Русью пахнет в Рио-Негро

Мы ехали в Сан-Хавьер по дороге, вдоль которой раскинулись поля подсолнечника - растения, далеко не типичного для Уругвая. Когда в начале прошлого века переселенцы из России стали обживать земли в департаменте Рио-Негро и основали здесь свой поселок, местные жители от души веселились: "Эти ненормальные русские засеивают поля цветами!" Уругвайцы в ту пору имели дело только с кукурузным или оливковым маслом, а о существовании подсолнечного даже не подозревали. И вообще до приезда россиян их основным занятием было животноводство. Новые поселенцы распахали пустующие земли, засеяли их зерновыми и тем самым в значительной мере изменили структуру сельского хозяйства Рио-Негро. Но судьба выходцев из России была нелегкой. Первопроходцы забрались в такую даль из-за религиозных притеснений на родине. Родом они были по преимуществу из южных районов Российской Империи, в частности с Кавказа, и принадлежали к различным сектам так называемых духовных христиан, порвавших с официальным православием. Не признавая духовенства, они подчинялись руководителям своих общин (между прочим, выборных). Духовный лидер переселенцев, подыскивая места, где можно было бы осесть, встретился в США с уругвайским консулом. Тот рассказал, что его страна проводит политику заселения пустующих земель и будет рада организованным и трудолюбивым колонистам. В Уругвае к тому времени были уже приняты законы, поощряющие иммиграцию. В небольшой стране и сегодня живет всего около 3,3 миллиона человек. А сто лет назад населения просто не хватало, чтобы осваивать пустующие территории страны, раскинувшейся на 187 тысячах квадратных километров в юго-восточной части Южной Америки. Сначала в Монтевидео, столицу Уругвая, высадились "разведчики". Они присмотрели место на берегу реки Уругвай на границе с Аргентиной. 27 июля 1913 года туда приехали первые 300 русских семей из общины "Новый Израиль". Они-то и основали Сан-Хавьер. Поначалу все шло хорошо. К новоселам потянулись и другие семьи. Но в 1915 году все посевы были уничтожены саранчой, нашествия которой периодически повторялись. Поселок обнищал, люди голодали. И в 1925 году 150 отчаявшихся человек вернулись на родину - уже в СССР. Получилось по поговорке "Из огня да в полымя": приближался роковой год "великого перелома"... Сейчас в департаменте Рио-Негро живут тысячи выходцев из России, их сыновья, внуки и правнуки. В годы Первой мировой войны, когда была объявлена всеобщая мобилизация, отток за океан усилился: духовные христиане, верные своим убеждениям, отказывались служить в армии. В Уругвае обязательной воинской повинности тогда еще не было. "Вторая волна" эмиграции в Рио-Негро (уже из СССР) пришлась на 1926 год. Почти все переселенцы смешались с местным населением. Язык предков сегодня понимают многие, но лишь немногие свободно говорят по-русски. В Сан-Хавьере в общинном здании с характерным названием "Ла-Сабранья" бабушки, с трудом изъясняющиеся на русском, ревниво называют живущих по соседству староверов "китайцами". Потому что их предки перебирались из России в Южную Америку через Китай. Как бы то ни было, традиции в Сан-Хавьере чтут, и посла РФ в Уругвае Яна Бурляя встретили хлебом-солью. Послушать его приехали русские со всего Рио-Негро. Встреча с дипломатом, рассказавшим соотечественникам о том, что сейчас происходит на их исторической родине, проходила в культурном центре, на фасаде которого латинскими буквами выведено: "Победа". Раньше этот дом, похожий на советский кинотеатр 60-х годов, принадлежал русской общине. Но несколько лет назад из-за финансовых трудностей его пришлось передать на баланс хунты. Не пугайтесь - так называется здешний муниципалитет. Многие собравшиеся демонстрировали советские загранпаспорта. Те, у кого срок их действия истек, интересовались, как можно получить российский. В честь приезда "настоящих русских" были устроены обед и концерт в Культурном центре имени Максима Горького. Гвоздь программы - лихой русский перепляс в исполнении жгучих брюнетов с обликом типичных "латинос" и русоволосых голубоглазых девушек. Выяснилось, что посетителей этого центра в свое время считали "просоветскими". Они даже посылали детей учиться в Университет имени Патриса Лумумбы. А "антисоветскими" слыли русские из центра "Объединенная молодежь". Впрочем, посла РФ радушно встречали в обоих центрах, что подверждает: сегодня разногласий из-за "политических убеждений" в Сан-Хавьере нет. Всем одинаково хочется узнать, чем живет Россия. Всего в 20 минутах езды находится другое русское поселение. Добирались мы туда по ровному, но очень пыльному проселку. Когда же облако пыли наконец осело, мы были потрясены. Казалось, некая машина времени перенесла нас на пару веков назад, куда-то в российскую глубинку. Нас встречали длиннокосые красавицы в сарафанах до пят. В поселке русских староверов Офир гостей приветствовали на чистом русском без намека на акцент. Если требовалось, легко переходили на испанский. Мы так подгадали, чтобы прибыть в Офир в воскресенье - в будние дни нас бы просто не пустили на порог - все работают. Первый же вопрос: "Как там в России с землей?" Бородатые, в косовортках, подпоясанные шнурками мужчины заверяют, что, если бы проблема частной собственности на землю была решена окончательно, "мы бы все вернулись". Слышали бы это депутаты в российской Думе, которые никак не могут разобраться в земельном вопросе! Кстати, и демографию можно было поправить за счет исконно русских людей без вредных привычек... Пока же офиряне довольны тем, что земля вокруг поселка - их частная собственность и проблем с местными властями нет. Мужчины уселись за столом в один ряд. Женщины - чуть в стороне. Косоворотки на мужчинах праздничные, расшитые. В Сан-Хавьере, замечу, танцоры тоже выступали в вышитых рубашках и сарафанах. Их специально заказывают у староверов: женщины из Офира - известные искусницы. Нравы здесь простые. У супруги российского посла непринужденно спрашивают: "Тетка, а вас как звать?" Послу тоже запросто: "Дядька, держи еще стакан!" И угощают бражкой собственного приготовления. Гостям - персональные стаканы. Сами - только мужчины - пьют из одного по очереди, предварительно перекрестившись. Крестятся и гости. "Щепотью", - немедленно отмечают хозяева. Сами они крестятся двумя перстами. Женщины приносят потрясающе вкусный белый хлеб. На решетке жарится чушатина - свинина. На десерт - домашний пирог, дыни и арбузы. Все аппетитно и очень сытно. С наслаждением ловлю реплики - готовые пословицы. Женщина роняет: "Кто хочет пить - напьется. Кто не хочет - так не пьет". И еще на ту же тему: "Напьется - глаза не видят, а прет. Такие уж мы, русские". Впрочем, трудно поверить, что в условиях натурального хозяйства, когда нужно постоянно и тяжело трудиться, кто-то способен злоупотреблять спиртным. Может, это деликатное наставление гостям? В Офире даже мыло собственного изготовления. Его варят из бараньего сала, каустической соды и кукурузной муки. С внешним миром староверы не общаются. Единственное исключение: выход в город для покупки промтоваров и продажи урожая, молочных продуктов, мяса. Есть постоянные клиенты-уругвайцы. Они ценят натуральные продукты "барбудос" - бородатых, как здесь называют староверов. В хозяйстве есть старенькие тракторы, пикапы и комбайны. Два телефона на поселок. Староверов в Уругвае всего два десятка семей. Но в каждой по 7-10 детей. Браки заключают между членами общин, расположенных в разных странах, чтобы "обновлять кровь". Для этой цели могут, например, приехать староверы аж с Аляски. В Уругвай жители Офира перебрались из Бразилии. Как говорят, году в 1967-м. Раньше их предки жили в Китае. Они - "беспоповцы" - отвергают священников, моления совершают в обычных домах. Одежду шьют сами. "Детей дома учим", - поясняют они нам. На праздники "песни поем, хороводы водим, кто в лес идет". Нет ни радио, ни телевидения. Оргвопросы решаются "стихийно" - старосты нет. "Кто хочет работать, тот прекрасно живет". Заметил, что не слышно собачьего лая. Объяснили: "Собак не любим, грязные они. В дом нечистоту несут". Уезжать из Офира не хочется, но работа есть работа. Да и чуть тревожит бражка, появляющаяся как из бездонной бочки. Подобревшие мужчины наконец соглашаются сфотографироваться на память. Женщины вежливо, но решительно отказываются. Обмениваемся телефонами и адресами. Приглашают приезжать еще. Несколько минут по проселку - и вот уже асфальтовое шоссе. Надписи на испанском. Снова Уругвай, XXI век. Павел Кузнецов