Феодосия. галерея Айвазовского.Карадаг. Пушкин.

Оценка:

ПУШКИН В ФЕОДОСИИ.  В Крыму Пушкин побывал один раз, но всю жизнь мечтал вернуться сюда, купить клочок земли и наслаждаться «близким гласом давно потерянного счастья». Это путешествие он совершил в 1820 году вместе с семейством генерала Н. Н. Раевского (1771-1829), прославленного героя Отечественной войны 1812 года. А. С . Пушкин совершенно серьезно говорил о том, что если в России прервется династия Романовых, то Раевские – лучшие тому наследники. Как известно, в южную ссылку Пушкин был отправлен в 1820 году. В то время им была уже написана ода «Вольность». Гражданский пафос стихов, подобных «Деревне» и «Вольности», был воспринят как призыв к действию, что и вызвало недовольство императора Александра I. В середине мая 1820 года Пушкин прибыл в Екатеринослав (Днепропетровск). Генерал Инзов встретил его дружелюбно. После шумной петербургской жизни Пушкин почувствовал скуку. К тому же, искупавшись в холодном Днепре,он тяжело заболел. В это время в город приехала семья Раевского. Путь ее лежал на Кавказские воды. Инзов согласился отпустить Пушкина для лечения, и поэт вместе с Раевскими поехал на Кавказ, а затем в Крым. Вместе с генералом путешествовали 19-летний сын генерала, близкий друг Пушкина Николай, дочери Мария и Софья. Вечером 16 августа 1820 года они прибыли из Керчи в Феодосию. «Из Керча приехали в Кефу, – отметит Пушкин в письме своему брату Льву, – остановились у Броневского, человека почтенного по непорочной службе и по бедности». Семён Михайлович Броневской – военный в отставке, был старым знакомым генерала Раевского. Сегодня можно говорить о том, что личность этого человека, как верного сына Отечества, заслуживает более пристального внимания со стороны исследователей. Почему? Будучи градоначальником с 21 сентября 1810 года по 26 декабря 1816 года (по старому стилю) , Семен Михайлович, военный дипломат, первый российский исследователь Кавказа, коренным образом меняет всю политическую, хозяйственную, финансовую, таможенную политику, культурную жизнь города. Он строго контролирует расход казенных денег, борется с воровством, взяточничеством. В то время основное население составляли греки, и они практически решали судьбу города . В этих условиях градоначальник решается на очень жесткий шаг, отвергая кандидатов в городскую Думу только от наций, а не от ремесленников и мастеровых, простых горожан. С. М. Броневский был ярым противником крепостного права. Особенно его поразила история с двумя подневольными девушками, которые, не выдержав пыток со стороны хозяев, бросились в море. С того времени он не давал спуска подобным «спартанцам». Само собой, Семен Михайлович нажил врагов, которые стали писать во все ин- станции, кляузничали, клеветали . А Семен Михайлович в это время – 25 мая 1811 года – открывает Музей древностей, первую уездную школу, городскую больницу ( сам подбирал учителей, подарил музею коллекцию минералов). Он является автором серьезного научного труда по Кавказу, судьба которого тоже оказалась довольно сложной. При жизни Броневского вышло только 2 тома первой части, а вторая увидела свет только через 166 лет после его смерти. Когда книга Броневского о Кавказе появилась в книжных магазинах, А.С. Пушкин приобрел ее. Читал ее и М. Ю. Лермонтов, вдохновенно воспев- ший Кавказ в своих произведениях. Под надуманным предлогом в 1817 году Броневский был отстранен от должности. На восстановление доброго имени ушло несколько лет. Дело было закрыто только в 1824 году. Живя в бедности, без денег, он развел сад на приобретенном участке. К нему съезжались многие знаменитые люди, утешая его, восхищаясь энциклопедическими знаниями, гостеприимством и искусством вести интереснейшие беседы. И когда генерал Раевский со сво им семейством оказался в Феодосии, он первым делом, минуя всех начальников, поехал к своему старому другу. Семен Михайлович встретил бывшего командира полка радушно, тепло, вел разговор о Крыме, как пишет А. С. Пушкин, «стороне важной, но запущенной». Надо особо подчеркнуть, что именно под влиянием С. М. Броневского в мо лодом Пушкине, а ему исполнился всего лишь 21 год, зародился пытливый историк. Тогда, в Феодосии, еще подсознательно, у поэта появился интерес к этой теме. Именно у Броневского он учился интуитивно, на практике, овладевать методологией изучения исторического факта. А закономерным следствием стали написанные романы , трагедии, поэмы: «Борис Годунов», «История Пугачевского бунта», «Медный всадник», «Дубровский», «Полтава». До сих пор они поражают глубиной мысли, правдой изображения прошлого, исторической типичностью созданных в нем картин и героев, высоким совершенством и красотой художественной формы. Днем 17 августа Пушкин гулял по саду, во время жары отдыхал в гроте, который сейчас называют Пушкинским. В те времена имение Броневского находилось за городом, а сейчас это – территория санатория Министерства обороны России. А вечером на шлюпках плывут к Золотым воротам Карадага. Завороженные божественной красотой неба, моря, они в какой-то момент почти явственно представили, как вся эта мощная и непоколебимая громада скал может зашевелиться, и вот-вот двинуться с места. А. Пушкин смотрел то на море, то на скалы, отраженные в воде, и порой просто терял чувство реальности. Впечатлительный поэт долго молчал, в его душе происходил безмолвный переворот. И вдруг он почувствовал в себе необъяснимый при- лив сил, словно то – притихшее, затуманенное, что тяготило, вдруг покинуло его грудь. Он захотел взять перо и бумагу, к которой не прикасался несколько месяцев – так повлияла на него ссылка. Тут многое соединилось: доброта и просвещенный ум Броневского, приветливость других феодосийцев, внимание и забота со стороны приятного семейства Раевских, первозданная кра- сота окрестностей. Карадаг вернул поэту вдохновение – такова его сила и красота, энергетика и безмолвная власть над человеком. Эта священная гармония, важная для творческого человека, не могла не вылиться в создание нового творения. И это произошло на корвете «Або», на котором славная компания отправилась дальше, в Гурзуф. В ночь на 19 августа 1820 года он написал бессмертную элегию «Погасло дневное светило» с посвящением, обозначенном одной буквой – «К». Спустя три года, Пушкин в черновике первой главы романа «Евгений Онегин» (главный герой, кстати , «родился» в Крыму) с доскональной точностью изобразил Золотые ворота со стороны берега, что только еще раз подчеркивает важность этих живописных мест в творчестве поэта. В 2018 году исполнится 185 лет со дня выхода полного издания романа в петербургской типографии А.Смирдина. Говоря об элегии, я не могу не упомянуть и того имени, которое вспомнил Пушкин на корабле, когда покидал Феодосию. Этот женский образ беспрестанно является в стихах Пушкина, чуть только он вспомнит о Тавриде, ко- торый занимал его воображение. Ей он посвящает элегию «Погасло дневное светило», написанное по дороге из Феодосии в Гурзуф, поэму « Бахчисарай ский фонтан», возможно, и «Полтаву». Никогда и нигде он не называл имени этой женщины. Хотя он ведь посмел бранными словами оскорбить «гения чистой красоты» – А.П. Керн, добившись ее расположения. Пушкиноведы называют десятки имен претендентов утаенной любви Пушкина – они известны – читайте. И вы поймете, что предметом любви не может быть, например, одна из них, девочка-подросток Мария Раевская. То чувство, которое описывает Александр Пушкин в элегии, он испытал совсем в юном возрасте, до встречи с Раевскими. Да и почему оно, такое естественное в 20 лет, должно было бы вызывать у Пушкина такой неподдельный ужас? Все об этом знали, да и сам Пушкин не скрывал, тем более, что он серьезно был увлечен сестрой Марии – Екатериной. Вот что пишет А.И. Тургенев в Варшаву П. А. Вяземскому: «Михайло Орлов женится на дочери генерала Раевского, по которой вздыхал Пушкин». Понятно, что за этим произведением встает совсем другой образ, и совершенно точно – не юной девушки. Но как сговорившись, современные литературоведы замалчивают интерес ное исследование достойнейшего писателя, блистательного теоретика литературы Ю.Н. Тынянова под названием «Безыменная любовь». В нем названо имя этой женщины. Это – Е. А. Карамзина. Юный лицеист увидел в ней не только красивую женщину, но и идеал материнской любви, юношеской стра сти. Вспомним, что Пушкин не посвятил матери ни одного стихотворения. Причина понятна. Мать, Надежда Осиповна, в принципе незлая женщина, не раз ставила его на колени на рассыпанную соль, била по лицу наотмашь, секла розгами, завязывала ручки за спиной носовым платком на несколько часов. Саша не плакал, только хмурился, так и ходил хмурый, пока она не позволяла нянюшке Арине развязать затекшие руки. Когда он приехал отбывать ссылку в Михайловское, родители покинули село, боясь за себя. Перед смертью она каялась в невнимательном отношении, просила прощения. Её трогало внимание сына, то, как он заботился о ней, пытался облегчить муки. Она говорила, что «сожалеет о несправедливом отношении», а Александр Сергеевич после её кончины всё повторял, что судьба жестоко с ним обошлась, и он «недолго пользовался нежностью материнской». Единственный из всей семьи, он сопровождал тело матери для погребения в Святогорский монастырь. Тогда же, рядом с её могилой, А.С. Пушкин купил участок земли для себя. А Екатерина Андреевна Карамзина, как внебрачная дочь, не знала в детстве особой ласки. Она очень хорошо понимала Сашу Пушкина, была с ним ласкова, мудра, и сердце нелюбимого в детстве ребенка не могло не ото- зваться. А.О. Смирнова пишет так: « Я наблюдала за его обращением с г-жой Карамзиной: это не только простая почтительность по отношению к женщи- не уже старой (по тем временам) – это нечто более ласковое. Он чрезвычайно дружески почтителен с княгиней Вяземской, с m-m Хитрово, но его обращение с Карамзиной совсем не то». Пушкин писал: «Признаюсь, одной мыслию этой женщины дорожу я более, чем мнениями всех журналов на свете и всей нашей публики». А. П. Керн в своих воспоминаниях подтверждает, что пер- вой любовью Пушкина была Е.А. Карамзина. Поэт только ей доверял самые сердечные тайны, делясь переживаниями самого деликатного свойства. Придя в сознание после дуэли, он позвал к смертному одру Екатерину Андреевну , а не жену. Княгиня Е. Н. Мещерская, дочь Н. М. Карамзина, вспоминает: «Тотчас же послали за госпожой Карамзиной, которая через несколько минут и приехала. Увидев ее, он сказал слабым, но явственным голосом: ‘‘Благо- словите меня’’. Когда же она благословила его издали, он знаком попросил ее подойти и поцеловал руку». Вот так, один-единственный раз, поэт прикоснулся к женщине , которую боготворил и любил до самого конца своей земной жизни. Ее-то он и вспоминал, когда покинул Феодосию, написав одну из самых гениальных элегий в мировой поэзии: Я вспомнил прежних лет безумную любовь, И все, чем я страдал, и все, что сердцу мило, Желаний и надежд томительный обман... Шуми, шуми, послушное ветрило, Волнуйся подо мной, угрюмый океан. Вот так Феодосия, скромный, маленький городок, помогла окончательно раскрыть во всей полноте гений Пушкина, сформировать как писателя -историка, создать бессмертное произведение, посвященное его сердечному другу, удивительной женщине того времени. Было бы совсем несправедливо не сказать и о знаменитом феодосийском земляке, чье творчество неразрывно связано с именем Пушкина. Речь идет о маринисте, нашем великом земляке И. К. Айвазовском, чей 200-летний юбилей в 2017 году будет отмечать вся мировая художественная общественность. В Феодосии он родился, крестился, венчался и был отпет. Он, как известно, очень многое сделал для города. Знакомство с Александром Сергеевичем Пушкиным произвело неизгладимое впечатление на молодого Айвазовского. На одной из академических выставок в Санкт-Петербурге (1836) встретились два художника – художник пера и художник кисти. Появление поэта с женой-красавицей на выставке стало тогда настоящей сенсацией. Узнав, что Пушкин в Античной галерее, ученики Академии, в их числе и девятнадцатилетний Айвазовский, бросилиись туда. Поэт, как вспоминал художник, «под руку с женой стоял перед кар- тиной художника Лебедева, даровитого пейзажиста, и долго рассматривал и восхищался ею». «Пушкин очень меня ласково встретил, – вспоминал потом Иван Константинович, – и спросил меня, где мои картины. Я указал их. Как теперь помнится, то были «Облака с Ораниенбаумского берега моря» и другая – «Группа чухонцев». «Марины» молодого художника из Феодосии поэту понравились. Ничего из той давней беседы не забыл живописец: «Узнав, что я крымский уроженец, Пушкин спросил: «А из какого же вы города?» Затем он заинтересовался, давно ли я здесь, не тоскую ли я по родине и не болею ли на севере. Тогда, во время нашего разговора, я его хорошо рассмотрел… Теперь я могу пересчитать на пальцах тех лиц, которые помнят поэта: их осталось не много, а я вдобавок был им любезно принят и приглашен к нему ласковой и любезной красавицей Наталией Николаевной, которая нашла почему-то во мне тогда сходство с портретами ее славного мужа в молодости». Это была их единственная встреча. Через несколько месяцев Пушкин по- гиб на дуэли. На всю жизнь запомнилось Айвазовскому пушкинское напутствие: «Работайте, работайте, молодой человек, – это главное». Он и работал до глубокой старости. Из написанных им шести тысяч картин лишь одна осталась незавершенной. Та, которую он писал в свой последний день. Называется она «Взрыв корабля». Айвазовский решил осуществить свое давнее желание — еще раз показать один из эпизодов освободительной борьбы греческих повстанцев с турками. Для сюжета живописец избрал реальный факт — героический подвиг бесстрашного грека Константина Канариса, взорвавшего турецкий адмиральский корабль у острова Хиос. Великий маринист преклонялся перед талантом величайшего русского поэта, посвятив ему позже (около 1880 г.) целый цикл картин. Встреча с Пушкиным стала поистине судьбоносной для живописца: около двадцати кар- тин и рисунков Айвазовского запечатлели образ поэта. Таким образом, можно сказать о том, что Пушкин «возвращался» в наш город постоянно. И самое известное полотно из крымской пушкинианы И. К. Айвазовского – «Прощание Пушкина с Черным морем» («Прощай, свободная стихия!»), написанное совместно с Ильей Репиным в 1868 годом. Несколько работ без- возвратно утрачены: «Пушкин у скал Аю Дага», «Пушкин в Крыму», «Пушкин на вершине Ай-Петри при восходе солнца», «Пушкин на берегу с семьей Раевских близ Гурзуфа», «Пушкин у Гурзуфских скал»… А первого января 1847 года Наталье Николаевне был преподнесен необычный подарок. Иван Айвазовский, к тому времени прославленный и маститый художник, подарил свою новую картину «Лунная ночь у взморья». «На память Наталии Ланской от Айвазовского. 1-го Генваря 1847 года. С. Петербург», – на обороте полотна счастливо сохранилась дарственная надпись. Эта картина хранится в Феодосийской картинной галерее. Нежная дружба мариниста и Натальи Николаевны Ланской продолжалась долгие годы. Летом 1849 года встречи их стали особенно частыми: Иван Константинович навещал семейство Ланских на их петербургской даче, на островах, а Наталия Николаевна, приезжая в Петербург, обязательно навещала художника. В Феодосии, кроме памятных знаков на зданиях по улицам Горбачева, 8-го Марта, центрального книжного магазина, в 1974 году, к 175-летию поэта, был установлен памятник А.С. Пушкину. Высота фигуры 2,5 метра, постамента – 2 метра. Памятник— это бронзовая фигура поэта, отлитая в полный рост и установленная на гранитном постаменте. Поэт изображен без головного убора, в сюртуке, с шейным платком, обращенный лицом в сторону моря. Авторы: скульптор — А. И. Григорьев, архитектор — В. Н. Наугольный. Пушкин любил лелеять свои мечты, он страстно мечтал о счастье, вы- сказывался о своих надеждах и планах. Многие из них, как и у каждого из нас, не сбылись. Однако, когда тебе становится вдруг трудно, когда ты ищешь ответ на возникшую ситуацию, остро ощущаешь одиночество, за утешением и «лекарством» обязательно обращаешься к Пушкину. И «пере- жив свои желанья», в пушкинском наследии обязательно находишь рецепт для себя, черпаешь вдохновение и вновь видишь мир таким прекрасным, чудным, неповторимым, легким и прозрачным.