Семь дней под парусом

Именно об этом я и мечтала всю свою сознательную жизнь: о круизе на яхте. И вот наконец мечта сбылась! Мне предстояло проплыть двести километров вдоль юго-западного берега Турции, исследуя античные города древнего государства Ликия. Побросав в дорожную сумку пару купальников, бандану и вечернее платье, я двинулась в путь. День первый. Олеандровая адаптация Некоторое представление о турецкой бане я получила сразу же при выходе из аэропорта Антальи. Стояла страшная летняя жара. Гортань обжег сухой горячий воздух. Захотелось одновременно кашлять и задержать дыхание. Мои закурившие одногруппники побросали сигареты, не сделав и пары затяжек. Погрузившись в микроавтобус под названием "долмуш", мы отправились в анталийский порт "Сетур Марина". В порту уже дышалось легче. Бриз приятно щекотал ноздри, обещая невероятные приключения. Лес покачивающихся мачт с развевающимися флагами манил в неизведанное, а сердце билось в предвкушении приключений. Наша двухмачтовая яхта "Регата" оказалась настоящей красавицей. Сделанная из тикового дерева и просоленная средиземными водами, она источала едва уловимый, но весьма волнующий аромат опытной "морской волчицы". Горделивые грот- и бизань-мачты, казалось, только и ждали условного сигнала, чтобы взметнуть паруса. Тщательно ошкуренные тиковые дощечки палубы не были приспособлены к осквернению их обувью, пусть даже самой изысканной. На яхтах принято ходить босиком, и я с удовольствием подчинилась этому правилу, тем более что пол нижней палубы оказался застелен мягкими турецкими коврами. На нижней же палубе было восемь двухместных кают. Мне досталась довольно просторная, с широкой кроватью, картиной на стене, изображающей согбенное над пропастью сандаловое дерево, двумя иллюминаторами и санузлом с душем. Наскоро побросав вещи в шкафчик, я продолжила исследование корабля. На носу обнаружила натянутые бельевые веревки и гамак. Под бушпритом (страховочная сетка) болтался детский сандалик, привязанный матросами на счастье, что-то вроде нашей подковы. От второй палубы вверх вела лестница на крышу рубки, которую я сначала ошибочно приняла за третью палубу. Помимо мягких лежаков, там находилась еще одна важная вещь - штурвал. Справившись с искушением порулить, пока никто не видит, я спустилась на корму. На просторной корме стояли несколько мягких диванов и стол из красного дерева. Поперек одного из диванов (!) уже растянулся во весь свой двухметровый рост мой одногруппник Сергей и вслух занимался сравнительным анализом спортивных и прогулочных яхт. Я постаралась незамеченной проскользнуть к трапу, однако Сергей, нуждающийся в слушателе, заметил мой маневр и грозно спросил: - Знаешь ли ты, где находишься? - На "Регате", - быстро ответила я, ожидая подвоха. - Ты находишься на кокпите, впрочем, как и я, - заявил Сергей. - Это пространство позади рубки. Здесь мы будем есть, пить и играть в национальную морскую игру "мафия". Так положено на гулетте, то есть на прогулочном судне. Пока Сергей отвернулся, поправляя валик под головой, я успела добежать до трапа и спуститься на берег. Выход в море был намечен только на завтра, и следовало поближе познакомиться с местными достопримечательностями. По дорожкам прогуливались упитанные пары, перебрасывающиеся немецкими фразами. Немцы давно пристрастились к морским круизам, и летом в "Сетур Марине" бывает трудно зафрахтовать яхту. Еще бы, ведь еже-дневно из Германии в Анталью прилетают 60 самолетов против 11 из России! Воздух был наполнен сладковатым запахом, источаемым цветущими олеандрами. Они росли повсюду, где земля не была залита асфальтом. Алые и белые олеандры маскировали небольшие портовые магазинчики и кафешки. В ближайшей обнаруженной лавке я прикупила маску с трубкой (5 500 000 лир, примерно 10 долларов). Дорога на корабль лежала мимо уютного ресторанчика, увитого плющом. Оттуда доносилась восточная музыка и вкусно пахло пряностями. Пройти мимо оказалось выше моих сил. Пообедав креветками в соевом соусе, я отправилась на "Регату". Около марины меня обогнал лысый старик на велосипеде с торчащей из багажника трубой, изрыгающей клубы дыма. Как выяснилось потом, благодаря этому окуриванию в порт не залетают комары и другие кровососы. День второй. Начало пути После легкого завтрака (омлет, сыр, маринованные оливки, вареная колбаса, мед, клубничное варенье и арбуз) "Регата" вышла в море. Нам предстояло исследование территории древней Ликии, то есть юго-западной части Анатолии, полуострова Теке Ярымадас. До первой остановки в городке Фаселис полтора часа ходу со скоростью 10 узлов (18 км/час). Лазоревая вода порта сменилась на фиолетовую в открытом море. Высокий киль ловко разрезал барашки волн, словно подтаявшее сливочное масло. Наша группа, все 12 человек, расположилась на лежаках на верхней палубе, подставляя еще не обжигающему солнышку бледные московские спины. Только профессиональный яхтсмен Сергей расхаживал взад и вперед по крыше рубки, возвещая народу истину. - Наша "Регата" относится к яхтам типа "гулетта", то есть к прогулочным судам, ориентированным на максимальный комфорт пассажиров, - рассказывал Сергей медленно поджаривающимся соотечественникам. Кто-то неожиданно прервал его: "Смотрите, дельфины!" Все повскакали с лежаков и прильнули к перилам левого борта. Метрах в 20 от яхты взметнулся столб брызг, и показались три силуэта, которые тут же исчезли под водой. Скоро яхта причалила в одной из бухточек возле городка Фаселис, который еще называют Текирова, и моторка добросила нас до берега. Смочив предварительно банданы и кепи в море, мы шагнули на раскаленную землю античного городка. Он был построен еще в VII веке до Р. Х. прибывшими сюда родосскими греками. Кому только не принадлежали эти развалины, а в прошлом прекрасные дворцы и амфитеатры! Фаселис завоевывали и персы (сразу после основания), и Александр Македонский, и известный пират Зеникетис. У развалин ворот Адриана стоял невероятных размеров бравый турецкий парень, загородив добрую половину дороги. Но мы были ему очень даже рады, поскольку парень продавал холодную воду и колу. От моей банданы исходил пар, как от тлеющих головешек, и первая бутылка ледяной воды была вылита на голову. Потом я сумела рассчитать, что при температуре 40оС и выше на солнце нужно разгуливать, имея при себе запас воды из расчета литр на полчаса: пол-литра на голову и столько же вовнутрь. К концу второго литра мы добрались до амфитеатра Адриана. Площадь перед ним в древности, по утверждению гида, служила также и лобным местом, где наказывали нерадивых жителей Фаселиса: кому руку отрубят за кражу, кого камнями побьют. Честные граждане имели возможность наблюдать сие представление с высоких каменных скамеек, прекрасно сохранившихся и по сей день. День третий. Город Мира Спать в каюте, не оснащенной кондиционерами, было жарко и душно, несмотря на открытые иллюминаторы. Я схватила одеяло в охапку и полезла на крышу рубки, где уже спали наиболее умные пассажиры. Свежий ветерок овевал их сопящие от удовольствия лица, капитан же стоял у штурвала, ведя корабль куда-то в ночь и напевая что-то турецкое. - Мерхаба! - поздоровался он. - Здравствуйте, - сонно ответила я. До самых утренних склянок, возвещающих о завтраке, мне снились усатые турки, отплясывающие на бушприте и поющие голосом главного редактора: "Шина-шина-опа-опа-шина-най..." Когда турки охрипли, "Регата" уже стояла в бухте Чайакзы неподалеку от городка Мира. У этого города два символа: древний каменный некрополь и церковь Святого Николая, более известного нам как Николай Угодник. Чтобы попасть к некрополю, необходимо пройти по дороге, забаррикадированной сувенирными лавками. Некоторые мои коллеги, попав в царство турецких безделушек, напрочь забыли о первоначальной цели путешествия. Впрочем, мужчины отнюдь не сочли безделушкой позолоченный пояс верности, изящный, но от этого не менее надежный. Самые рьяные приверженцы патриархата даже предлагали проходившим мимо женщинам примерить эту конструкцию. Женщины хихикали и нехотя противились. Их больше интересовали обсидиановые статуэтки Сатира с фаллосом размерами едва ли не больше его обладателя. Мне же приглянулся костюм танцовщицы, который даже дозволили примерить. День четвертый. Каждому свой бардак Обед проходил под созерцание затопленного города Кекова, опустившегося под воду в результате двух землетрясений в 140 и 241 годах. Остров Кекова вместе с затонувшим городом объявлен национальным парком, и поэтому здесь стоять запрещается, тем более плавать с аквалангом или без. Наш шкипер лет 20 назад внял мольбам туристов и остановил судно, чтобы они успели сделать фотографии. За что и схлопотал два года тюрьмы. Нам же пришлось поглощать все самое интересное на ходу. На первое: суп чорба (холодное кислое молоко с огурцами) и руины античного храма в лазурных водах. На второе: баклажаны, запеченные с помидорами и сыром, и каменный бассейн, доверху наполненный морской водой. Внимательный одессит Андрей заметил, что жара спала до 40 градусов. Эта температура ему показалась самой благоприятной для принятия стольких же градусов вовнутрь, и он заказал ракы (турецкой анисовой водки). Другое название ракы звучало гораздо нежнее, но не менее таинственно: львиное молоко. Я тоже решилась попробовать. Наименее рисковые товарищи ограничились местным пивом "Пилсен". Колоритный кок пиратского вида, обладатель звучного имени Дуралей, принес стаканы и разлил водку, приговаривая: "Твой бардак - пиво, твой бардак - ракы". В мой бардак, то есть это так стакан по-турецки называется, он плеснул на два пальца водки, доверху насыпал колотого льда и залил сверху холодной водой. Ракы, до того прозрачная, на глазах приобрела цвет молока и отчаянно запахла анисом. Жахнула залпом. Внутренняя температура пришла в полную гармонию с наружной, и руины амфитеатра Кековы, мимо которых мы как раз проплывали, показались мне очень родными. Под арбуз я укрепила температурный баланс. День пятый. В гостях у привидений Яхта бросила якорь в бухте Учагыз, над которой на горе возвышалась крепость Калекей. Дороги или хотя бы тропинки, ведущей в крепость, не было. Чтобы добраться до нее, нужно обладать навыками начальной скалолазной подготовки и отсутствием страха высоты. На ногах лучше иметь кеды на резиновой подошве для более прочной сцепки с камнями, поскольку добрую половину пути приходилось лезть вверх почти по отвесным кручам. Но, честное слово, это того стоило! От шикарной панорамы, открывающейся с крепостной башни (500 метров над уровнем моря) на бухту и близлежащие скалистые острова, утопающие в фиолетовой бездне, перехватывало дыхание, первые 5 минут я могла только восхищенно ахать. И только потом смогла оглядеться. Справа и слева живописно врастали в землю развалины античного городка Симена. Я присела отдохнуть в небольшом амфитеатре на 150 мест, выдолбленных в скале. Справа от амфитеатра в глубь горы вел едва заметный ход, наполовину заваленный каменными глыбами и заканчивающийся довольно просторным гротом. В нем нашли прибежище летучие мыши, черными гроздьями свисающие с высокого и темного свода. На корабль мы возвращались по пологой тропке, петляющей по другой стороне горы и идущей через рыбацкую деревушку. Там на нас напала стайка гомонящих турецких женщин. Они настойчиво предлагали купить платки с ручной вышивкой. Мне удалось отделаться от них, заскочив в одну из сувенирных лавочек, где продавали цветастые сарафаны. Основательно покопавшись, я выбрала один с шелковой вышивкой. Хозяйка назначила цену в 14 миллионов лир, но охотно сбавила ее до 12 миллионов (примерно 20 долларов). Растроганная ее любезностью, я прикупила еще и увесистую свечку, больше напоминавшую маленький аквариум - в желтоватом растворе плавали морские звезды, ракушки и водоросли, - и, поторговавшись, сэкономила еще миллион. День шестой. О дружбе До бухты Гек-Айя нас провожал шаловливый дельфин. "Регата" шла со скоростью 14 узлов, мучаясь бортовой качкой так, что маятник, показывающий крен, колебался с амплитудой 40 градусов. Иные мои одногруппники, наделенные более нежными организмами, глотали "аэрон". Более стойкие и закаленные товарищи следили за состязанием "Регаты" и дельфина. Для меня сомнений не было: победит дельфин. Он даже не спорил в скорости с яхтой, а играл с ней, то обгоняя, то резко разворачиваясь, выпрыгивая из воды метра на два. В Гек-Айя дельфин взмахнул на прощание хвостом и исчез в морской пучине. Эта бухта - самое влажное место на побережье. Ее со всех сторон окружают острова Кекова, Кале и Гек-Айя, так что целый кусок моря находится как бы в каменном мешке. Конденсация воды здесь такая, что ночью спать на открытом воздухе невозможно: постель насквозь пропитывается влагой, а на палубе появляются целые лужи. Зато днем раздолье. Хозяин и мэр всех трех островов Рамазан Огус устроил здесь некий развлекательный центр с прокатом водных лыж (10 долларов за четверть часа), водных мотоциклов (15 долларов) и всяких других развлечений на воде. Но мы надели ласты и маски и весь день гонялись за рыбами. Вечером на "Регату" пришел мэр Рамазан. Специально для нас была зажарена на костре горная коза и поймана 18-килограммовая рыбина. Рамазан, местный миллионер, владелец трех островов, четырех яхт, шикарного дома и диско-бара, оказался турецким рубахой-парнем. Я почувствовала себя неловко в вечернем платье, когда он встретил нас в застиранной футболке и ползущих по швам штанах. Что ж, местные миллионеры не держат прислугу, а предпочитают готовить и ухаживать за хозяйством сами. Помимо жены, четырех дочерей и сына, Рамазану помогает русская девушка Кристина. Два года назад ее занесла сюда нелегкая сила любви и толкнула в объятия Веле, сына Рамазана. С тех пор Кристина живет в доме миллионера то ли как невеста, то ли как бесплатная прислуга. Веле отчего-то охладел к сибирячке, а она пристрастилась к кальяну и уезжать обратно в Сибирь не хочет. Хотя лично мне непонятно, что хорошего она нашла в кальяне и в Веле. От первого только и толку-то, что пахнет яблоком, а второй хоть и катается здорово на водных лыжах, но кривоватый и рябой. По мне так наш яхтсмен Сергей с широкой спиной куда лучше! День седьмой. История с напастями Пока мы спали, "Регата" вернулась в Анталью. Первые лучи солнца заставили меня открыть глаза. Огромный пламенный диск выкатывался из-за горы, как колесница. Я, спотыкаясь о лежащие на палубе тела, пошла будить фотографа. Нам предстояло идти на дело. Перепрыгнув через кока Дуралея, который во сне почему-то стал еще шире, и покинув сонную яхту, мы, оглядываясь, как профессиональные разбойники, направились в порт. Мне необходимо было добыть оригинальные сувениры для родного журнала. В одном месте я приметила ржавые якоря, куски обшивки кораблей и старые растрепанные канаты. Фотограф ратовал за якорек средних размеров. Но, попытавшись его поднять, я поняла, что, даже если откажусь от всего своего багажа, мне его не довезти до редакции. Поэтому выбрала три куска просоленного каната, которые впоследствии наши матросы ловко связали морскими узлами. Светлана Семина