Из путевого дневника, Сараево, Halvat Hotel, ноябрь. 2017 г. ..сошлись Восток и Запад

Оценка:

В Сараево Утром 23 ноября выехали из Загреба. Автотрасса идет по равнине, далеко впереди синеют две гряды гор. Над равниной распластались очень низко облака, кажется, что они вот-вот придавят нас. И хочется пригнуться, и быстрее проехать вперед, к чистому небу. Проезжаем участок с нефтяными качалками. Трасса пустынна, можно сказать, что мы одни едем в сторону Боснии. Проходим пограничный контроль в Словенском Броде, а потом едем вдоль реки Сава к мосту. Этот мост, оказывается, чуть, ли, не единственный, который не был разрушен во время Боснийской войны 1992-1995 г. Но, тогда я этого не знал, как впрочем, и очень смутное представление имел об этой войне. То, есть, о событиях в Югославии. Немного раньше Боснийской началась Хорватская война (1991-1995 г), еще ее называют «Сербская агрессия в Хорватии». Об этих войнах в России говорили, как то невнятно, одно звучало и запомнилось: НАТО бомбит Югославию. Так, что о происходящем на Балканах имел очень смутное представления. Если оно сейчас прояснилось, то не намного. Думаю, что и сами граждане республик бывшей Югославии не скажут четко, а что собственно, почему, откуда вылезли низменные инстинкты убивать друг друга. По большому счету славянский народ, а более приземленно - хорваты, сербы, бошняки, черногорцы говорят на одном языке, по сути. Правда, хорваты – католики, сербы – православные, ну, и боснийцы, которые мусульмане. Наверно, действительно, Белград хотел сохранить Хорватию и Боснию в составе своего государства, а республики стремились быть самостоятельными. Наверняка были еще, какие то причины. Но в результате, даже, может быть и самых благих намерений, кто его знает - больше ста тысяч убитыми и сотни тысяч беженцев, как хорватов, так и сербов. В Сараево Переехали Саву и оказались на боснийской границе - в Броде. Раньше назывался Босанский Брод. Меня удивила надпись: «Добре дошли у Босну и Херцеговину». «Добре дошли» – на болгарском языке означает добро пожаловать, ну, не в Болгарию же мы приехали, подумал я, значит и на сербском также будет. А где на боснийском? Сразу же за границей Саша поменял у какого то боснийца 50 евро на 100 конвертируемых марок местной валюты. На банкноте было написана maraca, и мы не сразу догадались, что это марка. Скорее всего, босниец был сербом, так, как въехали на территорию Сербской республики в составе Боснии. Мы едем по дороге, и по обе стороны ее стоят разрушенные, сожженные дома. «Здесь молотилово еще - то было» - сказал Саша. Он снимал на камеру то с одной стороны дороги, то с другой. Я не ожидал воочию это увидеть, и настроение было гнетущее. Неприятные ощущения, и хотелось поскорее проехать эту территорию. «Все, Саша, проехали, уже нету». «Ну как же вон за деревьями стоят». В некоторых местах рядом с разрушенным домом был виден уже новый, и, как правило, добротный. Видимо, построили, хозяева, вернувшиеся к своим очагам после пожара войны. В двух местах видел, как к разрушенному дому вплотную был построен новый. Но, сожженных домов, заброшенных было намного больше. В городе Дервента разрушенных домов уже единицы. Но и потом они встречались на нашем пути. Проезжая по Хорватии никаких следов войны не видели, и. конечно, даже и в мыслях не было у нас, чтобы думать о событиях двадцатилетней давности, да, больше уже прошло лет. Солнце сквозь стекла машины печет во всю, за окном + 15 градусов. Едем по ущелью, внизу река Босна. Она сопровождает нас на протяжении почти всего пути. Дорога повторяет все изгибы реки. Дорога горная, с множеством тоннелей. Раз десять, минимум переезжали реку, петляющую между гор. Проезжаем город Зеница, он остается справа от нас, туман и дома еле проступают из него. Шпили белых минаретов начали вонзаться в небо, где то со средины пути. Но перед Зеницей и после их стало больше. Перед Сараево большое мусульманское кладбище из белых столбиков. Город расположен в долине реки, все той же Босны и горы с трех сторон амфитеатром окружают его. Центральные части города находятся внизу, другие районы поднимаются вверх по склонам. Очень красиво вечером смотреть на огоньки этих районов, они как огромные гирлянды маленьких лампочек, развешенные по склонам гор, опоясывая их снизу до верху. Мы остановились в самом центре мусульманского квартала. В двух шагах от нашего мини отеля «Halvat» находится Башчаршия – так называется район и главная площадь его с фонтаном «Себиль» посредине. Вроде бы, кто попьет воды из него, тот обязательно вернется сюда. Не знал я тогда этой легенды – испил бы. А над площадью на фоне гор и домиков на склонах – минарет мечети Башчаршия Джамия. От самой площади расходятся улочки и переулки с одно и двухэтажными домами, лавочки с кувшинами, украшениями, ковриками, фесками, тапочками и прочими разноцветными восточными сувенирами. Стройные минареты, лестницы, ступеньки, неожиданно открывающиеся маленькие кладбища среди жилых построек, пекарни, кофейни и забегаловки разные. Когда бродил здесь, смотрел вокруг, то думал: ну, какая же это Европа – мусульманский Восток. Хотел попробовать обычную боснийскую кухню, в одной из закусочных. Проходили мимо Донарни и решили зайти съесть, что то из мяса: чевапы, чевапчичи, кебабы.., но с Тимошей нас не пустили. Купили донер, ну - шаурма турецкая, и пошли к себе в отель. Интересней, конечно, на людях побыть было. А, вот, сараевский бюрек, это как вертута, что покупал в одесском магазине «Сантим» с начинкой из сыра, тыквы или творога из слоеного теста и скрученная по спирали. Вкусная. Не вышло с Донарней, оставили Тимошу дома, и пошли искать хороший ресторан. Около старинной мечети Гази Хустрев бега увидели вывеску ресторана «Аэроплан». Дворик ресторана, деревянная лестница на второй этаж, ступени, коврики, старинные фото. Безупречная, отменная местная водка - ракия из груши. Наливают только по 30 грамм, но можно заказать два и три раза. Стоят 30 гр. четыре марки или два евро. И качественные блюда - сараевские чорба и сахан. Ресторан заметен, он находится на Сарачи - главной улице района. Она доходит до улицы Ферхадия, где начинается европейская часть города. Переступаешь полосу, как бы, пограничную, и с узкой восточной улицы вступаешь на широкую, европейскую. Сразу же все меняется - большие витрины магазинов, рестораны международной кухни, высокие нарядные дома, второй половины 19 века, построенные при габсбургах.., спиртные напитки в магазинах. Внушительный католический Собор св. сердца Христова с двумя башнями. Внутри его странно мне было видеть изображение растительного орнамента вместо ликов святых Австро-Венгерская империя старалась внедрять европеизм, но, в тоже время и потрафляла местным традициям. Она заботилась о своей Боснийской провинции. Например, в 1885 году Сараево стал одним из первых городов в мире, в котором появился электрический трамвай. Он и сейчас бежит неторопливо по набережным вдоль речки Миляцки. Тогда же, в конце 19 века на улицах зажгли электрическое освещение, а в самом начале 20 века провели канализацию. Не знаю, стали ли после этого Габсбурги, принесшие сюда освещение, дворцы, культурные навыки и даже, вот трамвай ближе боснийцам. Скорее всего, они потом так и остались чуждыми оккупантами. В мировой истории так бывает довольно часто. Сараево как бы остановилось между Востоком и Западом, и, несомненно, привлекает много туристов, судя по обилию вывесок отелей. Об этом говорила нам и хозяйка отеля «Halvat Hotel» – молодая, светловолосая, улыбчивая женщина. Еще она сказала, что жалеет о распаде Югославии и о том, что половина жителей выехали из республики на заработки и присылают ежегодно из - за границы один триллион евро. Как ее звали, я забыл. А, вот, служащую, горничную – запомнил, потому, что записал. Джанита. Чтобы вобрать в себя как можно больше этого необычного города вечером вышел из нашего уютного отеля. Он прижат почти к самой проезжей части улицы, поднимающийся по склону наверх. Днем, когда прошелся немного вокруг, то видел стену одного из домов со старыми следами от пуль. А сейчас, вечером спустился вниз и пошел к Латинскому мосту через речку Миляцка. С этого моста 28 июня 1914 года сербский террорист Гаврила Принцип убил наследника Австро Венгерского престола Франца Фердинанда и его жену Софию. Так, как Принципу еще не исполнилось 21 года (возраст совершеннолетия), то его приговорили не к смертной казни, а к двадцати годам тюрьмы. В угловом здании напротив моста на первом этаже – музей, в уличной витрине его фотоснимки тех лет. Во все времена, террористы - это молодые люди максимум, до тридцати лет, беззаветные, верящие в свое дело и, иногда, тонко используемые кем то. Если же старше по возрасту, то это, как правило, психически неадекватные люди. Перешел Принципов мост, такое название, тоже фигурирует. Мост, как мост: небольшой, с горбинкой, каменный, трех арочный. Над речкой много мостов, к одному из них направился по набережной, чтобы снова потом вернуться в центр. По дороге проходил мимо одной из мечетей, с минарета которой звучал голос муэдзина, то ли призывающий правоверных на вечерний намаз, то ли читающий молитва. Голос звучал в записи из репродуктора, который был виден наверху. Через первый же мост на пути снова перешел реку и по более-менее, европейской улице, пошел к центру. На пути был парк и Церковь Пресвятой Богородицы, кстати, построенная еще при турках. В парке обратил внимание на скамейки – сиденья их были подняты. Как в театре поднятые сиденья кресел, когда зрители еще не пришли или уже ушли. А эту церковь наверняка посещал известный русский художник, академик Николай Кузнецов. Когда бываю в Одессе, то обязательно хожу в Художественный музей, чтобы посмотреть его «Портрет коллекционера Руссова». Перед этой работой художника, как говорили раньше - я снимаю шляпу. Да, и перед самим Руссовым – тоже. Кузнецов родился под Одессой в имении родителей Степановка. Дом сохранился и его можно увидеть. Сейчас это село находится в Коминтерновском районе. После Революции в Сараево оказалась большая группа русских эмигрантов, среди которых был и Кузнецов. Здесь он жил, здесь и умер в 1929 году. Интересно, сохранились ли в Сараево его работы. Могила - точно не сохранилась. В конце 40-х годов в Югославии искоренялось все, что связано с русскими и русские могилы были уничтожены. Ну, а я выхожу на Ферхадию, и двигаюсь в сторону Башчаршии. Был уже поздний вечер, а завтра утром отправляемся дальше – в Подгорицу. Небольшое сожаление есть, что многого не увидел, не почувствовал. Например, было бы интересно, спуститься в тоннель, который прорыли сараевцы в годы Боснийской войны. Он соединял осажденный город с Большой землей. А осада длилась почти четыре года. Или зайти в «Bosanska kafana. Miris dunja». Мимо заведения с такой вывеской проходил пару раз, но так и не знаю что там: кофе, чай или какая чебуречная. Когда меня занесет еще в Сараево. Да, никогда. Потому хотелось больше написать о нем, вспомнив каждый штрих. Есть места, которые западают в душу, Сараево из тех. Здесь, наверно, совпали и моя давняя тяга к восточной экзотике и интерес к истории Австро-Венгерской империи.