом мне приходилось читать заметки в Интернете).
Все эти сведения убедили меня лишь в одном – из соображений безопасности лучше ехать на Грушинку с компанией.
Бардов я слушала еще с детства. Мы пели песни известных авторов – Окуджавы, Визбора, Высоцкого, Митяева – на школьных вечерах, турслетах, потом в академии.
Будучи студенткой второго курса я устроилась на работу в одно учреждение, где познакомилась с настоящими ценителями авторской песни. Тогда-то я и узнала, что, помимо всем известных классиков жанра, существуют и современные, не менее талантливые авторы-исполнители. Для меня по-новому открылся мир авторской песни, я ходила на концерты, слушала настоящие стихи, положенные на прекрасную музыку, и, разумеется, мечтала попасть на знаменитую Грушинку. Коллеги «по цеху» взахлеб рассказывали об этом фестивале, приносили фотографии.
Потом я ушла работать в другую организацию, связи потерялись.
Лишь в 2003 году моя мечта, наконец, осуществилась, и мои новые друзья, с которыми за несколько недель до этой поездки я познакомилась на подмосковном турслете, пригласили поехать с ними на фестиваль.
Наша компания состояла из 12 человек, включая жен и детей моих друзей.
Стартовали мы на трех машинах вечером 2 июля из Подмосковья, где живет Влад, организатор и вдохновитель поездки на Грушинку, а также «по совместительству» капитан нашей команды на турслете.
Это был первый теплый день настоящего лета, выдавшегося в этом году особенно неудачным. Капоты машин приветливо ласкало вечернее солнышко, и в воздухе витала радостная атмосфера предстоящего праздника.
Возглавляла процессию машина Влада всего с двумя пассажирами – мною и его женой Ириной.
Машина другой нашей Ирины была забита ее друзьями Вовками в количестве двух персон и ее сыном Витькой.
Эскорт замыкала машина Ромы, куда загрузились Катя, а также Андрей с супругой Наташей и сыном Димкой.
Поздно вечером мы сделали большой привал на стоянке у кафе. Разложили на капоте машин взятые с собой продукты и замечательно поужинали. Для полной эйфории не хватало только спиртного, но оно ждало своего часа в багажнике – впереди долгий путь, и большинству из нашей компании предстояло провести эту ночь за рулем, сменяя друг друга.
Ночная дорога была длинной и тяжелой. Навстречу нам неслись фуры, ослепляя водителей светом фар, впереди мы тоже вынуждены были обгонять вереницы трейлеров, сильно снижающих скорость нашего транспорта. Влад, жалея супругу Иру, упорно не хотел отдавать ей руль.
Наш маршрут проходил через Сызрань – Саранск – Ульяновск.
После утомительной для наших водителей ночи и успешного преодоления в Ульяновске длинного моста-переправы через Волгу, забитого машинами, мы остановились в придорожном кафе.
Будто сонные мухи лениво и медленно тетушки за стойкой принимали заказы. Некое оживление в царящую атмосферу спокойствия и полного безразличия к клиентам внес разъяренный посетитель, подлетевший к стойке с тарелкой, на которой лежало нечто отдаленно напоминающее эскалоп, и требующий жалобную книгу, чтобы написать туда свои впечатления о данном блюде.
Представители нашей компании до этого заказавшие данное кушанье быстро сменили свой заказ.
Из принесенных долго ожидаемых завтраков, нашей командой были беспощадно забракованы салаты, супы, жаркое в горшочках и прочие блюда. Все они обладали специфическим, не свойственным продуктам, из которых они были приготовлены, вкусом.
Опасаясь неприятностей от столь непонятной пищи, мы с Вовой Астаховым заказали блюда попроще – яичницу, а Ира с Витькой – сосиски. В ожидании их приготовления мы со смехом размышляли на тему, как они смогут испортить эти безобидные продукты.
Смогли! Наши яичницы оказались недожаренными. Давясь смешками, народ сгрудился у столика Иры, ожидая увидеть сосиски и заранее готовя себя к предстоящему зрелищу. Но такого мы не ожидали. Сосиски были встречены таким дружным хохотом и щелканьем фотоаппарата, что это казалось хуже любой записи в жалобной книге. На тарелке возлежали белесые «резиновые» создания причудливой формы, казалось привезенные из самого Чернобыля.
Ира и Витя категорически отказались от такого завтрака. Под общий смех Андрей и Рома мужественно «наслаждались» этими продуктами, позируя фотографам.
Самое смешное, что кафе называлось «Поле чудес». Действительно только чудеса могли превратить обычные продукты в столь отвратительную еду.
Скорее повеселившись, чем насытившись, мы отправились дальше.
Уже при подъезде к Грушинке, проехали два придорожных кафе, соседствующих друг с другом. Одно называлось «Домашний уют», другое – «Вдали от жен». Посмеялись: кому что нравится! Прямо из серии причуд российской действительности, которые собирает известный юморист Михаил Задорнов.
Созвонившись с представителями лагеря уфимцев, в котором мы должны были остановиться на фестивале, Влад получил неприятную информацию о высокой стоимости въезда на Грушу – 600 рублей с машины.
В итоге в течение нескольких часов наши отчаянные водители-авантюристы искали пути бесплатного проникновения на фестиваль. Путаясь в тропинках и увязая в больших грязных лужах, подаренных ужасной погодой всех предыдущих летних дней, мужчины настойчиво надеялись найти бесплатную лазейку.
А мы все это время томились ожиданием у небольшой речки всего в нескольких сотнях шагов от Груши.
К сожалению, мужчины вернулись ни с чем, разведав лишь пути оптимального платного въезда.
Все же решив испробовать последний вариант удешевления нашего внедрения на фестиваль, мы выслали Вову Астахова на переговоры с молодым человеком в военной форме, перекрывшим дорогу въезда шлагбаумом в виде поваленного дерева и отсылавшим всех для оплаты в кассы. Переговоры также не увенчались успехом. Мы наконец-то скинулись и Ирина с Вовой отправились оформлять наш официальный въезд (вовсе не думаю, что такой сбор денег являлся законным).
Место лагеря оказалось прекрасным – слава уфимским приятелям Влада, забившим нам места для палаток и машин рядом с собой.
Лагерь был разбит в полоске редкого леса на небольшом возвышении между двумя протоками Волги. Палаток вокруг еще было немного, особенно по сравнению с фестивальной Поляной.
Представители нашей команды, проведшие ночь за рулем были такими уставшими, что остаток дня провели в палатках или просто в изнеможении упав на пенки и матрацы.
Мы выстроили палатки в ряд друг с другом.
Женская часть нашего общества разобрала сумки с продуктами, что-то мы и немногочисленные бодрствующие мужчины сжевали всухомятку. Приезд был также отмечен вскрытием пакета с вкусным красным вином.
Через некоторое время после нашего прибытия, позвонил мой приятель Миша, который приехал на Грушинку из Москвы со своей старшей сестрой Галей.
Еще перед отъездом мы скачали из Интернета карту фестивальной Поляны, с помощью Влада определили на ней место нашего лагеря и договорились с Мишей о конкретном пункте нашей встречи на Грушинке. Однако мой извечный «топографический кретинизм» так и не позволил мне правильно сориентироваться и я пошла встречать Мишу с Галей в сторону, противоположную от места встречи. В итоге пока я нарезала круги по местности, они уже сами вышли на наш лагерь.
Миша с Галей, да еще одной нашей приятельницы – Аней, которую Мише велено было доставить на Грушинку и прямо передать в объятия ее мужу – Алексею, уже находившемуся там (что и было исполнено), прибыли в Самару на поезде еще утром. Зная, что наша компания на машинах приедет только днем, они посвятили полдня осмотру города, причем даже успели обозреть его с воды, совершив прогулку на теплоходе по Волге, от которой Миша пребывал в полном восторге.
Потом электричкой они добрались до Груши, очутившись там практически одновременно с нами.
Если честно, я и Андрей со своей семьей должны были приехать на Грушу тем же образом. Дело в том, что мы решили подстраховаться на случай отсутствия мест для нас в машинах и на всякий случай взяли билеты на поезд. Но потом места нашлись, и билеты мы благополучно сдали.
Итак, рядом с нашими выросла еще одна миниатюрная палатка Миши с Галей.
К вечеру место нашей стоянки было огорожено бело-красной строительной лентой, растянутой на палках, а над лагерем водружен белый флаг с символикой ИСТ ЛАЙНа, компании, где работает Влад со своей женой, а когда-то еще и трудились почти все остальные представители нашей компании.
Немного придя в себя после долгой дороги, некоторые представители нашей компании, включая меня, отправились на Волгу.
Причем Ирина до этого уже успевшая сбегать и искупаться на Волгу, так напугала нас холодной водой, что мы вынуждены были взять с собой бутылку водки «для сугреву».
Все побережье Волги было забито палаточными лагерями – место престижное. Кого тут только не было – лагеря крупных нефтяных компаний, политических партий, кришнаитов! Где-то здесь в одном из таких лагерей стояли наши с Мишей приятели – Аня и Алеша.
Длинная полоска пляжа и каждый кусочек земли в округе были забиты народом. Купающихся оказалось мало: вода холодная! Зато на пляже яблоку негде было упасть. Все, исключая меня, окунулись в реку и тут же выбежали греться, растираться полотенцем и переодеваться. Вечернее солнышко грело уже не так тепло как хотелось бы, и я так и не решилась искупаться, бродя по кромке воды и ожидая своих друзей. Над Волгой парили «пепелацы» (определение из известного фильма «Кин-дза-дза») – летательные аппараты с крыльями, катающие особо экстремальных и денежных товарищей.
После Волги Ирина, бывавшая здесь ранее, повела показать нам знаменитую фестивальную Поляну Груши с ее центральными концертными площадками.
Все увеличивающееся с каждым шагом количество народа и палаток свидетельствовали о нашем приближении к ней.
Мы вышли к основным сценам, на которых я сразу увидела и услышала знакомых и любимых авторов-исполнителей. Над Поляной плыли чудесные аккорды известных песен.
Вокруг сцен на траве сидели, лежали и стояли слушатели. Многие подпевали. Сгустившиеся сумерки были разрезаны светом многочисленных фонариков.
Мои друзья терпеливо ждали, пока я в нелепом восторге носилась между сценами, успев за несколько минут послушать Валерия Бокова, а также дуэты Старченкова с Мараковым, и Лунькова с Колмыковым. Хотя желание остаться здесь было сильно, боязнь потеряться заставила меня вернуться с моими друзьями в лагерь, тем более, что мы договорились с Мишей и Галей поздно вечером прийти сюда на концерты.
Да и Ира обещала на следующий день продолжить экскурсию по Поляне, а вечером мы планировали все вместе отправиться на выступления любимых авторов. В тот день наша компания действительно была сильно уставшей.
В оговоренное время к нам в лагерь пришли Аня с Алешей, и мы впятером отправились на концерты. Нами была выбрана основная сцена № 2, перед которой мы и уселись в конце огромной толпы слушателей.
По мере того, как народ потихоньку расходился в лагеря, мы передвигались поближе к сцене.
Мы подготовились к ночному концерту – потеплее оделись и вооружились фонариками, а Галя даже прихватила с собой полуторалитровую пластиковую бутылку пива.
На ночном концерте царила потрясающая атмосфера. Только представьте – летний поздний вечер, сцена в лесу, окутанная дымом костров от соседних лагерей, над головой раскинулся купол звездного неба, по которому бродят лучи фонариков (среди них особо выделяется световая дорожка Мишиного огромного фонаря-прожектора), и все вокруг поют или заворожено слушают звуки живой музыки известных авторов, всех тех, чьи концерты я так старательно отслеживала и посещала в Москве.
Это было незабываемое зрелище!
Мы просидели пару часов, пока глаза не стали чудовищно слипаться и ясно дала о себе знать усталость прошедшего дня. С сожалением мы покинули Поляну и отправились в лагерь, дав себе твердый зарок приходить сюда вечерами пораньше.
В лагере еще не спали. Я немножко поболтала с представителями нашей компании и отправилась в палатку, сожалея о том, что человек не может бодрствовать 24 часа в день – ведь концерты на Грушинке идут почти круглые сутки.
Несмотря на то, что накануне мы специально старались поставить палатки под деревьями, чтобы на них падала тень, мы не предусмотрели то, что там, где вечером была тень, утром ее может не быть, и даже скорее всего не будет. В итоге, несмотря на насыщенный событиями предыдущий день, проснулись все довольно рано от невыносимой духоты в палатках, прожигаемых утренними лучами солнца.
«Матюгальник» приветственно будил всех приехавших на фестиваль лишь часов в девять или десять утра, то есть когда большинство Грушинки уже бодрствовало.
После толчеи у умывальника желающих совершить утренний моцион, мы были приглашены «предводителем» уфимской команды – полным, добродушным и жизнерадостным человеком в желтой майке с изображением облизывающегося смайлика Юрой к их костру, где уже была готова каша.
Завтрак оказался тем более вкусным, учитывая, что предыдущий день мы провели на сухомятке. Однако большая часть нашей команды настаивала на организации собственного очага для приготовления пищи. Консервов у нас было достаточно, да еще накануне по нашей просьбе Миша с Галей купили на рынке и принесли в лагерь макароны и масло, и котелки у нас имелись. К тому же уфимцев и так было довольно много, чтобы еще наши 12 человек кормились и толпились у одного костра.
В общем, мы решили готовить сами. Из-за огромного количества народа проблема дров на Груше решалась путем продажи их на рынке с машины. Вот за ними, а также за некоторыми продуктами, мы и отправились по утру.
Фестивальный рынок – это продажа всего самого необходимого, что только может понадобиться приехавшим сюда, причем по довольно низким (особенно по сравнению со столицей) ценам. Помимо возможности отовариться практически любыми продуктами или даже перекусить в одном из маленьких палаточных кафе, здесь можно было купить одежду – от купальников до свитеров, различное туристическое снаряжение – от фонариков до палатки, а также гитары, кассеты, диски, книги по авторской песни и самые разнообразные фестивальные сувениры.
Мы отоварились кассетами, а я еще приобрела «сидушку», купили продуктов, а потом и дрова. Последние пришлось забирать в несколько заходов. Первую партию несли мужчины, да небольшой мешочек с дровами волочили мы с Ириной, во второй заход ребята уже отправились сами.
Надо сказать, что передвигаться по Грушинке куда бы то ни было: на Волгу, рынок, фестивальную Поляну, приходилось все время в огромной толпе народа, курсирующего туда-сюда. Особое неудобство это как раз причиняло, когда мы носили в лагерь дрова или тары с водой. Того и глядишь – сметут толпой при малейшей остановке.
Для приготовления обеда нужна была вода, и Влад отправился показать мне место водопоя.
Почти в центральной части Грушинской Поляны стояло несколько кранов, от которых тянулись очереди людей с бутылками и канистрами. Благо двигались они довольно быстро, и вскоре мы были уже обеспечены водой.
Наши старания были вознаграждены потрясающим супом, который мы приготовили, а Вовы в очередной заход на рынок принесли к чаю вафельный тортик (на следующий день они притащили огромный арбуз).
Так проходила наша жизнь на Грушинке.
Посуду мы мыли с резиновой лодки, выезжая на ней в центральную часть протоки, на берегу которой стоял наш лагерь.
Целыми днями мы купались, как в протоке Волги, на берегу которой стоял наш лагерь, так и в самой реке. Конечно, там было многолюдно и вода холодная, зато она была почище и действительно освежала после жаркого дня. А в протоку нужно было спрыгивать с мостика или с лодки, да и то слишком большая заиленность у берегов делали вылезающего купальщика грязноватым.
Поэтому в основном мы катались по протоке на надувной лодке, а Влад развлекал нас и лиц, оккупирующих ближайшие берега, песнями под гитару. Благодарные зрители слушали и просили еще.
Вечером мы выбрались на концерт уже почти всей нашей компанией.
В самый разгар выступлений вдруг произошел сбой в электричестве, на сценах погас свет и отключились микрофоны. Пока шли восстановительные работы, барды применили давно испробованный способ заставить зрителей не расходиться, вышли на сцену и устроили хоровой запев известных авторских песен. Слышно было плохо, но первые ряды дружно подхватили инициативу, и вскоре пели уже все.
Вова с Ирой в ожидании пока дадут электричество решили залезть на знаменитую Гору, на которой проходит основной ночной заключительный концерт Груши, дабы взглянуть сверху на фестивальную Поляну. Ребята получили массу удовольствия и долго потом делились впечатлениями. Да, представляю как красиво Груша выглядит вечером с Горы! Да еще и когда на сценах нет света, и она освещена только кострами, которые жгут у своих палаток гости фестиваля!
Потом свет все же дали, но он еще несколько раз пытался гаснуть. Надо сказать, что долго на вечерних концертах не особо просидишь, поскольку постепенно задыхаешься дымом от соседних костров, да и к ночи начинает холодать, и все кутаются в куртки и капюшоны.
Некоторые раскладывают у сцены спальники, и лежа слушают концерты, а иногда и засыпают, окружая «свое» место натянутой на палочках леской, чтобы не ходили рядом и не мешали.
Вернувшись в лагерь, мы застали там пир, устроенный уфимцами. Часть нашей команды что-то грызла у стола и пила горячительные напитки. Мы подсели к костру, водки не захотели и потому принесли вина, разлив его по кружкам.
Я заметила, что наш лагерь пополнился еще двумя палатками и машиной, оказавшейся знакомым автомобилем моего приятеля Жени, который приехал на Грушу со своими друзьями. Мы договаривались, что по прибытии он позвонит мне на мобильный. Днем мы созванивались, и Женя обещал приехать где-нибудь в четыре часа вечера. Часов в семь-восемь мы пошли на концерт, и я с сожалением выключила сотовый, не дождавшись звонка, поскольку из-за пения и музыки сигнала все равно бы не услышала, а тратить без толку драгоценную батарейку не хотелось. Остается только удивляться, как ребятам удалось в темноте найти место нашей стоянки!
Из Жениной компании бодрствовал только его друг Аркаша, с которым в этот день (точнее уже ночь) и удалось пообщаться. Остальные ребята, сморенные дорогой, спали в палатках и даже не слышали концерт, устроенный нами у костра.
Как всегда Влад первым взял в руки гитару. И тут началось. Мы перепели много известных песен, затем Влад с Андреем под бурный восторг зрителей исполнили их коронные номера, которые мы слышали еще месяц назад на турслете, потом гитара пошла по рукам.
Даже я рискнула поиграть, хотя уже сто лет не брала в руки любимый инструмент.
Просидели мы у костра до самого утра. Разошлись по палаткам, когда было уже довольно светло, но еще не успевшее выглянуть солнце позволяло поспать несколько часов до того, пока его первые лучи не создадут жару в палатках.
Суббота – лучший день Груши. Все с утра пребывают в приподнято-волнующем настроении в предчувствии ночного заключительного концерта.
Помимо традиционных купаний и катания на лодки, мы решили отовариться на рынке различными сувенирами, ведь воскресенье – уже день отъезда, и на реализацию этих планов просто не будет времени.
Мы еще раз прошлись по рядам рынка и порадовались низким ценам на туристское снаряжение, а Катя даже приобрела очень хороший светодиодный фонарик по какой-то совершенно демпинговой цене. В Москве такой же стоит раза в три дороже.
Мы поели мороженого, пирожков, а потом купили сувениры в виде деревянных гитарок на веревочках, а я еще – красочную футболку с символикой и надписями Грушинского фестиваля, а также книжку про фестиваль и газету с расписанием концертов и картой фестивальной Поляны.
Именно из этой газеты я узнала о пропущенных концертах любимого питерского дуэта Гейнца и Данилова, а также предстоящем концерте одного из своих любимых авторов Виктора Третьякова, на который мы впоследствии и выбрались.
Концерт проходил на сцене, названной «Зазеркалье». Ее мы нашли не сразу, поэтому немного опоздали к началу выступления. Народу к этому времени собралось уже слишком много, на травку не приземлишься – все было забито, поэтому мы были вынуждены стоять в последних рядах, но все равно получили потрясающее удовольствие.
Еще днем мы с Мишей выбрались погулять по Грушинке, дабы познакомиться с отдаленными от центра концертными площадками, а также другими интересными фестивальными точками.
Фестиваль прекрасен еще и тем, что на нем можно пообщаться с очень интересными людьми.
Большая часть приезжающего сюда народа – это путешественники, походники. В общем-то, понятно, ведь корни авторской песни – в туристских напевах у костра.
На Грушинку ежегодно приезжают автостопщики, во главе с одним из самых известных на сей день – Антоном Кротовым. Они привозят сюда свои книги, а известная туристская газета «Вольный ветер» – еще и другие издания по путешествиям.
Сам Антон устраивает целые лекции об автостопе. Некоторым из нашей компании удалось здесь послушать его рассказы.
Много на фестивале и хиппи, и кришнаитов. Анклав последних находился на Волге. Мои друзья побывали и у них в гостях. Я отказалась к ним присоединиться, поскольку уже бывала случайно в детстве у кришнаитов и мне там не понравилось. Остались неприятные воспоминания от того, что они сидели на полу в корридорах нашего ДК (мы там занимались бальными танцами), где они снимали помещения, и ели палочками какой-то суп, источающий отвратительный кислый запах, а еще прыгали вокруг какого-то котла с поднятыми вверх руками, напевая «Хари Кришна».
Мы довольно долго гуляли по Грушинке, видели лагерь творческой ассоциации «32-е августа», лагерь любителей песен Олега Митяева «Маленькая жизнь». Приглашение в гости всех разделяющих их взгляды я видела еще перед отъездом на фестиваль в Интернете.
Вообще, если бы я посетила всех моих знакомых, которые приглашали в Москве заглянуть в их лагеря, на это, вероятно, не хватило бы и всех четырех дней. Поэтому я не успела у многих погостить.
Вся центральная часть Грушинки была жутко забита палатками, так, что они стояли практически впритык друг к другу. Некоторые лагеря были ограждены от прохожих и соседей натянутыми у палаток низко от земли лесками на колышках. Лагеря крупных компаний, а также политических партий резко выделялись от остальных своим обустройством, большими шатровыми палатками и были ограждены широкими строительными лентами.
Люди на фестивале очень гостеприимны, Влад еще в Москве рассказывал мне, что Груша нравится ему прежде всего царящими здесь дружелюбными отношениями к другим людям. Чтобы познакомиться здесь достаточно остановиться у любого лагеря послушать песни, и тут же последуют приглашения к костру. Пришедшего накормят, напоят и споют, что он пожелает. А если еще и самому гитару в руки взять, можно вообще стать постоянным желанным гостем.
Мы увидели информационный центр Грушинки с Интернетом, почитали веселые объявления у него, полюбовались фестивальными фотографиями у сцены «Чайхана», где царит восточная атмосфера и поют самые веселые авторские песни, поглазели на то, как на специально оборудованных стенках лазают любители альпинизма, а на спортивных площадках бегают футболисты и волейболисты.
Но обойти всю Грушу было просто нереально, многие знаменитые ее объекты мы так и не успели осмотреть.
Не посетили мы Кольский бугорок, где собираются любители первозданной туристской песни, так и не дошли до сцены «Летучий голландец», на которой устраиваются целые театральные представления.
Не были мы и в знаменитой «Детской поющей республике», куда я очень хотела попасть, желая послушать выступления талантливых ребятишек.
По дороге на концерт Третьякова мы, правда, проходили мимо одной сцены, на которой проходил финал детского конкурса. На ней замечательно пел маленький мальчик, я даже задержалась там, восхищенная его игрой и звонким голосом. К счастью, именно он и стал лауреатом фестиваля.
Для малышей на Грушинке раздолье. Мы видели обустроенные игровые площадки, где ребята лазают, катаются на качелях, рисуют, поют, между ними устраиваются различные конкурсы. Все это происходит в «Городе мастеров». Таким образом дети развлекаются и находятся под присмотром, пока их мамы и папы выступают на сценах или слушают других.
В общем, на Грушинке каждый найдет то, что ему по душе.
Направляясь в лагерь, мы обратили внимание, что несмотря на то, что было еще довольно рано, Грушинская Гора потихоньку заполняется народом, «забивающим» места на ночной концерт. Беднягам придется сидеть там до самого вечера, меняя друг друга. Ведь разместиться на «хороших местах» даже на такой большой Горе, как эта, всем трем с половиной тысячам человек вряд ли удастся.
Проблему посещения концерта нашей компании решил наш замечательный организатор Влад, раздобыв где-то огромную рафту, на которой одновременно могли спокойно уместиться все двенадцать человек.
Ближе к вечеру я осталась на дежурство в лагере, все разбрелись, кто на рынок, кто на Волгу. Мы с подошедшими вскоре ребятами из других лагерей сидели у палаток и бренчали на гитарах.
Вдруг прибежала Галина, из соседнего лагеря принесли печальную весть – очередной взрыв в Москве на рок-фестивале. Окружающие москвичи принялись звонить домой, опасаясь за близких. Некоторые в тревоге говорили, что оставят детей в лагере и не возьмут на Гору. Лично мне казалось, что здесь, за много километров даже до ближайших крупных городов – Самары и Тольятти, мы были в гораздо большей безопасности.
Перед выходом на Гору мы утеплились – ведь нам предстоит провести на лодке целую ночь, взяли с собой бутылку водки, пакет сока и пирожки для закуски.
Большая проблема, встающая перед всеми перед уходом на ночной концерт – сохранность вещей в лагере. Знаменитая ночь заключительного концерта была излюбленным временем активизации всех негативных элементов на Грушинк, главным образом, желающих поживиться тем, что лежит без присмотра. Напуганные рассказами о воровстве в такую ночь, мы оставили дежурных-добровольцев, через пару часов их должны были сменить следующие.
Около десяти часов вечера мы дружной командой отправились на концерт, впереди мужчины несли рафту.
Перейдя мостик, соединяющий Поляну с берегом, где возвышалась Гора, мы спустили рафту на воду, перед этим запечатлев себя на фотопленку.
Гора была заполнена до предела и вся светилась в огнях от фонариков зрителей. С воды это выглядело потрясающе: покачивающаяся живая масса огней. Многие из нас не удержались и принялись фотографировать это чудесное зрелище, несмотря на то, что друзья, бывавшие на Груше ранее и в первые годы пребывания здесь также занимавшиеся этим бесполезным занятием, убеждали, что съемка нашими «мыльницами» не получится.
Но мы не слушали и в азарте щелкали затворами. Разумеется, фотографии потом не получились.
Заключительный концерт тридцатого, юбилейного фестиваля строился следующим образом. Поочередно на плавучую сцену-Гитару выходили лауреаты всех фестивалей, начиная с самого позднего.
Пока мы забирали с берега наших отставших товарищей, концерт уже начался. Традиционно он открывался приветственными словами организаторов фестиваля. Потом выступил Сергей Миронов, председатель Совета Федерации РФ, вышедший на сцену с гитарой и что-то спевший (не зря политические партии стояли на Груше и среди них особо многочисленным был лагерь «Единства» – очередной рекламный ход перед выборами). Поэтому мы ничего не потеряли и о нашем запоздании совсем не жалели.
Гитару уже окружали многочисленные лодки, байдарки, плоты. Мы присоединились к зрителям на воде. Тут же появился стаканчик, который передавался по кругу с водкой. Так мы отмечали наше успешное размещение в «зрительном зале» ночного заключительного концерта Грушинского фестиваля. Пили чисто символически, зато закуска была потрясающей, пирожки с рынка были отличные: с мясом, лимоном и еще с какой-то вкусной начинкой.
Мы сидели в лодке, прямо рядом с Гитарой в замечательной компании и слушали любимые песни, фотографируя исполнителей. Что может быть лучше!
Часть наших друзей, не уместившихся на рафте, ютились на Горе, другие – сумели как-то усесться на мостках на противоположном берегу. Расчет последних был правильным: все равно места на Горе достались бы уже такие, откуда Гитары было бы не видно. Песни же слышны отовсюду, поэтому не было смысла идти туда. Зато с противоположного берега был потрясающий вид на светящуюся Гору и парус над Гитарой.
А ведь, если бы не Влад и его идея с рафтой, не увидеть бы и мне исполнителей на сцене!
Надо сказать, что из всех лауреатов фестиваля этого года, мне понравился лишь тот самый мальчик, которого мы с Мишей уже слышали в тот день. В награду ему преподнесли огромного медведя, который был больше самого победителя, поэтому игрушка была вынесена с Гитары на берег с помощью взрослых. Маленького лауреата Гора приняла очень тепло.
Из остальных победителей 2003 года мне никто не понравился. Интересно, по каким принципам их оценивало жюри? Вот уж не думаю, что они станут известны в скором времени, как лауреаты прошлых фестивалей.
Притом один из коллективов лауреатов уже завоевывал первое место на Московском фестивале авторской песни в Коломенском в этом году, и мы тогда с Мишей, присутствовавшие там, были очень поражены: чем же он смог так поразить членов жюри? Неужели и на фестивалях авторской песни уже все покупается? Верить в это не хотелось.
Но лауреаты всех предыдущих фестивалей, даже не очень знакомые (а таких было достаточно мало – Грушинка действительно дает большую дорогу в жизнь), мне почти все понравились.
Пока сидели в рафте, кто-то с берега запустил ракету, которая упала в воду. Тут же бессменный ведущий Грушинского фестиваля – Борис Кейльман предупредил, что со следующей ракетой концерт будет остановлен. Дело в том, что несколько лет назад от одной из таких ракет погиб человек, сидящий в лодке. Для нас это было наиболее актуально. Никому не хотелось, чтобы еще один фестиваль ознаменовался трагедией, и ракет больше не было.
Мы сидели довольно близко к Гитаре. Рядом с нами была натянута паромная веревка, с помощью которой с берега не берег переправляли бардов, уже выступивших и еще только готовящихся к выступлениям. Поскольку при каждой переправе мы вынуждены были отгонять свою рафту, мы находились так близко к ней, что могли буквально здороваться с бардами за руку и даже брать у них автографы. Но в среде авторской песни это не принято, поэтому мы просто махали им руками с лодки.
К выступлению горячо любимого всеми Олега Митяева наша рафта была переполнена уже до предела, и пока мы уплывали, меняя свой состав, ушлые соседи по водному пространству, притулили свои плавсредства на наше хорошее место. Поэтому некоторые из нас, попросив причалить рафту, перебрались на берег. Сначала мы, опасаясь охранников, робко сидели в тени ближайших кустов, но потом осмелели и потихоньку переползли к самому «грифу» Гитары на лучшие «зрительские места». Даже «партер» бардов начинался несколько выше.
Вскоре по Горе пробежал шепот: «Митяев, Митяев». Мы оглянулись и увидели, что он сидел на Горе в нескольких метрах выше нас. Мы пошутили, что при желании могли бы подойти к нему и заказать какую-нибудь песню.
Концерт был блестящий! Продолжался он с десяти вечера до четырех часов утра, но похоже никто не устал и народ упорно не желал расходиться. Как всегда, концерт заканчивался хоровым запевом, когда Гора «поет» вместе с бардами классику авторской песни.
Пели долго, бардов не хотели отпускать. Конечно, ведь теперь такой праздник только на следующий год!
После окончания концерта мы немного поплавали на лодке, ожидая пока народ разойдется, чтобы не идти в толпе. Было уже довольно светло, туманная утренняя дымка стелилась по воде и фестивальной Поляне.
По дороге в лагерь я случайно отстала от друзей и, разумеется, потерялась. Плутала я где-то около получаса, нарезая круги по лесу и фестивальной Поляне, благо на деревьях хотя бы иногда попадались таблички, указывающие направления к сцене, находящейся неподалеку от нашего лагеря. Так я и ориентировалась по ним, да по словам подвыпившего народа, сидящего в своих лагерях у костров, к которому я обращалась за помощью.
Пока я добралась до места нашей стоянки, все уже разбрелись по палаткам и спали. В лагере я застала лишь одинокого Андрея, питавшегося холодной еще дневной кашей из котелка, да Галю и Мишу, упорно призывавшего оставшееся бодрствовать население пойти купаться на Волгу. Конечно, это вероятно было бы незабываемо – купание в реке около пяти часов утра после ночного концерта. Но я помнила о температуре воды в Волге, да еще и после купания нужно было опять влезать в мои мокрые и грязные джинсы (ведь мы сидели на концерте на размытом водой грязном берегу, в лужах и мокрой траве), что вовсе не способствовало бы согреванию. Вероятно остальные думали о том же и Мишу никто не поддержал.
Мы обсудили планы следующего дня. На утро мы должны были возвращаться в Москву. Миша, Галя и Алеша уезжали на поезде (супруга Алеши Аня отправлялась проводить отпуск дальше на фестиваль хиппи «Радуга» и поэтому с нами в Москву не уезжала). У меня тоже был билет на поезд, причем