Горячие источники (Вануату).Остров Танна.

Проснулись в 5 утра и заулыбались в темноте. Действительно, на Вануату начинаешь без всяких видимых на то причин ощущать себя счастливым. 

Океан шумел мерно и неустанно. «Завалинка», как я ее прозвала, у нашего домика (скамейка на белом песке, парящая в воздухе – на ножках) была сориентирована точно на рассвет. Чтоб в 6 утра золотой луч бил точно в наше крыльцо. 
Пристанище на все сто процентов оправдывало свое название! Наш домик занимал самую выгодную позицию, за что мы еще раз от души поблагодарили Джона.

Прямо у нашей двери разбегались корни деревьев, цепляющиеся за землю, чтоб не свалиться в пропасть. Ближайшее было похоже на любопытную сороконожку, высоко поднявшую голову с шапкой зеленых кудряшек и заглядывающую в бухту.
Там медленно и лениво накатывали океанские волны. Океан мерно дышал, как большое живое существо. 

Хозяйка ничуть не кокетничала. Завтрак в самом деле был скромен. 
Очень скромен! 
Обескураживающе скромен… 
Но мы не бухтели и были довольны абсолютно всем. Вирус счастья прочно поселился у нас в крови.

Проводник повел нашу сдружившуюся четверку к гейзерам и горячим источникам. Час ходу мимо баньянов, цветущих манго, папайи, хлебных деревьев и кустов датуры , увешанных колокольчиками так густо, словно они здоровались, прижимаясь друг к дружке щечками .

Только тут нам открыли «страшную тайну». Оказывается, экстракт датуры используют, как сильнейшее наркотическое вещество, превышающее ЛСД в десятки раз. Тем не менее, триумфально шествуя по всем жарким странам (докатившись через Таиланд и до России!) датура ( бругмансия) занимает самое почетное место в садах и парках за свою исключительную красоту.

СОВЕТ.
Пытаясь провезти экземпляр флоры или фауны через границу надо помнить, что последствия могут быть самые неожиданные, иногда – не совместимые с жизнью… На слуху у всех профессиональных зоологов дикий случай, происшедший всего 10-12 лет назад в Китае. Там КАЗНИЛИ француза лишь за то, что он пытался вывезти из страны редкую бабочку…

В самом начале пути нам встретился седой старик, с большим достоинством сидящий в инвалидном кресле у дороги. Наш проводник с придыханием сообщил, что это старейшина деревни. 
Когда мы все вчетвером пожали ему руку, он что-то сказал нашему Вилли и тот мелко –мелко затряс головой в знак согласия. Я решила, что старейшина запретил есть таких славных туристов…

В кокосовых рощах валом, тысячами валялись упавшие, бесхозные орехи. Я сокрушалась. 
Сколько невостребованных кокосов пропало!...
Но сколько голов сохранилось!

За нами увязался парнишка, тащивший огромный корень кавы. Вилли вожделенно посматривал на корень. Тут, как и на Фиджи местные с удовольствием жуют корень до ощущения легкого обалдения, а туристам предлагают мутный напиток из листьев. На Фиджи мы его пробовали. Но не торкнуло!

Солнце выбелило орехи так, что издали они напоминали человечьи черепа на стоянке каннибалов. 
Пальмы над нашей грунтовкой росли буквами « W», как в фильме «Этот безумный, безумный, безумный, безумный мир».

Через час вышли к океану. Этой частью берега вместе с горячими источниками владел один семейный клан. Заплатили несущественную дань и были допущены к горячим булькам. Местные как раз принимали горячие ванны.

Женщины купались прямо в одежде, держа на руках малышей. Обнажать тело в деревне не придет в голову ни одной туземке.

Я было засуетилась переодеваться в свое «бикини» в импровизированной кабинке из трех хлипких веточек. Но под напряженным молчаливым взглядом седого аксакала почесала загорелый живот и…опустила майку на место. Нечего развращать местное население.

Горячие ключи били из океана прямо у берега. Они паровали и булькали. В эпицентре булек можно было сварить яйцо.
За неимением яиц нам сварили банан.

Темнокожая женщина что-то нашептала своему голому двухлетнему карапузу с золотистыми волосами, похожему на лукавого Амура , и он, подойдя ко мне, важно протянул для рукопожатия свою коричневую липкую ладошку.

По черному песку змеились фиолетовые вьюнки. Везде по берегу стояли черные истуканы с еще более выраженными половыми отличиями, чем на Эфате. Видимо, они тут заменяют эротический канал, призванный увеличивать население…

Парнишка из местного клана повел нас к гейзерам. Черною тропой с опавшими на нее желтыми звездочками цветов поднялись мы по странно тихому лесу. Вдруг услышали змеиное шипение. Это из каменной расщелины пыхнул белым паром гейзер. Кашка варилась! И никогда не пригорала. Над ним летала глупая бабочка, рискующая обварить крылья.

Второй гейзер плевался горячей водой в камнях почти у самого берега. К нему пришлось спуститься по крутой, почти отвесной лестнице, слепленной из палочек при помощи одной сопли. 
Но хлипкая конструкция с честью выдержала наши килограммы.

После обеда к нашему сожалению Мэри-Энн с Бертраном уехали. Мы обнялись на прощанье. Парень из местных, увидев, как мы закручинились, подбодрил :
- А знаете, в ресторане сидит еще один русский!

Точно зная, что сейчас из русских в стране лишь я да мой "половин", мы все же рванули в зал едоков. 
Там сидел… Саша – немец с грузинскими корнями, не знающий ни по-русски, ни по-грузински ни слова.

В этот день уехал и он, и Джессика с братом из Мельбурна. И остались мы вдвоем в «Сан-райсе»! Стало так тихо, что можно было услышать , как падают на черный грунт желтые и багряные листья. 

Муж улегся «подумать о великом», а меня ноги понесли по еще не разведанной тропе вниз, к океану. Спускалась в девственном лесу по бархатно-черной земле. Тропа, мало приспособленная для спуска, вела мимо отвесного разлома с беспомощно торчащими корнями. Приходилось кланяться тропе и цепляться за мелкие выступы и пучки травы руками. 

На пляж выпрыгнула из леса, словно от панибратского шлепка по пятой точке. Огляделась. Ни-ко-го! 
В километровой бухте я была совершенно одна!

Мои белые кроссовки топтали абсолютно черный песок. Штабеля «черных квадратов» Малевича только и ждали белых тапок для того, чтоб оттенить и усилить свою красоту.

Опытным взором следопыта установила, что утром тут прошел лишь босой рыбак с собакой. Рядом с ними четко улеглись мои следы. Кое-где на черном песке лежали битые белые кораллы, похожие на вологодские кружева. 

Для кого-то счастье – толкаться по модным дискотекам, отовариваться дорогими шмотками и жрать дорогой коньяк. А для меня – странствовать по некогда людоедской стране, где тебе рады и подают руку для рукопожатия все - от старика до 2-хлетнего карапуза.

Вернувшись в домик , я залезла под прозрачный полог. Расслабленным взором вперилась в потолок.
Бац! С потолка на сетку свалился жирный геккон. Я ойкнула. Он, путаясь в лапах и сверкая белым животом, шмыгнул по пологу и затаился в моем брошенном на сетку купальнике.
« А ну, брысь!»- по-хозяйски заорала я, пытаясь криком заглушить детский испуг. Фу, как не стыдно! ..Метровую змею не боялась, а на геккона среагировала, как на мышь…

Геккон совершил головокружительный прыжок и сиганул в открытую сумку с вещами. 
Ну, уж дудки! Теперь надо все вещи, как говорил незабвенный Лукашенко, «перетрахивать». 

Своими разборками с гекконом я окончательно разбудила Сашу. В красках описала берег, решили спуститься.

Долго брели по пустому черному пляжу, наслаждаясь тишиной и воздухом, которым невозможно надышаться. Перелезли через черные скалы – там неожиданно оказался белый берег. Оказалось, бухта «домино» не километровая, а гораздо больше. И чем дальше идешь, тем больше заманивающей дали впереди.

На небе зажглась арбузная долька месяца и вспыхнула первая звезда. У нас первая появляется Венера, а тут? Не сговариваясь, пропели: «Светит незнакомая звезда-а-а». 
На мокром черном песке ярко алел закат. Волна накатывала - и словно промывала окошко . А раньше я была уверена, что на черном невозможно увидеть другие краски! 
Время открытий для человека никогда не кончается!

Назад возвращались в темноте, все же слегка оттененной светом месяца.
Справа – черный-черный лес с орущими цикадами (не такими, как в Таиланде, те на первом месте по оручести, но тоже горластыми).
Слева – черный-черный до дрожи океан.
Под ногами – черный –черный песок. 
Чем не сказочка на ночь для пионерского лагеря? 

Кто такие пионеры? Об этом, детка, в другой раз. А взрослые тети и дяди помнят.

Вдруг вспыхнул огонек фонарика. Навстречу шла с тюрбаном из полотенца на голове улыбающаяся туземка. Интересно, зачем ночью спускаться по неудобному спуску, презирая все основы техники безопасности, чтоб выкупаться, если наверху есть водопровод?...Этот вопрос не давал мне покоя.

Как только зашли в лес, все оттенки померкли. Густая чернота навалилась, замазала тропу сажей. 
Я взмолилась:
-Месяц, миленький, посвети!

Порыв ветра дал пинка облачку, застившему ночное светило, и месяц вспыхнул, как парковый фонарь . 
Мы быстро побежали по тропе. Но там, где ветви деревьев плотно смыкались, свету месяца было не пробиться. Ползли над обрывом на ощупь. 
Хватаясь за траву, я старалась не думать, кто там ночью может выйти на тропу войны – кусачий и голодный… Некстати вспомнила, что не сделали прививку от желтой лихорадки… И как угораздило забыть фонарик!

Выползли наверх и сели отдышаться на свою «завалинку». Я с ужасом смотрела в черную пропасть. Неужели мы только что там были?! 
Вдруг справа медленно , как фотография в химреактивах проявился ….черный-черный человек. 
Белая челюсть сверкнула, словно она висела в воздухе сама по себе. 
Я заорала дурным голосом, подпрыгнув от ужаса на скамейке. Черный человек тоже подпрыгнул на месте, словно через скакалочку и прижал руки к сердцу. 
Вилли (а это был он) закричал : «Сорри, сорри, сорри!!»

Хохотали до слез, до изнеможения. Сработала-таки пионерская сказочка!!

Внезапно проснувшись ночью, я вскинулась на незнакомой кровати и спросила сонно заворочавшегося мужа:
- Слушай, а мы в какой стране?
- Э-э-э… Вануату.
- - А какой рядом город?
- М-м-м… завтра по карте посмотрю.
- Ну, хоть остров какой?!
- М-м-м-м…говорю же – завтра!!

Мешанина городов и островов бродила в сонной голове отдельными пластами и наслаивалась друг на друга, как коржи наполеона 

http://kolibry108.livejournal.com/