ЮГ ИНДИИ

СЕМИРА

ЮГ ИНДИИ

— путешествие по Индии глазами астромифолога — часть II

Курорты океана: Тривандрум. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Железная дорога. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Керала. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Коваламский пляж. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Город Тривандрум и его храмы. . . . . . . . . . . . . . . . .
Каньякумари: самая южная точка Индустана. . . . . . . . . .
Храм девы-богини и острова южного мыса. . . . . . . . .
Сучиндрум — храм Ханумана. Свадьба Шивы и Каньякумари.
Католичество на юге Индии. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Водопад Тыр-Пыр-Арви. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Мадурай: медовый город индуизма. Южные невесты Шивы.
Ещё раз о гостиницах, автобусах и общем вагоне. . . .
Храм Минакши — восьмое чудо света. . . . . . . . . . . . .
Храм-мантра. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Горные окрестности Мадурая. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Пять течений индуизма. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Рамешварам: оживающая история. . . . . . . . . . . . . . . . .
Мост на Шри Ланку. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
"Южное Варанаси". . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Морские заводи Рамешварама. . . . . . . . . . . . . . . . .
Французский город Пондичерри и
интернациональная колония — Ауровиль. . . . . . . . . . . .
Матри Мандир. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
"Самадхи плэйс: место освобождения". . . . . . . . . . . .
Махаблипурам — город каменотесов. . . . . . . . . . . . . .
Береговые храмы. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Легенда о спящем Вишну. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Канчипурам: древо знаний. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Путтапарти: индия для индусов. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Интеллигентная Индия: из Бангалора в Дели. . . . . . . .
Отдых на севере. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Возвращение. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .


Я продолжаю свое повествование об Индии, глядя на февральские вихри за окном и отражаю-щиеся в снегу лучи солнца. И первое, что приходит в голову — вид с самолета, когда летишь в Ин-дию: синева небес над сверкающей белизной остроконечных, самых высоких гор мира, распростер-тых далеко внизу. Даже фотоснимок, сделанный с самолета, летящего здесь на высоте 10 000 метров, передает ощущение Космоса. Правда, на фотографии космически сияющим выглядит ультрамарино-вое небо, а горы, с белыми изломаными хребтами и серо-коричневыми прожилками почвы — более земными. В натуре же — наоборот. Гималаи сверху выглядят более удивительными, чем небо, произ-водя впечатление ни на что не похожего, искрящегося пейзажа, который космический пришелец мог бы наблюдать и на другой, вполне безлюдной планете.
Но в Индии горы — не только на севере: они почти вплотную подходят к просторам океана, к самой южной оконечности Индостана, как это ни странно. Впрочем, это естественно: никакая суша, кроме их твердокаменных хребтов, не вынесла бы постоянных океанических штормов. И Индия вда-ется в океан горным хребтом. Главная его часть составляет красоты западного побережья: штата Ке-рала, но частично он заходит и в юго-восточный штат Тамиль-наду. Там мы путешествовали в мой второй визит в Индию, которому и посвящен дальнейший рассказ:
об океаническом курорте Тривандрума;
о самом большом и древнем индуистском храме в Мадурае, который называют восьмым чудом света;
о священных городах индуизма Каньякумари, Рамешвараме и Канчипураме;
о городе каменотесов Маммалапураме;
о бывшей столице французской части Индии Пондичерри и интернациональном поселении Ау-ровиле;
и о Путтапарти — резиденции Саи-бабы.
За месяц больше было не объехать!


КУРОРТЫ ОКЕАНА: ТРИВАНДРУМ

ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА

Чтобы путешествовать по югу, проще лететь до Бомбея или Мадраса. Однако узбекские авиали-нии, на которых билет в Индию сейчас обходится в 540$ и стоит на 200$ дешевле, чем в Аэрофлоте или западных компаниях, к сожалению, летают только до Дели. И мы от Дели на поезде ехали до ин-дийского океана более двух суток. Мы ехали до Тривандрума: города на самом юге Индии, который считается лучшим океаническим курортом этих мест. Точнее, не сам Тривандрум, а его пригород — Коваламский пляж (Covalam beach). Тривандрум — это большой деловой город, где есть главный храм — которому несколько тысяч лет, и где легко сделать недорогие покупки по местным ценам. Ковалам — это курорт, сориентированный на туристов: где единственной достопримечательностью является море, а торговля идет втридорога.
Но чтобы вдоволь покупаться в океане, остановиться лучше в Коваламе, который представляет из себя несколько красивых бухт со скалами, пальмами и несколькими рядами гостиниц на берегу. На одной из скал высится маяк, по ночам освещающий окрестности лучами прожектора. И ночью ку-паться не темно, даже когда не видно естественных светил — ярких звезд и Луны, которая в этих ши-ротах может стоять практически в зените, над самой головой. Сразу становится понятно, почему в индийской астрологии она играет столь большую роль — отмечая центр неба, как хозяйка звезд и планет.
Юг Индии — центр надийской астрологии, характерной тем, что её предсказания написаны на пальмовых листьях много тысячелетий назад и передаются из поколения в поколение. Астролог по линиям руки, буквам имени (которые связаны с астрологической картой) или собственно гороскопу — положениям планет — делает предсказание, вынимая нужную табличку. Сама я с пальмовыми ли-стьями дела не имела, хотя неоднократно встречала астрологов, и практически в каждом храме виде-ла активно посещаемый алтарь с богами-планетами. Первый астролог попался нам ещё в поезде: бу-дучи нашим попутчиком, он стал гадать по рукам.
Он вполне достоверно описал мой характер и характер моей 65-летней спутницы, угадав число лет, которые ей было дано прожить вместе с мужем, умершим в прошлом году. Она уже однажды бы-ла у Саи-бабы и хотела что-нибудь дополнить к прежним впечатлениям. Взглянув на ладошки моей дочки, которой едва исполнилось 7, индус сказал, что ей ещё гадать рано: линии только формируют-ся, предсказания лучше делать после 12 лет. Но 7 лет — хороший возраст, чтобы познакомиться с бо-гами Индии. В это время ребенок еще имеет естественную веру (которую подросток уже теряет). Моя дочка мечтала о волшебной палочке — и я хотела, чтобы она попала в сказку.
Нашему попутчику было около 30, он был ещё не женат и имел троих братьев и сестру, которая занималась массажем и работала в целительском центре. Он сказал, что имел известность как астро-лог, но потом оставил это занятие и стал работать в телефонной сети — по какой-то родственной ли-нии, и теперь может бесплатно звонить куда угодно — и, конечно, ему захотелось этим воспользо-ваться и позвонить в Россию. Он написал свою астрологическую характеристику в мой путевой блокнот и попросил, чтобы я как астролог ему тоже что-нибудь написала.
Я была благодарна ему за общение: поскольку мы выехали из Дели не так чтобы в хорошем на-строении. Хоть считается, что в Индии зимы не бывает, случаются аномалии. Мы прилетели в Дели в середине января, когда ночная температура составила +4° (а дневная +18°), чего мы никак не ожида-ли. Когда мы прилетели, днём в аэропорте было жарко, и мы разделись — но покуда добирались на рикше до центра города, сгустились сумерки, и резко похолодало. Индусы, в каких-то невообразимых шапках и накидках разводили вечером на улицах костры и грелись. Подойдя к уличному лотку вы-пить чаю, мы заметили, что один развел костерчик даже у себя под ногами.
Прямо на центральной площади — Конат Плейс, среди деревьев, увешанных гирляндами лампо-чек в виде разнообразных фруктов,— мы надели на себя все, что можно, и пошли искать гостиницу. Судьба послала нам гостиницу “Сай-рам”, названную в честь Саи-бабы. Ее хозяйка выразила почте-ние моей спутнице в ответ на ее “Сай-рам!” — заприметив у нее платок с изображением живого бога. Эта гостиница, где мы на ночь остановились за 200 рупий (5$ на троих), была, может и не худшей: через некоторое время после нашего прихода горячий душ там все же появился — но щели в окнах комнаты, которые нам пришлось заткнуть одеялами, были явно не расчитаны на +4°.
Меня согрели только индийские праздничные телепередачи, посвященные Кумамеле, праздно-вавшейся на этот раз в Алахабаде, одном из четырех святых городов Ганги. На нескольких каналах духовные учителя в индуистской одежде рассказывали что-то религиозное. По другим шли индий-ские фильмы с обычными диалогами песен. Хватало новостей и рекламы. Хотелось поехать на праздник, но наш путь лежал на юг, а не на восток. И в первую ночь, когда поезд увозил нас от Дели по бескрайним просторам центральной Индии, спать также было довольно холодно — не имея одеял, которые индусы зимой берут с собою в поезда (где постельного белья нет). Но, как я выяснила в пре-дыдущей поездке, оптимальный багаж у путешественницы составляет 3 килограмма: которые мне было нетрудно брать с собой, в случае необходимости. У одной моей подруги тогда было 7 кг, у дру-гой — 10. И первое, что они сделали,— сложили все лишние вещи в одну из сумок и оставили её в камере хранения в Дели; с собой же взяли другую сумку весом 6 кг и носили её по очереди, подтвер-див искомую цифру опытным путем.

В Тривандрум ходит "Керала-экспресс": и прежде, чем доехать до этого места, он идет по всей Керале. В Индии все поезда, в том числе и экспрессы, ходят на удивление непрямыми маршрутами. Я сперва не могла этого понять, и в кассе упорно спрашивала поезд в Тривандрум, идущий через Ма-дурай: если прочертить прямую линию из Дели в Тривандрум, поезд так и поедет. Но поезда из Дели в Тривандрум через Мадурай не было. "Керала-эскпресс" шел сначала на восток, в красивый город Виньяваду: где возвышаются храмы на двух холмах в дельте реки, впадающей в Бенгальский залив в самом центре восточного побережья Индии. После этого поезд поворачивал на юг к Мадрасу, а за-тем, минуя крупные города Мадрас и Бангалор, устремлялся на запад и выезжал к западному побе-режью Индии, заходя во все маленькие береговые городки Кералы, в том числе Кочин, расположен-ный на косе, и для этого некоторое время ехал обратно.
Мне казалось, что должен быть другой поезд, который едет прямо. Но, как видно, маршруты всех индийских экспрессов напоминают волнистую линию, выполняя одновременную задачу перемеще-ния людей и в направлении север-юг, и в направлении восток-запад. Индусам так удобнее. Работник железнодорожной кассы в аэропорту, вокруг которой толпились индусы, конечно, не стал мне этого объяснять, и его раздражала моя нерешительность. "У вас заняло час, чтобы решить ехать в Триванд-рум,"— отметил он с полным непониманием, когда я наконец, протянула ему заполненную деклара-цию на билеты. Легче брать билеты на поезд на станции Нью-Дели в кассе для иностранцев (Reservation for foreign tourist): там, по крайней мере, все объяснят, и есть возможность выбрать мар-шрут. В силу своего климата индусы быстрее говорят и действуют, чем русские,— и русский человек в Индии в первый момент может показаться если не тупым, то пребывающим в прострации.
На следующий день мы в утреннем тумане погуляли по Конат Плейс, где моя дочка в моей штормовке побегала среди пальм за бурундучками — вспугивая стайки нахохлившихся воробьев на кустах, по-зимнему лишенных зелени. И в радости, что едем на юг, отправились на поезд, где я уже смогла переключиться на индийский активный ритм. По вагонам бегали разносчики, кричавшие: "Чайя! Чайя!... Копи! Копи!" Мы не удосужились купить в дорогу ничего, кроме воды, но продавцов хватало на всем протяжении пути. Они носили пирожки-самусу с овощной начинкой (но с перцем), овощные и рисовые котлеты, продавая порциями по нескольку штук с жутко острой приправой, но также фрукты, орешки, печенье. На станциях продавались омлеты и бананы. Кроме того, проводники собирали заказы на завтраки, обеды и ужины с рисом и индийскими приправами: в поездах есть про-дуктовый вагон. Мы один раз заказали и даже съели — но больше не захотели, предпочитая вино-град, финики и банановые чипсы. Днем стало жарко, и купленную воду мы выпили довольно быстро, и потом я просто наливала питьевую воду на станциях из-под крана с надписью "Drinking water". Ни-каких проблем это не вызвало.
В поезде напротив меня сидел японец студенческого вида: он выходил в Агре и ехал на Кумаме-лу. У японца был учебник хинди и очень подробный путеводитель. Сидевший рядом с ним индус, примерно моего возраста, с характерной фамилией Гуру, ехал в Тривандрум: у его брата в Коваламе был магазин, и он приглашал заходить. "У Вас только один ребёнок?"— спросил индус, и возникла тема сравнения количества детей в Индии, Японии и России. Индус говорил, что сейчас в Индии обычно заводят одного, реже двух детей — больше только в бедных семьях, если требуются помощ-ники. Японец утверждал, что в Японии больше одного (реже двух) не позволяет экономическая си-туация; то же сказала и я. После чего с одинаковым недоверием к Америке мы сошлись на том, что вот американцы могут себе позволить троих, потому что экономическая ситуация им позволяет; и наш интернациональный состав выразил совершенное единодушие, что экономическая система сей-час в мире далеко не лучшая.
Надо сказать, у индуса интерес к экономической ситуации в России носил практический харак-тер: несколько лет назад русские активно покупали в Индии, а теперь (после кризиса 1998 года) стали предпочитать Китай. Он интересовался, почему я не хочу затовариться и на этом заработать,— но я лишь сказала, что не имею к тому способностей. "Это не моя "варна"",— ответила я с улыбкой: воз-вращая этому понятию, для которого мы чаще пользуемся словом "каста", его архетипическое значе-ние. "Варна", буквально,— "цвет": исторически, цвет кожи, а в более широком смысле цвет ментали-тета или ауры — психологическая предрасположенность души.


КЕРАЛА

Расстояние от Дели до Тривандрума — примерно как от Мурманска до Кавказа, и двое с лиш-ним суток в поезде — это долго. Легче было ехать сначала до Мадраса (сейчас его официальное на-звание сменилось на индийское — Ченнай: индусы в последние годы работают над укреплением пат-риотизма). А потом двигаться на юг от города к городу. Но поскольку русский человек в Индии рас-слабляется, то есть шанс не доехать до пункта назначения — почему мы и направились прямо, куда было надо.
Но если ехать на Керала-экспрессе, лучше не доезжать до конца, покидая поезд в дневную жару, а выйти с утра пораньше в городах Керале или Кочине. Индийские студенты, ехавшие отдыхать с нами в одном купе (в индийском плацкарте 8 мест: 3 полки + 2 боковые), так и сделали. Керала — очень красивое место, где поезд идет в туннелях и горы здесь ближе всего подходят к морю. Кочин — изрезанная бухта, четырьмя рукавами: два напротив двух — вдающаяся в море. На этом краси-вейшем побережье должно не быть тех огромных океанических волн, которые преследовали нас все путешествие, не дав поплавать с маской.
Если в этих местах отъехать от побережья в горы, там есть заповедник с озером, известный ти-грами и разнообразными птицами — которых в Индии много повсеместно. А дальше на юг вдоль по-бережья Кералы, между Аллаперзой и Квилоном, плавает экскурсионный пароходик. Путешествие на нем занимает 8 часов (150 рупий — наши 100 рублей), это довольно приличное расстояние. К за-паду от Тривандрума расположены туристски красивые места, к востоку — начинается мир индуиз-ма.


КОВАЛАМСКИЙ ПЛЯЖ

В Тривандруме прямо на станции стояла будочка, где нам дали подробную информацию о тури-стских достопримечательностях и буклеты с подробным планом побережья и фотографиями заповед-ника. Сперва мы думали на одну ночь остановиться в самом Тривандруме — но, видя иностранцев, все сразу советовали нам ехать на Коваламский пляж. Не найдя иного варианта и отбиваясь от об-ступивших нас рикш с несусветными ценами, мы пошли на автобусную остановку рядом с вокзалом. Это был выходной, и автобус был битком набит индусами, которые под вечер сами на прочь погулять по своему пригородному пляжу. В другое время он вполне свободный.
Рельеф у океана неровный, и во многих местах к морю выходят отвесные скалы. Автобус мино-вал город, плавно переходящий в деревню: 1-2-х этажные особнячки среди кокосовых пальм, чере-дующиеся со школами, больницами и маленькими храмами. И поехал вниз, сверху обнажив вид сплошного пальмового леса, скрывавшего своих обитателей. За этим великолепием было видно дол-гожданное море.
Автобус остановился прямо у спускающейся к берегу дорожки, где к нам сразу подскочил какой-то индус. "Нам нужна дешевая гостиница на пляже,"— четко сформулировала я задачу, и он действи-тельно привел нас туда, куда нужно (очевидно, за определенную мзду от владельца гостиницы). Пря-мо по песочному пляжу, мимо первой небольшой бухты, где стояло множество рыбацких лодок и низких соломенных палаток-навесов с веревками и сетями, мы прошли во вторую. Там, среди полосы пальм, за рядами открытых ресторанчиков и одноэтажных магазинчиков располагались двух-трех-этажные гостиницы. Второй этаж (и комнаты с видом на море) был дороже первого: где мы и остано-вились в комнате с двумя кроватями, душем и вентилятором за 150 рупий в день. Вид на море нам был совершенно ни к чему, потому что в 20-ти метрах было оно само. Мы сразу пошли купаться.
Из нашей гостиницы, где ночью слышался плеск волн океана, можно было ходить купаться пря-мо в купальниках и босиком. Это уникально для Индии, где индийские девушки если и купаются, то одетые — даже в таком курортном месте. Но Ковалам — резервация для иностранцев, и к их причу-дам тут привыкли. Темные индусы, кожа которых имеет в этих местах иссиня-коричневый оттенок, с удовольствием смотрят на ловко прыгающих в волнах удивительно белых людей, которым никогда не удается загореть до подобной кондиции: подставляют ли они свои спины солнцу или сидят под зонтиками — на которых зарабатывает целая армия индусов.
Горожане Тривандрума и индусы, специально приезжающие посмотреть это экзотическое место, часто просят сфотографироваться вместе с ними понравившихся им иностранцев. Меня в первый же день для этой цели выманила из-под рыбацкой лодки, где я пряталась от лишнего ультрафиолета, компания девушек. Рядом с ними в купальнике я чувствовала себя кинозвездой: для них это пример-но так и было, потому что в Индии можно увидеть такое только по телевизору. В выходные индусы толпами гуляют по берегу и сидят на пляже, и другая компания мужчин снимались вместе с сидев-шим поодаль итальянцем, какая-то семья с ребенком потом сфотографировала мою Ясю — в общем что кому ближе и без нарушения приличий.
На Коваламском пляже найден какой-то достойный баланс между приезжими и местным населе-нием. Индусы здесь нормально относятся к чудакам, умело плавающим в волнах океана, сами обыч-но не подвергая свою жизнь опасности купания в бухтах Ковалама. Опасность эта есть, о чем преду-преждают плакаты и полицейские в голубой форме. Как в любой глубокой круглой бухте, сильно вдающейся в берег, в некоторых местах волна закручивается и имеет тенденцию уносить в море. На берегу поставлены отметки, где можно купаться и где нельзя, за чем полицейские со свистками и громкоговорителями следят очень бдительно.
Границу между первой и второй центральными бухтами Ковалама фиксирует небольшая коса — островок, где мы с Ясей смотрели на крабов и нашли маленького морского ежика, изо всех сил уце-пившегося за камни, как и другие обитатели бушующих прибрежных волн. Но эта скала на всякий случай тоже охраняется полицейскими, которые совершенно не понимали меня, когда я решила отне-сти нашего ёжика обратно в море.
Первая центральная бухта упирается в высокие скалы, на которых расположено нечто вроде большого санатория с видом на море сверху: с каменными оградами, пустующими разновысотными площадками с каменными стульями и столами, цветочными клумбами и фонариками. Места, конеч-но, там стоят в десять раз дороже, чем в простой гостинице, и мы только сходили туда погулять. Ради экзотики я сфотографировала Ясю на фоне каменных шахмат в половину человеческого роста и дере-ва с огромными плодами неправильной формы. Пройдя сквозь пирамидально спускающиеся к берегу жилые корпуса и по ступенькам сойдя со скал с другой стороны этого "санатория", мы очутились на платном пляже для иностранцев. Через сто метров виднелась вновь бесплатная территория с рыбац-кими лодками и индусами: не то гуляющими, не то занимающимися делом.
Справа от второй центральной бухты тоже высокие скалы, на которых среди пальм и каких-то колючих кустов возвышается полосатый действующий маяк. Вокруг него домики: я так и не поняла, живут ли там служащие маяка или отдыхающие, или же те и другие. На самом маяке запрещающая надпись есть — но по скалам вокруг индусы гуляют вовсю: это хорошие обзорные площадки, хотя и труднодосягаемые. Для купания они не годятся: волны с шумом разбиваются о подножие скал. За маяком, километров через восемь видно строение, напоминающее мечеть: это правительственная да-ча. Слева от маяка простирается сравнительно безлюдная береговая полоса. Мы обогнули скалу по узкой улочке мимо более дорогих гостиниц "с видом на море", и лишь на этом левом берегу, без по-лицейских, индусов и туристов, мне удалось получить от купания настоящее удовольствие. Шторми-ло, и плавать не удавалось, но прыгать в волнах можно было часами.


ГОРОД ТРИВАНДРУМ И ЕГО ХРАМЫ

Ковалам, Covalam beach — и в самом деле пляж, а не город: там даже нет храма, и это единст-венное индийское селение без храма, которое я видела. Поэтому жизнь там по вечерам замирает, про-должаясь лишь в магазинчиках, где от нечего делать можно купить — в общем то же, что в наших индийских магазинах, и за ту же цену. Или в ресторанчиках, где можно часами глядеть на море в ожидании заказа — чем и занимаются иностранцы. В первый вечер мы с дочкой долго смотрели ин-дийские сувениры и выбрали раскрашенного слоника (я обещала ей в Индии купить слона). Мы ча-сами перебирали разнообразные формы и расцветки слонов, имея достойный вид французов из по-сольства: так оценили продавцы нашу разновозрастную компанию. Второй вечер мы глядели на мо-ре, сидя за столиком, над которым висела большая красная пятиконечная звезда — индусы исполь-зуют для украшения своей бытовой, как и религиозной жизни, самую разнообразную символику. По-пивая чай и ожидая, пока принесут и поджарят рыбу, которую моя спутница так и не смогла доесть до конца, мы стали петь русские песни. Индусы на сей раз решили, что мы итальянцы. Но на третий день я поехала в Тривандрум — искать храмы.
Искать долго не пришлось — главный храм Тривандрума расположен в ста метрах от автобус-ной остановки. Широкая дорога с ларьками, где продают сувениры уже религиозного характера, ве-дет к прекрасно сохранившейся белой пирамиде, на каждой из десяти или более ступеней которой впечатляющими рядами стоят каменные боги. Это — один из четырех главных входов индуистского храмового комплекса, традиционно сориентированных на четыре стороны света (как многие древние города и храмы). Храм посвящен спящему Вишну: отдыхающему в безвременьи Творцу — открытка с храмовым изображением которого продается тут же. В алтаре, конечно, фотографировать нельзя.
Я подошла ко входу, но привратники тут же сказали: "Hindu only"— "только для индусов". Сбо-ку, где оставляли обувь, висело напоминание, в какой одежде следует ходить в храм мужчинам и женщинам. Из этого набора я поняла только слово "saree". Конечно, моя одежда в этот перечень не вписывалась. Надо сказать, что оделась я прилично: я была отнюдь не в шортах или юбке до колен, зная, что по Индии так лучше не ходить. Но видно, что-то было не то в моем европейском платье с открытым воротом, да и все остальное — цвет лица и манеры — откровенно выдавали во мне ино-странку. Я стала убеждать индусов, что была во многих других храмах, в том числе больших и древ-них. "А это священный храм, в него нельзя,"— был ответ.
Тем не менее, пока я выражала привратникам свое удивление, недоумение, желание и право вой-ти в храм, появившийся священнослужитель с большим бело-красным знаком Вишну-Кришны через весь лоб (белая парабола и красная вертикальная полоса), в белой юбочке до колен и перевязи через плечо, сказал в ответ на мои доводы: "Тогда Вам надо сертификат. Съездите в центр йоги, выпишите сертификат и приходите в 5 часов. Где Вы остановились? У Вас паспорт с собой?" Я поблагодарила его, но взять с собой паспорт я не догадалась. К тому же, бюрократия с посещением храма для ино-странцев несомненно могла стоить денег, и я сочла за лучшее прежде всего сменить одежду и прийти сюда снова в сумерки.
Миновав путынный четырех-угольный белый пруд, к которому вели каменные ступени и кото-рый в Индии всегда сопутствует большим храмовым комплексам, я вышла на улицу, где уже вовсю стояли городские магазины. Цены нормальные: продающаяся тут одежда из хлопка и шёлка изготов-лена в Мадурае, соседнем большом центре легкой промышленности. Я нашла магазин, где была рас-продажа: скидки цен, и выбрала себе и дочке пенджаби: легкое платье со штанишками и шарфиком, немаркого сине-зеленого цвета морских волн. А потом купила сари из шёлка, уже более дорогое. Моя дочка тоже хотела сари — но продавщица сказала, что сари обычно носят девушки начиная с 12-14 лет. Когда же я спросила, в чем лучше ходить мне: в сари или пенжаби, она ответила, что в сари, ко-нечно, лучше. Пенджаби обычно носят девушки, а женщинам приличнее ходить в сари.
Я ещё в поезде завидовала студенткам, ехавшим в пенджаби — в котором было не жарко днем, и не холодно ночью. Плотная, вышитая часть пенджаби доходит почти до шеи, закрывая грудь и легкие сверху, в районе поясницы же оно свободное — что и нужно, чтобы не простужаться и не потеть. Просторная нижняя часть платья и широкие шаровары позволяет сидеть и лежать в любой позе, со-храняя совершенно приличный вид. Если же учесть, что пенджаби легко стирается и совсем не мнет-ся — это просто незаменимая в дороге одежда. Вдобавок, индийские красители не выцветают.
Когда европейцы решили затянуть женщине талию и открыть грудь, они руководствовались чем угодно, только не её физическим удобством. Я поняла, почему никогда не воспринимала красоты женских пиджаков, и идя по дороге, искала случая поскорее сменить свое платье на пенджаби (в ма-газинах комнат для переодевания не было). Этот случай представился, когда я проходила мимо мест-ного университета, зайдя в столовую бесплатно выпить воды: после моих покупок денег с собой поч-ти не осталось,— и заодно спросила женскую комнату. Она была просторной: там стояли лавки и стол, кроме туалета и умывальника была ширма для переодевания — и я тут же, полураздевшись, стала вдевать веревку в шаровары (резинками в Индии пользоваться не принято).
А в раздевалке, кроме меня, находились женщины, уже в возрасте — возможно, преподаватель-ницы. "Вы — индийская гейша?"— спросили они меня. "Нет: я русский турист,— ответила я, смиря-ясь с комичностью ситуации.— Я странно выгляжу, да?" "Да, немного,"— сказала одна из женщин. "В своем городе я кончила университет,— пришлось пояснить мне.— Вот, увидев ваш, зашла пере-одеться. Лучше я буду выглядеть как индианка, чем как гейша,"— и женщины со мной охотно согла-сились.
Когда же, одев черные очки, я вышла на улицу в пенджаби, то почувствовала полный физиче-ский и психологический комфорт — не ощущая ни жары, ни давления улицы: я совсем не обращала на себя внимания, слившись с местным пейзажем. Только обращение ко мне стало не "мадам", а "мисс". Я ощущала себя одной из индийских студенток, которые шли по своим делам. Я и до этого не замечала посторонних взглядов десятков людей, идущих мимо, но, видно, они все-таки были — раз без них мне стало так хорошо. Мне кажется, иностранца (идущего по улице не в индийском балахоне, а скажем, в шортах) может утомлять не сколько жара, сколько это незаметное, но постоянное повы-шенное внимание к нему.
Пока был день, я шла на поиск других храмов. Один был рядом с главным, недалеко от станции: на воротах и крыше этого маленького, но заметного храма — раскрашенная скульптура слоненка-Ганеши. И темные скульптуры среди столпов храма: богини знаний Сарасвати с музыкальным инст-рументом виной в руке и других богинь несколько выше человеческого роста — вокруг золотой глав-ной колонны, которая заменяет традиционное дерево Шивы, при входе в алтарь Ганеши. Этих богов может объединять тема знания и мудрости. На втором пределе алеет знак Ом: посвященный Шиве, отцу Ганеши.
Чтобы найти другой храм: обезьяньего бога Ханумана, я шла долго — после индийских неши-роких улиц выйдя к современной круговой автомобильной развязке и сперва не могла его найти. Ни-зенький, он терялся рядом с новым высотным комплексом не то культурного, не то политического предназначения: похожим на наши дворцы спорта — с каким-то лозунгом, суть которого я тут же за-была. Вокруг было все перерыто: наверно, снесли ряд домов и деревьев. Только храм Ханумана уце-лел: с обычным священным деревом посередине, раскрашенными скульптурами обезьяньего мудреца с мечом и палицей, Ганеши и других богов на крыше, с колокольчиком при входе и алтарем, который днем был закрыт.
Этот контраст старой церкви и нового здания меня не порадовал: как символ того, что с западно-го побережья на древнюю культуру Индии вовсю наступает мировая цивилизация. Мы склонны ви-деть в ней что-то привычное и своё — отчего иностранцы и предпочитают для отдыха Бомбей или Гоа: единственное место, где наряду с индийскими праздниками широко отмечается Рождество. Но в другой стране легче воспринимается чужеродность человеку неоправданно больших построек.
По дороге я видела и христианскую, точнее католически-иудейскую, церковь с изображением Девы Марии, треугольные небольшие купола которой были несколько прогнуты в виде пагоды. На разных языках: еврейском, хинди, латинском и греческом — на ней было написано слово "мир" — "pax". Юг Индии — бывшая французская территория, и католичество оставило здесь свой след. Но также в этой церкви чувствовалось единение религий, которое является одной из самых интересных духовных черт Индии.
Потом я вернулась в Ковалам за паспортом и за Ясей, которой мне очень хотелось, кроме океана, показать индийский храм. Она с радостью надела пенжаби. Но я сделала ошибку, не сменив пенджа-би на сари: я была ещё морально не готова завернуться в шестиметровый кусок шелка и ехать в нем в индийском автобусе.
"Пожалуйста, в сари,"— сказали индусы на входе в храм, не узнав меня. Они сказали по-индийски, но смысл я поняла: пенджаби не является ритуальной одеждой. Всё же это индийский брючный костюм. И мне пришлось себя выдать. Тогда индусы снова стали говорить: "Hindu only". Яся начала расстраиваться, что нас не пускают, и подошел тот служитель, которого я видела днем: "Что же вы не пришли в пять часов?" До закрытия храма ещё было часа полтора, но сертификаты выписывали где-то не здесь: "Приходите завтра". Но видя слезинки в глазах моей дочки, служитель сам поймал рикшу и отвез нас в тот центр, где выписывали сертификаты. Сертификат, на котором было написано "Ом намо Нараяна", был бесплатный — но индус, который его выписывал, конечно, хотел получить какие-то пожертвования, хотя я сказала и то, что я изучаю мифологию и пишу книги, и то, что денег у меня немного: зарплата русских такая же, как у индусов. "Я в храме дам,"— сказала я. "Но ведь вам выписываю сертификат я,"— возразил он. Тогда я вытащила две бумажки по 10 ру-пий. Это было для него, конечно, мало: с иностранцами в Индии ассоциируется минимальная цена 10 долларов. "Это дайте в храме,"— сказал он.
Служитель отвез нас обратно, ко другому входу, где находились мужчины в оранжевых одеяни-ях, и выдал мне кусок оранжевой ткани, в который я завернулась поверх пенджаби, и даже дочке — кусочек, из которого получилась юбочка. Мы пошли с ним и ещё одним пандитом по длинной камен-ной дорожке в центре храмового комплекса, и служитель показал разные его пределы. Один из цен-тральных храмов, которые расположены там прямо посреди песка, посвящен Вишну, другой — Кришне. И рядом с ними стоят столбы — золотой и серебряный, часто украшающие индийские хра-мы: вероятно, как более прочная замена не столь долговечных священных деревьев. Они до сих пор ассоциируются с Солнцем и Луной. И среди скульптур храма тоже можно было найти и бога Луны Чандру, и бога Солнца Сурью, и богов планет. И даже бога огня Агни и бога Неба Варуну, что под-тверждало древность этого храма, которому не менее 3,5 тысяч лет — а индусы дают своим южным храмам все 5 тысяч.
Ещё один предел был посвящен святому Алахату: в каждом индийском храме обычно есть свой святой (быть может тот, кто построил этот храм, или кто-то, кто в нем особенно прославился за тыся-челетия его существования.) А в четвертом храме молились Хануману, и священник показал нам его украшенное изображение, которое каждый день там вновь делается из масла. Вот такой способ жерт-венного подношения. Когда я дала пожертвование — целых 10 рупий, служитель завернул в пакетик охристо-желтой краски, как принято по отношению к верующим, которые редко ходят без какого-нибудь значка на лбу.
Некоторое время мы подождали среди группы йогов, ловя вибрации храма, и началась вечерняя пуджа с огнями. Под звуки узких вытянутых труб, которые очень напоминали какую-то совсем древ-нюю музыку диких африканских племен, по каменным дорожкам посередине храма пошла процессия священнослужителей. В ней центральное место занимали три пандита, на которых были большие вы-сокие золотые короны с украшениями, спускавшимися на часть разрисованного храмовой краской лица, или что-то вроде масок. — Я как следует не запомнила этого от удивления, а может, полумрака этого храмового комплекса под открытым небом, освещавшегося только спиралями зажженных ог-ней, которые священнослужители несли по бокам. Как в какие-нибудь шаманские времена, люди изображали богов сами: один — Вишну, другой — Кришну, а третий — Ханумана, как объяснил нам стоявший рядом пандит.
Они не просто изображали — они в них воплощались. Когда процессия остановилась, священ-нослужители воздали почести стоявшим посередине, как храмовым скульптурам богов. Они несколь-ко раз повторили ритуал, а затем поднесли огненные спирали немногочисленным индусам, мужчи-нам и женщинам, созерцавшим заключительное в этот день храмовое действо, стоя в песке в стороне от каменной дорожки. Индусы проводили ладонями над огнем: несколько раз, по кругу, и приклады-вали их к лицу, бросая мелочь в жестяной поднос под пылающей спиралью, куда стекало лишнее масло. Мы с Ясей тоже прикоснулись к пламени и бросили монетки, а затем вместе с индусами по-шли вслед за процессией по длинному периметру храма, который она обошла три раза.
"Куда мы идем?"— спросила тут моя дочка, любившая огонь, но не любившая ходить пешком. "Индусы обходят храм, чтобы исполнились их желания,”— ответила я. И Яся, сложив ладошки, ста-рательно три раза обошла храм. И я, идя по этому древнему храму, который уже, быть может, стоял здесь в те времена, когда ещё не было реки Невы и Карельского перешейка, тоже всем сердцем верила индийским богам.
Меня даже не раздражал индийский церковный консерватизм. На фоне того, как современные здания, которые легко представить в Ленинграде или другой части света, подминают под себя ма-ленький храм Ханумана, местная защита традиций от мировой цивилизации вполне оправдана. Храм Ханумана в Тривандруме подобен другим небольшим храмам, он не является такой святыней, как главный храм Падмабхасварми — и все же в нем есть та уникальность, которая отличает все на-стоящие творения человеческих рук, и другого такого нет.

Ковалам же имеет все прелести курорта. Когда мы с Ясей возвращались домой по темноте, юный продавец какого-то магазина стал настойчиво приглашать нас зайти: "Только посмотреть!" И пока его приятель демонстрировал моей дочке игрушки, пылко сказал, что никогда не испытывал такого чувства, какое возникло у него при виде меня: "Посмотрите в мои глаза: вы видите в них любовь?" Будучи в хорошем расположении духа после посещения храма, я посмотрела ему в глаза и честно от-ветила, что решительно ничего в них не вижу, потому как для меня любовь — духовное чувство, со-славшись при этом на Вивекананду, известного современным индусам, как нам — Пушкин. Тем не менее он пошел нас провожать к гостинице и отстал только на пол-пути, когда я разрешила ему поце-ловать мне руку.
А моей 65-летней спутнице, пока мы с Ясей ездили в Тривандрум, какие-то молодые люди пред-ложили та