Клад редких чаш из Челека

Оценка:

В фондах Самаркандского государственного музея-заповедника с 1961 года находятся три серебряные чаши, обнаруженные в поселке Челек Пайарыкского района совершенно случайно. Местный житель рыл колодец на своем участке, и тут, на глубине около 3-х метров лопата ударилась о металл… Всего было найдено четыре чаши, но одна была передана в Ташкент в музей прикладного искусства Узбекистана. Выяснилось, что в конце VI или начале VII века серебряные чаши принадлежали рядовому гражданину небольшого согдийского городка. Это был скромный дом из нескольких комнат, входивший в застройку квартала. Для владельца такого дома четыре серебряные чаши были настоящим сокровищем, попавшим, видимо, от знатного вельможи. На первой чаше в виде блюда с диаметром 24 см был изображён царственный всадник, охотящийся на льва и леопарда. Центральную часть занимает фигура всадника с резко очерченным профилем, крупным носом, маленьким пухлым ртом, близко посаженным под носом, и большим широко открытым глазом с дугообразной бровью. На виске вычерчены локоны, в ухе - каплевидная висячая серьга, волосы на затылке даны крупными кольцами, спускающимися до плеч. На голове - диадема с зубцами и полумесяцем, шар с полумесяцем и крылья. В правой, отведенной назад руке зажат меч с прямой рукояткой. К ногам свисает колчан, украшенный растительным узором. Фигура лошади изображена в галопе, передними ногами она топчет распластавшихся под нею раненых зверей - леопарда и льва, из рассеченных спин которых брызжет кровь. К сожалению, при находке чаша была разбита, поэтому некоторые фрагменты были утрачены. Отмечу что, техника исполнения рельефного рисунка очень сложная. Чаша была выкована по отливке, а потом к ней была припаяна кольцевая цилиндрическая ножка. Изображение нанесено резцом и чеканом с лицевой стороны. Позолота была нанесена на одни элементы рисунка целиком, а на другие лишь контурами. В целом чаша показывает высокое развитие техники нанесения орнамента и разработку приемов передачи объема и фактуры. Вторая чаша диаметром 8,5 см в форме сегмента сферы с декором на наружной стороне. Она спаяна из двух листов серебра. Орнамент нанесен чеканом изнутри. Позолота стерта, но, судя по ее следам, покрывала сосуд целиком. Вся композиция расположена вокруг центрального медальона с профильным изображением царя в остроконечной шапке и большим цветком лотоса в правой приподнятой руке. Портрет в центре чаши аналогичен портретам на эфталитских монетах и печатях: те же округлые плечи и массивная низко посаженная голова, то же сочетание приподнятого подбородка и слегка наклоненной шеи. На стенках чаши в шести фигурных арках изображены шесть женских фигур в легких облегающих одеждах. Эти фигуры образуют две почти одинаковые группы. В середине каждой группы - танцовщица с шарфом над головой, смотрящая в зеркало, которое держит перед ней другая женщина. Лицом к танцовщице повернута и третья, в поднятой руке которой - венок. У двух женщин в руках лотосы, у третьей - тюльпан. Тела женщин выписаны весьма выразительно, запечатлев эфталитский идеал красоты, на них тяжеловесные и укрупненные формы, те же линии профиля как у центральной фигуры. Фигуры отделены друг от друга колоннами, состоящими из четырех многолепестковых розеток. На капителях лежат по два зебу (подвид дикого быка). Сверху, в месте соединения каждой арки, изображены фигуры крылатых гениев (мифических существ, отгоняющих злых духов). Сюжет чаши, по мнению археолога Б. И. Маршака, может быть понят как сцена царского пира, т. к. изображения танцовщиц на царском пире характерны для искусства средневековья многих стран от Византии до Индии. Следующая чаша диаметром 16,2 см округлой формы. Кованая, очень тонкостенная, с широким валиком по внутренней стороне венчика и более массивным, чем стенки омфалом. Стенки чаши состоят из 14 крупных овалов (так называемые "ложки"). Низ ножки конический, а верх повторяет форму омфала. Следы позолоты указывают на первоначальное сплошное золочение. По венчику чаши снаружи выгравирована согдийская надпись курсивным письмом, которая охватывает большую часть устья сосуда. Надпись была прочтена В. А. Лифшицем: "Этот сосуд - собственность общины (?) Дехчи. (Вес) немного меньше, чем 20 статеров серебра". Сосуд был случайно разбит жителем во время раскопок. Утрачено несколько фрагментов тонкого участка стенки. Отличительные признаки этой чаши позволили отнести ее к одной из согдийских школ начала VI века, в противовес сасанидским и эфталитским изделиям, которым присущи полновесность и массивность. Как же попали блюдо сасанидского царя Пероза и чаша эфталитского владетеля в Согд? Б. И. Маршак предположил такую гипотезу: разгром Пероза эфталитами привел к тому, что в их владения, в том числе в Согд, хлынул поток монет этого царя, захваченных эфталитами как добыча или полученных как дань. Тогда же и могла попасть чаша с изображением Пероза. В Согде оба сосуда, скорее всего, оказались на рубеже V-VI вв., когда эфталиты боролись за упрочение своего влияния. Подарки серебряных сосудов были в ту эпоху испытанным средством завоевания политических симпатий. О дальнейшей судьбе сосудов в плоть до начала VII века (т.е. до сокрытия клада) можно строить многочисленные догадки. Таким образом, найденный под Самаркандом клад еще раз доказывает, что в истории торевтики IV-VI века - это период полноценной художественной жизни, когда во многих центрах на всем протяжении вдоль Шелкового пути от Византии до Китая развивались разнообразные художественные традиции, отражая свое представление об окружающем мире, природе и красоте, показывает какое множество нитей связывало искусство Согда с искусством соседних стран. Ольга ПОГОРЕЛОВА, заведующая сектором фондов нумизматики и спецхранения Самаркандского государственного музея-заповедника.