You are here.

До станции метро «Елизаровская» от угла Пражской и Белы Куна можно добраться на 135-й, 31-й, 116-й или 253-й маршрутках. Водители маршруток – а среди них часто попадаются ценители творчества Михаила Круга – слушают радиостанцию «Русский Шансон» и я, пассажир, слушаю «Русский Шансон» вместе с ними: «Владимирский централ. Ветер северный. Этапом из Твери. Зла немеренно. Лежит на сердце тяжкий груз». А за окном и правда – ветер северный, люди в черной и серой одежде, рассыпанные по грязному полотну ноябрьского снега, словно зерна спелой кубебы на старой, до черноты застиранной скатерти, уходящей краями вверх, к ртутному небу; мрачная пыль снежинок, тонущих в рваных ранах проталин, оставленных клыками отступающей осени на пепельном теле молодой, но еще слабой, зимы; сырая вера в то, что «зла немеренно», разделенная водителем между пассажирами маршрутки поровну – на всех; тяжкая, тягостная своей парусекундной кротостью, дорога до «Елизаровской», вход в метро, очередь в кассу, турникет, ступени эскалатора, карта Петербургского метрополитена справа на стене, тоскливо-зеленая Невско-Василеостровская линия на ней и особо выделенная, издевательская пометка над станцией «Елизаровская»: черная стрела с надписью «вы здесь», а рядом с ней – для не говорящих по-русски иностранцев, та же надпись, но с англосакским апломбом и педантизмом высокомерно сообщающая: “you are here”, как будто без этих напоминаний мне ну никак не разобраться, где же именно я нахожусь. Is this love, is this love, is this love, is this love that I'm feeling?

Шестидесятиметровое погружение вниз, к решеткам никитинского «Восстания пролетариата», превращает обычного впечатлительного человека в планктонный организм, поглощаемый пятидесятидевятиглавым усатым китом Петербургской подземки в несколько приемов: вход в метро, очередь в кассу, турникет, ступени эскалатора, и дальше – вглубь, по пищеводу: Ломоносовская, Пролетарская, Обухово, You Are Here, Асок, Нана, Чит Лом, Сиам, Рачтхеви, Пхая Тай. Wish You Were Here, Me, oh, my country man, Wish You Were Here, I Wish You Were Here. Don't you know, the snow is getting colder, and I miss you like hell, and I'm feeling blue.

Мой друг тоже ездит на метро – поездка от станции Чит Лом до Пхая Тай занимает не более пятнадцати минут. Вход в метро, очередь в кассу, турникет, ступени эскалатора? Is this love, is this love, is this love, is this love that I'm feeling? Мой друг живет в Бангкоке. Я был в этом городе много раз, там тоже есть маршрутные такси, перевозящие пассажиров из Тонбури в Минбури и обратно, такси, где водители – поклонники песен Карабао и Парн – подпевают, ведя свой микроавтобус по мосту Сатхон: «Сонг рэнг руам дуэй чуэй кан, ванг ва ик май наан ман тонг ди» или что-то очень похожее на эти слова.

Когда-то давно – во время первых посещений города Ангелов - я заметил, насколько близки музыкальные лейтмотивы места к образу жизни населяющих это место аборигенов. «Любящие сердца, поддерживая друг друга в трудную минуту, рано или поздно дождутся в жизни перемен к лучшему», - поет по-тайски мой водитель маршрутки. «Владимирский централ. Ветер северный. Этапом из Твери. Зла немеренно. Лежит на сердце тяжкий груз», - вторит ему его российский коллега. Это – музыка, не только формирующая их жизни, но и оформляющая пространство вокруг них. Wish You Were Here – то, с чем ассоциируется Бангкок у меня. Вечерние пробки, звезд не видно, да они, эти странные ночные декорации, и не нужны в городе, где многоликие и многоголосые неоновые звезды рассыпаны на фасадах домов, выросших вдоль железобетонных автострад. Don't you know, the snow is getting colder, and I miss you like hell, and I'm feeling blue.

Мой друг живет в Бангкоке и у него прекрасная работа. Я не знаю, что поет ему Бангкок по вечерам – он мне никогда не рассказывал – но я знаю, что эта песня, тихая музыка тайской ночи и огней большого города, делает его счастливым, и под нее, эту размеренную, успокаивающую колыбельную, мой друг засыпает каждый вечер, и, возможно, даже сам себе улыбается во сне, потому что любящие сердца, поддерживая друг друга в трудную минуту, рано или поздно дождутся в жизни перемен к лучшему.

Я немного завидую своему другу – на связке его ключей есть то, что открывает людям двери в мир безмятежных сновидений и счастливых пробуждений в рассветных лучах розового тропического солнца. Мой друг – администратор жизни, временно делающий жизнь приятнее. Чем конкретно он занимается? Всего лишь помогает людям, ищущим спокойствия или впечатлений, обрести и то и другое. Мой друг – организатор поездок в Страну Улыбок, человек, обрабатывающий заявки от путешественников, приходящие на сайт www.fargotravel.ru.

Сам я не был в Таиланде уже достаточно давно – больше шести месяцев. Пользуясь глупыми отговорками, пытаюсь убедить себя в том, что пока не получается выкроить необходимое на поездку время. Мое планирование будущих поездок ограничивается путешествиями по сайту моего друга, сайту, ставшим мостом, соединяющим две реальности: температура воздуха в Паттайе сегодня – плюс 28 градусов Цельсия днем, атмосферное давление – 750 миллиметров ртутного столба, влажность воздуха – 48 процентов, ветер юго-западный, 1-3 метра в секунду, без осадков и обратно - к окну, за которым юная и потому слабая северная зима, наложив на лицо косметическую маску из черной глины, мечтает о снеге.

Дорога от России до Бангкока – это десять часов лета при условии непопутного, но лояльного юго-западного ветра, дующего со скоростью 1-3 метра в секунду. Дорога от Бангкока до Паттайи занимает намного меньше - полтора часа. All alone not by myself, another girl bad for my health, I've seen it all through someone else, and I love a girl bad for my health. В соответствии с собственной теорией территориально закрепленных или локализованных музыкальных лейтмотивов, для каждого топонима на карте fargotravel.ru у меня есть своя песня. Полная драйва, наэлектризованная, веселая и вечно бодрствующая Паттайя – самое «нетайское» место, выкрикивающее: transforming the tunes we need your support if you've got the breath back, it's the first page of the second chapter! Этот город может действительно стать для кого-то первой страницей новой главы жизни – жизни человека, побывавшего в Таиланде. Паттайя также прекрасный транзитный пункт - отсюда можно без труда уехать на остров Чанг, отправиться вглубь страны, в джунгли, или улететь на остров Самуи.

Материализация тропического рая для ищущих помимо драйва еще моря и солнца - остров Самуи – для меня прочно связан с Гершвиным: summertime and the livin' is easy, fish are jumpin', and the cotton is high, your Daddy's rich and your Mama is good lookin', so, hush, little baby don't you cry. С этой музыкальной темой прилетевшему сюда невозможно поспорить – вот уж воистину где the livin' is easy, так это здесь! Немного коммерциализованный, но по-прежнему прекрасный остров, звучащий в собственной, мягкой и вибрирующей тропической тональности, существует совершенно обособленно на нотных листах моей черно-белой памяти: банановые и кокосовые пальмы, орхидеи Желтая Звезда и Белый Ангел, растущие у выхода из аэропорта, яркие, будто игрушечные, самолеты Bangkok Airways, взлетная полоса, уносящая туристов к подкрашенным румянами заката облакам... Как велика твоя любовь ко мне? – спрашивают обычно тайские девушки своих молодых людей. Правильный ответ: «она необъятна, как небо».

I wanna love you and treat you right, I wanna love you every day and every night. We'll be together with a roof right over our head. We'll share the shelter of my single bed. We'll share the same room, God will provide the bread. Is this love, is this love, is this love, is this love that I'm feeling? Иногда мне кажется, что Боб Марли – настоящий тайский парень, певец вроде Карабао и Парн, но поющий по-английски. Боб Марли несколько лет назад стал для меня музыкальным лейтмотивом острова Пхукет – острова, о котором бесполезно писать и который надо услышать самому, острова - героя моих снов, острова, любовь к которому может быть только необъятной, как вечернее небо над самим же островом - небо, распускающееся после захода пунктуального пхукетского солнца. Холмистый мистический остров в стиле регги, курорт с насыщенной событиями историей, пляжи которого безупречны; место, куда съезжаются любители превосходного отдыха со всего мира, is this love, is this love, is this love, is this love that I'm feeling? Как чарующи твои бухты и нежны обнимающие их волны Андаманского моря, и как далеко, несправедливо далеко от тебя холодные черные гнезда северных ночей, приют моих безнадежных, отчаянных снов, в которые страшно становится засыпать без тебя, а еще страшнее – просыпаться, потому что the snow is getting colder, and I miss you like hell, and I'm feeling blue, и говоря это, я чувствую, как грустит со мной поющая Wish You Were Here тайская певица Шэрон ден Адел, и как злорадствует карта Петербургского метрополитена на стенах станций Ломоносовская, Пролетарская, Обухово, и как недобро смеется наверху чахоточная северная зима в косметической маске из черной глины. Но не все так плохо, как вам может показаться на первый взгляд, потому что, если вы помните, любящие сердца, поддерживая друг друга в трудную минуту, рано или поздно дождутся в жизни перемен к лучшему, и еще потому что мой друг живет в Бангкоке, а на сайте www.fargotravel.ru в разделе «погода» над Таиландом ясное небо и лояльный юго-западный ветер гонит приятный теплый воздух в сторону моря с дружественной скоростью 1-3 метра в секунду, и пусть «я здесь», как это с садистской методичностью подмечает каждый божий день карта Петербургского метрополитена, конечно же, I am here, но вы-то, я надеюсь, свободны от гипнотического воздействия разного рода карт и можете себе позволить не обращать внимания на шаманские заклинания метрополитеновых полубогов – на каких бы языках эти заклинания ни произносились. Вы-то, я надеюсь, свободны для полета и поиска своей песни? Подумайте, перед тем, как ответить, потому что каждое ваше «да» станет для меня музыкой распускающихся бутонов орхидей Желтая Звезда и Белый Ангел, новой галактикой на небе, путешествием в мир снов, в которых, вашими стараниями, тоже будет summertime and the livin' is easy, fish are jumpin', and the cotton is high, your Daddy's rich and your Mama is good lookin', so, hush, little baby don't you cry.