В начале Канатной: "Аполло" Каролина Собаньская. Переулками к морю

Оценка:

В начале Канатной «Аполло». Во дворе дома. К морю по переулкам. Каролина Собаньская. Пушкин на Канатной у Бларамбергов. Раздвигаю границы. Когда на первом этаже дома, в котором живу, появился мини - отель «Apollo», то я стал думать, что означает это название. Вспомнил, что в семидесятые годы был совместный советско-американский космический проект «Аполлон - Союз», тогда появились сигареты с одноименным названием. В киосках их не было, они продавались в приличных магазинах. Потом на ум пришел сын Зевса, покровитель искусств, хранитель жизни и порядка - бог Аполлон. После этого решил, что название отеля очень даже к месту. Да и лучшего расположения для отеля не придумать. Десять минут по Греческой улице через Строгановский мост и ты в центре – вот Пушкинская, Дерибасовская и Оперный театр. В другую сторону по Нахимовскому переулку попадаешь в парк Шевченко и дальше на пляж Ланжерон. Здесь идти подольше, минут пятнадцать, зато по ходу смотришь с Суворовской аллее на порт, старинные Красные пакгаузы, обрывистые склоны и на море. В переулке Нахимова в восьмидесятые года всегда толпились люди – здесь находился отдел кадров Черноморского пароходства. А сейчас консульство Китая. Когда прохожу, то всегда думаю - зачем ему такое большое здание. К морю можно идти и по Сабанскому переулку, проходя величественное здание бывшего амбарного зернового склада, на углу Канатной. До чего же Одесса была богатым городом в первой половине и средине XIX века, если зерновые склады строились как дворцы. Одесский негоциант Исидор Собаньский женился на молоденькой польке Каролине Ржевуской, которая после бракосочетания стала естественно Собаньской. В Одессе в нее влюблялись многие, в том числе Александр Сергеевич Пушкин. «Что в имени тебе моем? Оно умрет, как шум печальный Волны, плеснувший в берег дальний Как звук ночной в лесу глухом…» Прекрасный романс. Стихотворение это Пушкин написал Каролине Собаньской. Образ, созданный поэтом, не соответствовал реальности. Но в этом и суть поэзии. А сестра Каролины - Эвелина Ганская была замужем за известным французским писателем Оноре де Бальзаком. Наверно потому одесские нотки, связанные с зерном и с миллионами, прозвучали в его романе «Отец Горио». Эвелина приезжала в Одессу. Грандиозное здание зернового склада Собаньского после восстания в Польше в шестидесятых годах XIX века перешло в государственную казну, и там были устроены армейские казармы. В прошлом году моя давняя знакомая, коллега по работе на Севере приехала из Москвы посмотреть Одессу, и остановилась в «Аполло». «Как Вам там» - спрашивал ее. «Уютно, тихо, по- домашнему. Когда я еще раз приеду в Одессу, то остановлюсь только здесь» - ответила мне Ирина Андреевна. Я бы тоже остановился однозначно в «Аполло». В отеле всего девять номеров, и выбрал бы номер с окном во двор. Но, в крайнем случае, можно и с выходящим на улицу. Первый этаж высокий, стены толстые, потолки тоже - с лестницы не дотянешься, дом же «сталинский» и в пятидесятые годы один из самых престижных в городе. Окна во двор как раз смотрят на стоящий внутри двора двухэтажный домик, в котором жил известный винодел Таиров. А в одноэтажном вытянутом доме живет знакомый, бывший музыкант, который когда- то играл на танцевальной площадке, в обиходе она называлась «Майдан», в парке Шевченко вместе с Валерием Ободзинским. Двор мне нравится. Он как маленький уютный мир, изолированный от Канатной, с деревянными палисадниками, мальвами, деревьями, закоулками, котами, переходами. Над этим миром возвышаются два больших пирамидальных тополя. Во двор выходили и окна квартиры первого диктора одесского телевидения Нэлли Харченко. В нашем подъезде живет заслуженный артист Украины Владислав Гарай. С Ириной Андреевной мы ходили на «Травиату», Гарай пел там Рудольфо. Спектакль Ирине понравился, не говоря уже о театре. Но меня удивило ее замечание, что кресла, мы сидели в партере, здесь намного удобнее, чем в Миланском театре или Метрополитен - Опера Можно еще много говорить, но лучше вернуться на Канатную. Сколько здесь живу, так не перестаю удивляться исторической насыщенности этого района. Взять хотя бы маленький отрезок улицы от переулка Нахимова до улицы Бунина. Казалось бы, что всего два шага, а возьми практически, любой дом - столько историй и интересных судеб. Но такие истории по фейерверку разнообразия возможны только в Одессе. В прошлом году на Бунина, рядом с Канатной открыли «Катакомбу Кантакузена», как говорят, самую старую в Одессе. В первый день ее открытия отстоял длинную очередь, что попасть туда, вниз. А в нашем доме открылась Пекарня-кондитерская. Утром можно пойти и попить кофе со свежей выпечкой. Как принято за границей. Но, так как живу на четвертом этаже дома, а это как шестой в нынешних домах, то спускаться, а потом подниматься…, пока не готов к этому. В самом начале Канатной, почти над самым Карантинным спуском стоит двухэтажный домик, в котором в начале XIX жил Бларамберг – чиновник по особым поручениям и энтузиаст по сбору археологических древностей. Был основателем Музея древностей, ставшим потом Археологическим музеем. Пушкина привлекали дочери Бларамберга. Все современники поэта отмечали в своих воспоминаниях, что «Особое неравнодушие его выражалось по отношению к двум девицам нашего круга – Зинаиде и Елене Бларамберг». Но это неравнодушие не мешало Александру Сергеевичу приударять за женой еще одного одесского негоцианта – Амалией Ризнич. Здесь у него был соперник – Исидор Собаньский. Когда Амалия уехала из Одессы за границу, то Собаньский последовал за ней. Нет, все же своим районом буду считать не «до Бунина» – слишком уж близко, а до Еврейской улицы. Как раз до углового дома, в котором жил Владимир Жаботинский – известный сионист и прочее-прочее. Но мне он близок как автор лучшего произведения об Одессе. Очень современен этот роман «Пятеро» написанный еще в тридцатые годы XX века.